Александр Берзин - Практический подход к буддизму

Многие люди, особенно женщины, но не только женщины, находятся в сложных жизненных ситуациях. Например, в дополнение к работе они могут ухаживать за детьми и заботиться о домашнем хозяйстве. Временами у них много проблем с мужем или любимым мужчиной, так как он либо не помогает, либо не принимает во внимание сложность ситуации. Часто мужчина обнаруживает, что ему нелегко иметь дело с ситуацией, в которой находится женщина, поскольку обычным мужским ответом будет вопрос: «Скажи мне, в чем проблема?» – и затем он хочет исправить ее, как будто это сломанная труба. Это не совсем то, чего в подобной ситуации хочет женщина. Зачастую она ищет просто признание сложности и некоторое сочувствие, но не в смысле: «Ох, бедненькая», – а в смысле некоторой эмоциональной поддержки и понимания. Это действительно является практикой щедрости, первой парамитой, или далеко ведущим состоянием ума.

Есть еще одно относящееся к нашему обсуждению высказывание, индийского мастера Шантидевы, который сказал, и я перефразирую его: «Вы не можете по-настоящему во всем полагаться на обычных существ, потому что они наивны и незрелы и всегда будут подводить вас». Спасибо вам, Шантидева. Это относится к ситуациям во многих семьях, поскольку мужья зачастую не могут действительно предоставить тот тип поддержки, который хотят женщины. Это относится к нашему текущему обсуждению Первой благородной истины, так как ситуация, в которой женщина заботится о доме и детях, является лишь одним из примеров, иллюстрирующих сложность жизни. Жизнь также сложна и для мужчин, чувствующих ответственность за все, что касается финансовой безопасности семьи и защиты всех и всего. Это тоже сложно.

Когда мы говорим о Первой благородной истине, как мы можем говорить о ней не с позиции отрицания, а так, чтобы эта истина казалась действительно важной для нас? Я думаю, что нам необходимо каким-то образом удовлетворить свое стремление обрести некую эмоциональную поддержку и понимание того факта, что наша жизнь сложна и что жизнь сложна вообще.

Вопрос в том, к кому мы обращаемся за сочувственным пониманием и поддержкой. Мы можем обращаться к обычным существам, но у них свои собственные проблемы, и сложно получить от них поддержку. Это приводит нас к теме прибежища. Мне на самом деле не нравится термин «прибежище», так как я считаю его слишком пассивным. Я всегда думаю об этом как о более активном процессе создания надежного и положительного направления в нашей жизни. Если мы хотим обратиться к чему-то, что может действительно дать нам сочувственную поддержку, то, будучи буддистами, мы обращаемся за прибежищем к Трем драгоценностям – буддам, а также к их учениям и достижениям – к Дхарме и к сообществу Сангхи.

На Западе мы стали пользоваться словом сангха абсолютно небуддийским способом – эквивалентно церковному собранию. Мы используем его, имея в виду других людей, приходящих в буддийские центры. Это не первоначальное значение. Тем не менее, хотя другие члены нашей буддийской общины не являются объектами прибежища, все же мы можем так или иначе получать от них дружеское общение и признание того, что жизнь сложна – что МОЯ жизнь сложна, а не только что жизнь сложна вообще.

Кроме того, Вторая, Третья и Четвертая благородные истины выглядят как типично мужской подход к решению проблем: «Мы выявляем причину и затем устраняем проблему», – это похоже на починку поломанной трубы. Между тем, нам необходимо придерживаться более женского подхода – поддержки и признания того, что жизнь сложна. Жизнь является сложной. Мужчина мы или женщина, нам необходимо сочетание обоих подходов. Нам не следует думать, что наш пол определяет единственно подходящую нам точку зрения.

Как мы получаем эту поддержку? С одной стороны, обращение к другим членам нашей буддийской общины на некотором уровне практики представляется очень привлекательным. Однако зачастую мы обнаруживаем, что люди в нашей общине недостаточно зрелы, и поэтому мы склонны к критическому настрою и закрытости по отношению друг к другу. Во многих западных буддийских общинах люди отгорожены друг от друга очень прочными защитными стенами, поскольку они думают, что им каким-то образом необходимо создавать видимость очень святых и духовно развитых людей. То есть мы часто собираемся вместе для участия в лекции, или для выполнения совместного ритуала, или для совместной медитации, а затем все расходятся, и мы думаем, что именно это и означает практиковать в группе – просто сидеть вместе или совместно читать вслух мантры. Это подобно представлению о том, что смысл индивидуальной практики заключается в самом ритуале. Фактически, истинная цель буддийской практики в группе состоит в том, чтобы быть дружелюбными по отношению друг к другу, быть полезными друг для друга, быть понимающими, открытыми и любящими. Если мы, практикуя в группе, уделяем этому внимание, мы можем действительно получать друг от друга некоторую эмоциональную поддержку в том, что жизнь сложна и что все мы работаем над собой в рамках этой истины. Но все же мы – обычные существа, и иногда очень сложно действительно предоставить такой уровень поддержки кому-нибудь другому.

Если мы обратимся к истинному прибежищу в Сангхе, оно относится к арьям – к тем, кто обладает неконцептуальным постижением пустотности. Большая разница, не так ли? Даже если такие люди еще не освободились от страдания, все же они обладают гораздо более слабыми проявлениями эгоцентризма, и им гораздо легче предоставить нам некоторую поддержку. Но вокруг нас не так много арий, не правда ли?

Поэтому мы можем обратиться за такой поддержкой к прибежищу в Будде. Мы чувствуем: «Будда понимает меня; Будда понимает трудности моей жизни». Это, конечно же, дает определенное утешение. По функции это напоминает принятое в христианстве заявление: «Иисус любит меня». Если Иисус любит меня, то я не могу быть настолько уж плохим. Чем больше мы действительно верим в то, что «Иисус любит меня», тем больше мы убеждаемся в нашей ценности как человеческих существ, которая затем дает нам силу справляться с нашими жизненными ситуациями. Почему-то мне недостаточно того факта, что моя собака любит меня!

Мы можем перенести этот христианский подход на Будду: «Будда любит меня, Будда понимает меня». Это дает нам некоторое утешение и поддержку. Теперь мы можем добавить еще один штрих к картине, которую мы здесь рисуем, к той ее части, где у нас духовный учитель, – и снова речь идет о подходящем духовном учителе, а не просто о любом учителе. Я очень хорошо помню своего собственного учителя, Серконга Ринпоче. Одним из его выдающихся качеств было то, что он относился серьезно к каждому – неважно, насколько нелепой была просьба, с которой люди обращались к нему. Например, один действительно странный хиппи пришел с улицы и сказал: «Научите меня шести йогам Наропы», – не важно, насколько странным мог быть этот человек, – он воспринимал этих людей серьезно. Он сказал: «Ох, это замечательно! Вы действительно интересуетесь этим удивительным учением, и если вы на самом деле хотите узнать о нем, то вам придется начать готовить себя внутренне». Затем он учил их чему-нибудь, подходящему для их уровня. Это очень хорошо работает с такими людьми, так как если учитель относится к ним серьезно, то и они могут начать относиться серьезно к самим себе.