Александр Берзин - Развитие сбалансированной чувствительности: практические буддийские упражнения для повседневной жизни (дополненное второе издание)

Когда кто-то страдает, нам необходимо чувствовать как сочувствие, так и уровень печали, не являющийся расстраивающим чувством. Однако страх стать несчастным может блокировать один или несколько компонентов сочувствия: сопереживание, сострадание или готовность участвовать. Чтобы реагировать сбалансированно и чутко, важно преодолеть этот страх.

Тибетские мастера объясняют этимологию слова karuna – санскритского слова для сострадания, – как означающее то, что разрушает счастье. Когда мы видим, что кто-то страдает, и чувствуем сострадание, мы естественным образом чувствуем печать. Однако, смешивая свое сострадание с заблуждением по поводу реальности, мы испытываем печаль, которая полностью нас расстраивает. Например, если мы полагаем, что жизнь не может продолжаться после того, как умер от рака любимый нами человек, то мы можем впасть в глубокое уныние, думая о нем или о ней. Нам кажется, что безопаснее будет ничего не чувствовать. Эту боязнь расстраивающего чувства несчастья можно понять. В то же время, непреувеличенное чувство печали, опирающееся на стабильную основу спокойного равного отношения, не является расстраивающим. В этом чувстве нет ничего страшного.

Избавившись от возбужденности, вялости, привязанности, неприязни, безразличия и заблуждения по поводу реальности, мы достигаем стабильного состояния покоя ума. Его критерием является глубокое, зрелое и спокойное чувство радости. Как ни странно, мы обнаруживаем, что если раньше у нас были эмоциональные блокировки, не позволявшие нам плакать, то теперь мы легко плачем. Тем не менее, даже когда мы чувствуем печаль по поводу своего собственного страдания или страдания других и спонтанно плачем, внутренне мы остаемся эмоционально спокойными. Мы плачем не потому, что чувствуем безнадежность, одиночество или ошеломлены мировой несправедливостью. Мы не испытываем чувства жалости к себе или чувства негодования. Наша основа счастья остается незатронутой и быстро возвращается. Хотя печаль, вызванная состраданием – элементом сочувствия, ненадолго заместила собой наше счастье, мы не боимся испытывать ее. Печаль – это лишь волна, естественным образом возникающая в океане нашего ума.

Любовь – это желание, чтобы кто-то был счастлив. Такое желание естественным образом вытекает из сострадания, являющегося элементом сочувствия. Хотя мы опечалены чьей-то болью и горем, сложно чувствовать отстраненность, активно желая этому человеку счастья. Когда мы перестаем думать о себе и вместо этого сосредотачиваемся на чьем-то счастье, наше отношение естественным образом становится сердечнее. Это автоматически приводит нас к спокойному чувству радости. Таким образом, когда любовь неэгоистична и искренна, сопровождающее ее спокойное чувство счастья не является расстраивающим. Так же как страдающий от головной боли родитель забывает о своей боли, когда ухаживает за своим больным ребенком, так и печаль, которую мы чувствуем в ответ на чье-либо несчастье, пропадает, когда мы излучаем чувство любви.

Сбалансированная чувствительность по отношению к проблемам других людей предполагает, что мы слушаем с сочувствием и чувством печали, а затем отвечаем с сердечностью, пытаясь успокоить и ободрить человека. Традиционным методом махаяны для тренировки такой реакции, сопровождающейся не расстраивающими чувствами, является метод tonglen (принятия и отдачи). Будучи практикой высокого уровня, этот метод требует эмоциональной стабильности, силы и мужества, обретенных, к примеру, посредством практики предыдущих шестнадцати упражнений. Мы принимаем страдания других и отдаем им свое счастье. Чувствуя сострадание, мы представляем, как боль, горе, недомогание и обиды других покидают их в виде черного света, и как они освобождаются от всего этого. Затем мы вдыхаем, и этот свет входит в нас вместе со вдохом. Мы испытываем страдание, представленное в виде черного света, а затем этот свет растворяется в нашем сердце. После этого мы создаем любящее желание, чтобы другие были счастливы. Выдыхая, мы представляем, как это счастье покидает наше сердце в виде белого света. Этот свет наполняет других здоровьем, благополучием и успокаивающей радостью.

Предпринимая попытку выполнять эту практику, необходимо обратить внимание на несколько ключевых моментов. Во-первых, нам необходимо не только сострадание, но и две другие составляющие сочувствия: сопереживание и готовность участвовать. Во-вторых, нам необходимо чувствовать тот или иной уровень печали или счастья так, чтобы это чувство не расстраивало нас. Эта практика предполагает, что мы не боимся таких чувств. Переживая печаль и счастье недвойственным образом, на основе спокойствия и равного отношения, мы отпускаем любой, возможно имеющийся у нас страх. Чувства, переживаемые таким образом, не являются расстраивающими.

Кроме того, нам необходимо быть осторожными, чтобы не путать нашу практику с двойственным чувством того, что мы являемся святыми или мучениками, принимающими страдания некоего жалкого бедняги. Нам также необходимо быть осторожными, чтобы не преувеличивать страдания других до прочного монстра, находящегося теперь внутри нас и, следовательно, подавляющего нас. Хотя важно чувствовать страдания этого человека, потому что иначе мы можем не принимать их всерьез, все же нам необходимо позволить этому чувству пройти. Один из методов состоит в том, что мы представляем, как боль проходит через нас и прекращается. Другой состоит в том, чтобы видеть боль как волну, которая не тревожит глубины нашего ума. Практику любящего сострадания необходимо всегда выполнять с пониманием и мудростью.

Даже в самые печальные моменты, такие как похороны, эта практика позволяет нам тепло улыбнуться, с сочувствием и пониманием в глазах, и с любовью утешать других присутствующих на похоронах людей. Мы чувствуем печаль от потери и можем даже заплакать. Тем не менее, наша основная забота в том, чтобы желать счастья и благополучия как умершему, так и тем, кого этот человек покинул. Наша улыбка не легкомысленна, не неприятна и не непочтительна. Кроме того, она не фальшива. Мы не принуждаем себя улыбаться, пока мы в достаточной мере не оплакали человека, и не ругаем себя за слабость и слезы. Все же, наши слезы быстро проходят. Мы понимаем смерть, непостоянство и причинно-следственную связь. Каждый, кто родился, должен рано или поздно умереть. Желая, чтобы другие скорбящие также могли это понять, мы принимаем их страдания как свои собственные. Затем мы представляем, что облегчаем их страдание и успокаиваем их.