Дмитрий Морозов - Дваждырожденные

Я почувствовал, как напряглась Лата, подавшаяся всем телом вперед и устремляя на Карну взгляд воспламененных волей глаз.

— Так думаешь ты, о могучерукий, не понимая, почему Индра подарил тебе дротик-молнию? — выдохнула Лата.

Карна прекрасно владел собой. Но даже я почувствовал волну удивления и гнева, поднявшуюся в его душе оттого, что Лате удалось проникнуть за невидимый щит брахмы, в костер его потаенных мыслей. Лата, не отрывая взгляда от лица Карны, заговорила громким повелительным тоном.

— Обуздай свой гнев, повелитель, вспомни о дхарме дваждырожденного. Неужели ты думал, что сможешь скрыть дар небожителей!? Хранители мира открыли мне, что ты согласился расстаться с панцирем только в обмен на змееголовое копье. Знаем мы, что его наконечник ты хранишь в сандаловой пыли в алмазной шкатулке. Знаем мы и то, что это копье неотразимо для смертного, как молния. Но воспользоваться им можно только один раз. Все это боги открыли нам. Арджуна предупрежден. Ведь всем ясно, что лишь против него ты готовишься обратить неотразимое копье. Смири свою гордыню и постигни величайшую мудрость богов. Даже в этом даре видно нечеловечески тонкое знание кармических путей. Не думай, что, подарив копье, боги предпочли тебя Арджуне. Арджуна, зная о твоем копье, не примет боя, а ты, верный дхарме кшатрия, не посмеешь преследовать того, кто отвратился от поединка. Этот дротик на самом деле встанет как стена между тобой и Арджуной. Он спасет вас друг от друга. Теперь на каждом из вас непробиваемый панцирь. Только так я могу объяснить дар неотразимого дротика. Непостижимы для нас пути Хранителей мира. Даже даря оружие, они спасают жизнь. Как по сравнению с этим ничтожны наши познания дхармы! Как бессилен наш разум вместить великое разнообразие причин и следствий этого мира!

Карна кивнул и жадно отпил свежей воды из кубка:

— Наверное, ты права. Подарив мне смертоносное оружие и открыв тайну этого дара единственному человеку, против которого оно должно быть применено, боги связали мне руки. Открыв тайну копья Арджуне, боги спасли еще две жизни, по крайней мере, мне теперь не придется сожалеть о своей откровенности с вами. Пандавам и так все известно. Так что нет смысла отягощать свою карму, добиваясь вашего молчания насилием. Но скажи мне, любимица небожителей, неужели мы все обречены? Я сам не верю, что эту войну можно выиграть. Став царем, я понял, что наш мир держится не на мече властелина и даже не на плуге пахаря, а на том, что и у властелина, и у пахаря есть дхарма — долг и обязанности, которых они придерживаются. Теперь же брахманы взялись за мечи. Земледельцы все чаще превращаются в воинов, а кшатрии, не зная, кого защищать, каким царям хранить верность, становятся уже не защитниками, а просто убийцами. И теперь они будут убивать просто по привычке, все глубже погружаясь в трясину взаимной ненависти, кровной мести. Оставшиеся в живых уже будут чувствовать себя частью единого организма. Распадутся связи и обязательства людей, потеряют смысл слова о чести и долге. Пошатнется вера, и рухнут стены нашего общего человеческого дома. Останутся лишь обломки да пыль. Люди вернутся во тьму и невежество. Некогда могучий совместный хор превратится в случайные вопли раскаяния. Потом и они развеются в великом молчании Калиюги. Так видится мне будущее нашего мира. Поэтому я потерял веру в богов, — сказал Карна, — у меня остались лишь мои руки, мой лук да стезя долга, по которой я буду следовать до смерти.

— Лишь в заблуждении люди твердят о смерти, — тихо сказала Лата, — сколько бы нам ни пришлось рождаться на этой земле, зерно прозревшего духа не гибнет. Как пчела, собрав с цветка нектар, улетает, оставляя цветок земле, так и наша душа собираете каждого воплощения драгоценный нектар постижения сущности мира. Тело рассыплется прахом, но духовный опыт пребудет в зерне твоего духа до тех пор, пока не прорастут зерна, достигшие зрелости, навстречу сияющему ярче тысячи солнц Негасимому Сердцу Вселенной.

Карна презрительно передернул плечами и указал рукой на дверь, ведущую в тронный зал.

— Вы видели моих придворных? Мне ведомы их мысли, замутненные злобой и завистью. Они подобны пожухлой степной траве, колеблемой ветром. Им все равно, перед кем преклонить голову, под чьи стопы лечь. Какой нектар может собрать пчела с обугленных головешек? Как мне оживить незрячие сердца подданных, привыкших ко тьме вражды и недоверия?

— Ничего не соберет пчела, не взойдут зерна их духа, — непреклонно сказала Лата, — ибо в этом воплощении уже вырваны ростки их восхождения к небесам.

Она вдруг прикрыла глаза, будто рассматривая что-то, явленное только ей одной, и заговорила каким-то чужим напряженным голосом, каким пророчествуют храмовые жрицы, погрузившись в состояние глубокого сосредоточения.

— Цепь не прервется, пока жив последний дваждырожденный. Не потухнет огонь брахмы. В вихрях тонких сил, окружающих землю, на Высших полях будут храниться вдохновенные открытия и опыт, ожидая, когда на земле, в море приходящих и уходящих поколений, вновь засияют искры прозревших сердец. Они примут наши дары и почтут нашу память.

Лата тяжело вздохнула и открыла глаза с расширившимися зрачками. Силы оставили ее. Взгляд Карны смягчился состраданием и заботой.

— Спасибо тебе, апсара. Я от всей души желаю тебе и твоему другу выжить в грядущей войне. Может быть, вам — таким беззащитным и неискушенным в жестокостях жизни, — предстоит донести весть, когда мудрость и сила патриархов уйдут кровью в песок.

Карна встал и сделал повелительный жест следовать за ним, мы поднялись с циновок. Через боковую дверь царь прошел в коридор и повел нас к выходу из дворца. Свежий ночной воздух овеял наши разгоряченные разговором лица. На внешней колоннаде перед Карной встали стражи с факелами в руках. Он негромко отдал какие-то приказания их командиру. Мы с Латой стояли поодаль, с волнением ожидая, куда повлечет нас воля царя Анги. Скоро появилась легкая колесница, запряженная пятеркой коней. Вокруг нее защитным веером выстроилась охрана с факелами. Убедившись, что все сделано, как он приказывал, Карна повернулся к нам.

— Тот, кто отдает врагу нуждающегося в защите, тот не находит помощи, когда ищет ее. Так гласят Сокровенные сказания. Я чту их закон. Колесница довезет вас до границ моего царства. Дальше вы будете предоставлены собственной карме. Искренне желал бы дать вам приют на несколько дней. Но что, если Дурьодхана сочтет более разумным заточить в темницу двух преданных слуг Пандавов? Что, если кто-нибудь из моих ретивых сановников решит, что моя доброта чрезмерна, и, в соответствии со своим представлением о долге, пошлет за вами убийц? Я не рискую даже дать вам охрану, потому что каждый из моих телохранителей может в конечном счете ослушаться моего приказания. Так пошатнулось понятие о долге. Я же не верю, что вы представляете угрозу для моего властелина. По крайней мере, вы не принесете вреда больше, чем его глупые и честолюбивые советники.