Александр Берзин - Развитие сбалансированной чувствительности: практические буддийские упражнения для повседневной жизни (дополненное второе издание)

Часто мы переживаем то, что можно назвать блокировкой чувств. Мы говорим о "потере связи" со своими чувствами – другими словами, об отстраненности от них. Мы утверждаем, что ничего не чувствуем. Временами мы настолько растерянны, что даже не знаем, что именно мы чувствуем. Это происходит оттого, что наши чувства настолько запутанны, что это может ставить нас в тупик. Мы можем развеять собственное замешательство в отношении переживаемых нами чувств посредством понимания их составляющих. Две из наиболее существенных для развития сбалансированной чувствительности составляющих – это чувство некоторого уровня счастья или печали и чувство некоторого уровня сочувствия. Давайте по очереди исследуем каждое из них, а затем связь между ними.

Хотя мы можем и не испытывать сочувствия к другому человеку, мы всегда испытываем какое-либо чувство из спектра от абсолютного счастья до глубокой печали. Это происходит оттого, что чувство некоторого уровня счастья или печали является неотъемлемой частью нашего восприятия каждого момента жизни. Cледовательно, когда мы, встретив кого-либо, говорим, что ничего не чувствуем, наше впечатление неточно. Если мы тщательно исследуем себя, то обнаружим, что в действительности мы чувствуем слабый уровень счастья или неудовлетворенности. Очень редко наши чувства находятся точно посередине спектра, то есть не являются ни счастьем, ни печалью. Более того, слабые по интенсивности чувства, располагающиеся по обе стороны от нейтрального состояния, не лишены оттенка. Также эти чувства не означают, что мы полностью равнодушны к чему бы то ни было, поскольку ничто нас не заботит. Чувства слабой интенсивности представляют собой просто еще одну область спектра счастье-печаль, ни больше и ни меньше.

Мы можем понять это, проанализировав то, что мы чувствуем, когда смотрим на стену. Если нам не интересно и хочется отвести взгляд, то мы чувствуем неудовлетворенность. Это означает, что мы испытываем слабый уровень несчастья. Если мы сохраняем взгляд на стене, хотя бы из лени или от скуки, – мы удовлетворены тем, что видим. Следовательно, мы испытываем слабый уровень счастья. Мы считаем данный зрительный образ успокаивающим либо нейтральным.

Нам необходимо помнить определение счастья и определение несчастья и не путать чувство как умственный фактор с чувством физического ощущения. Счастье представляет собой приятное чувство, которое мы хотим продолжать испытывать, а несчастье – это неприятное чувство, которое мы хотим прекратить. Физическое же чувство является ощущением, воспринимаемым нами посредством осязания. Под новокаином, к примеру, когда стоматолог сверлит нам зуб, мы не испытываем физических чувств. Однако мы можем по-прежнему испытывать недовольство этим переживанием.

Понимая эту разницу, мы обнаруживаем, что, видя выражение чьего-то лица, мы в действительности что-то чувствуем. Это происходит независимо от того, достаточно ли мы заинтересованы и внимательны, чтобы заметить расстроен этот человек или нет. Мы знаем, что чувствуем что-то, поскольку мы либо продолжаем смотреть на человека, либо отводим взгляд. Другими словами, нам либо комфортно смотреть на него или на нее, либо неловко.

Любое чувство из спектра счастье-печаль может быть двух типов: расстраивающим или не расстраивающим. Различие между ними состоит в том, смешиваем ли мы чувство с заблуждением или нет. Согласно стилю исследования традиции гелуг, когда мы заблуждаемся относительно своих чувств, мы преувеличиваем их до кажущихся прочными сущностей, которые существуют сами по себе. Создается впечатление, будто бы наши чувства обведены жирной линией, как в книжке с раскрасками. Мы раскрашиваем их кажущимися прочными сущностями, проецируемыми нашим заблуждением. Веря, что наши чувства обладают этими воображаемыми "истинными сущностями", мы относимся к ним с привязанностью или боимся их.

Состояние счастья, к примеру, предоставляет нам огромные возможности быть полезными людям, испытывающим страдания. Однако если заблуждение заставляет наше собственное счастье казаться нам самой замечательной и важной вещью в мире, то, испытывая его, мы становимся привязанными к нему и эгоистичными. Мы не хотим встречаться или иметь дело с людьми, у которых есть проблемы, поскольку это испортит наше хорошее настроение. Счастье, переживаемое таким преувеличенным образом, является расстраивающим переживанием, несмотря на то что оно приятно и бодряще. Этот тип счастья делает нас бесчувственными к другим и к себе, поскольку мы беспокоимся, что у нас отнимут нашу радость. Мы часто замечаем подобное в людях, находящихся под воздействием легких наркотиков. Кроме того, если мы лишены такого, кажущегося замечательным, но ускользающего счастья, мы озабочены его достижением. Это также ведет к тому, что мы поступаем бесчувственно по отношению к остальным, например, будучи одержимы собственным оргазмом во время занятия сексом.

Преувеличивая печаль, наш ум заставляет это чувство выглядеть чудовищным и пугающим. Кажется, будто оно способно затянуть нас в яму зыбучего песка. Поэтому, чтобы не впадать в уныние, нам хочется избегать неприятных ситуаций. Следовательно, мы не хотим слышать о проблемах других или навещать их, когда они больны.

Преувеличивая нейтральные чувства или чувства слабой интенсивности, наш ум заставляет их казаться не приносящим удовлетворение "ничем". Если мы не взволнованы проблемой или человеком, нам может казаться, что мы ненастоящие. Поэтому если мы излишне эмоциональны, мы считаем нейтральные чувства расстраивающими. Пытаясь избегать таких чувств, мы бросаемся в крайности и излишне бурно реагируем на сказанное людьми. Например, мы испытываем возмущение по поводу любой несправедливости, от которой они страдают, либо теряем самообладание и плачем. Наше потакание демонстрированию своих эмоций заставляет других людей чувствовать неловкость и опасаться рассказывать нам о своих проблемах. Вместо того чтобы получить от нас поддержку, они вынуждены нас успокаивать.

Сбалансированная чувствительность подразумевает переживание счастья, печали и нейтральных чувств, но только тех, которые не являются расстраивающими. Чтобы наши чувства перестали быть расстраивающими, нам необходимо перестать их преувеличивать. Мы можем это сделать, поняв, что наши фантазии о способе существования наших чувств никак не связаны с реальностью. Счастье делить жизнь с супругом никогда не совпадает с переживаниями персонажа сказки, который живет с Принцем или Принцессой «долго и счастливо». Печаль от потери любимого человека может продолжаться много лет, но она никогда не означает окончания нашей жизни. Точно так же, нейтральные чувства или чувства слабой интенсивности не существуют как пустое ничто, неспособное заставить нас чувствовать себя живыми. Мы живы вне зависимости от того, какой уровень счастья, печали или нейтральных чувств мы переживаем.