Дмитрий Морозов - Дваждырожденные

— И все-таки, ты расстался с небесным панцирем, — сказала Лата.

— Да, — кивнул Карна, — смертный не может противиться воле богов. Это было в год, когда истекал срок изгнания Пандавов. Однажды ночью я лежал в саду на ложе и смотрел на звезды. Вдруг передо мной в ореоле света предстал прекрасный брахман. Он застыл без движения на расстоянии вытянутой руки от моего ложа и заговорил, не открывая рта. В священном ужасе я решил, что предо мною сам тысячелучистый бог Сурья, и почтил его глубоким поклоном и подношением цветов. Он же не сделал ни малейшего движения. Но в моем сознании зазвучали его слова: «Властитель небожителей хочет лишить тебя сияющего панциря и серег, охраняющих твою жизнь». В смятении чувств я спросил сияющего бога: «Если Индра, властелин богов, радеет о благе Пандавов, как я могу противиться его желаниям?» А небожитель открыл мне, что против моего желания никто из богов, спустившихся на землю, не может нанести мне вреда. Небожители тоже подчиняются какому-то высшему закону, запрещающему вмешиваться в дела людей. «Покинь Хастинапур, — сказал он мне, — уйди в бескрайние леса, и ты спасешь свой панцирь и свою жизнь». Я ответил: «Царю не подобает спасать свою жизнь ценою бесчестья. Бросив Кауравов, я бы нарушил дхарму кшатрия». «Я знаю людей, — сказал лучезарный, — большинство стремится обрести доброе имя и прочную славу, не рискуя своей жизнью. Слава мертвому человеку все равно, что гирлянда хладному трупу».

Но никакие доводы не могли склонить меня к согласию на недостойный поступок. Для меня жизнь без свершений подобна берегам без реки. Я только просил покровителя сказать, откуда на мне панцирь и серьги и кто мои настоящие родители. Но он был неумолим. От него я узнал лишь, что они живы и что моя гибель доставит им невыразимые страдания. И еще небожитель дал мне совет попросить у Индры в обмен на мои панцирь и серьги неотразимый дротик, после чего растаял в ночном воздухе.

Так я доказал самому себе, что остаюсь хозяином собственной судьбы. Через несколько дней ко мне во дворец пришел смиренный брахман. Я никогда не видел его в кругу патриархов, но чувствовал, что мощь его брахмы превосходит границы, доступные человеку. Я смиренно приветствовал его сложенными ладонями и спросил, что он желает. «Я пришел получить от тебя дар», — сказал брахман. «Что тебе подарить, о премудрый, — земли с тучными стадами или девушек, искусных в танцах и пении?» — спросил. «Одаривай всем этим тех, кто не принадлежит к повелителям брахмы, — ответил мой гость, — мне отдай свои серьги и панцирь. Эти сокровища принадлежат небожителям. Наш закон запрещает оставлять их у людей». Тогда я решил, что это сам Индра сошел ко мне в умаленном облике брахмана. «Как я могу срезать панцирь и не истечь кровью?» — спросил я. «Я сам сниму с тебя панцирь, не оставив ран на твоем теле». Он прикоснулся к моему плечу, и мой доспех погас. Я сорвал панцирь легко, как ветхую одежду. Небожитель взял панцирь и серьги и исчез. Так я лишился дара, полученного мною при рождении, и потерял веру в мудрость и справедливость богов.

Лата бесстрастно приняла брошенный вызов. Она не отвела взгляда от затуманенных горечью глаз властелина. Лишь затрепетали кончики ее длинных ресниц.

— Смертные приписывают богам свою собственную слабость и ограниченность. Хранители мира не злые и не добрые. Они просто живут по иным законам, которые человеческий разум не в состоянии вместить. Один из этих законов запрещает им вмешиваться в дела смертных и оставлять им свое оружие. Хотя иногда некоторые из них и нарушают этот закон.

В глазах у Карны мелькнул потаенный свет, и я ясно почувствовал, что слухи о небесном дротике, подаренном Индрой Карне, недалеки от истины. Карна обладал оружием богов и, разумеется, скрывал это от всех.

Лата меж тем продолжала:

— Я сама не пытаюсь постичь причины тех или иных поступков богов. Но я чувствую, что те из них, кто принимает человеческий облик, далеко не всесильны. С более высоких ступеней иерархии, недоступной даже нашему воображению, на них наложен запрет вмешиваться в карму людей. Очевидно, кто-то из них нарушил этот запрет, наделив тебя непробиваемым панцирем. Поэтому их владыка пришел к тебе в образе брахмана и прервал действия кармических последствий запретного дара.

— Тогда почему тот, кого я по неразумению принял за самого бога Индру, не забрал панцирь раньше? — воскликнул Карна.

Лата плавно развела руками.

— Может, это лишний раз подтверждает, что Хранителям мира не открыто видение всех наших тайн. Пока ты жил в семье суты, никто, кроме родных, не знал о твоем панцире. Лишь когда ты выступил на стороне Дурьодханы в великой борьбе за престол Хастинапура, твой непробиваемый панцирь приобрел вес решающего броска игральных костей. И тогда, только тогда, небожители вмешались, чтобы предотвратить появление более серьезных последствий.

— Значит, они не боги!

— Мне кажется, нет, хотя их мудрость далеко превосходит человеческие возможности. Вероятно, боги воплощаются в них. Может быть, для них открыт свет Сердца вселенной. Все это — догадки. Ведь никто из нас не видел их настоящего облика. Частицы божественного огня могут снизойти в любую человеческую форму. Высшие силы общаются с нами, но что остается в нашей памяти после этого общения? Непроявленные образы, всплывающие из глубин нашего сознания, наставления, пришедшие к нам из неизвестного источника и лишенные привычной словесной формы. Дальше уже наш собственный разум придает этому знанию привычные формы. Так и получается, что мы видим то брахмана, говорящего, не разжимая рта, то сияющего воина, застывшего над землей, то обезьяну колоссальных размеров. Какой из обликов истинный? Зачем нам знать это? Достаточно того, что они избегают вмешиваться в карму людей. Когда ты, Карна, был ребенком, то панцирь, защищающий твою жизнь, не мог повлиять на будущее этой земли. Но как только ты стал царем и направил свои могучие силы на пользу Дурьодхане, от твоей неуязвимости стала зависеть карма твоих подданных и даже исход борьбы за трон Хастинапура. Панцирь небожителей, раньше создававший только твою собственную карму, теперь превратился в плотину на пути кармического потока, увлекающего все царства нашего мира. Поэтому тот, кого ты принял за Индру, и пришел к тебе разорвать кольцо причин и следствий, порожденных незаконным даром. Но даже он не посмел угрожать тебе. Это тоже было бы вмешательством в дела смертных, могло породить кармические последствия. Поэтому небожители не отобрали у тебя свой дар силой, а предпочли уговорить.

Карна криво усмехнулся:

— Может, ты правильно объясняешь поступки богов, о безупречная, а может быть, и сама находишься в заблуждении. Небожители сами по своей прихоти создают и нарушают законы.