Александр Берзин - Развитие сбалансированной чувствительности: практические буддийские упражнения для повседневной жизни (дополненное второе издание)

(2) Затем мы вспоминаем, как сообщали другому человеку хорошие новости, например о том, что он сдал экзамен. Возможно, мы излишне бурно отреагировали, самодовольно поставив себе в заслугу счастье этого человека или обрадовались больше, чем получивший хорошую новость и этим поставили его или ее в неловкое положение. Или же мы могли завистливо полагать, что он или она не заслуживает того, чтобы сдать экзамен. Успокаивая собственные двойственные чувства, стоящие за подобной излишне бурной реакцией, мы пытаемся представить, что наше сообщение о хороших новостях подобно волне вербальной деятельности ясного света. Мы естественным образом счастливы этим новостям, но не преувеличиваем свою роль. Затем мы вспоминаем и деконструируем стыд или отвращение в отношении человека, который, как нам казалось, неуместно демонстрировал свои эмоции, сообщая нам хорошие новости, и обрадовался этим новостям больше, чем мы.

(3) Далее мы вспоминаем, как узнали плохие новости, например, что мы не сдали экзамен. Мы могли чувствовать к себе жалость, говорить, что вопросы были нечестными, или разозлиться на человека, сообщившего нам эти новости. С другой стороны, мы могли полагать, что это доказывает нашу несостоятельность и мы заслуживаем наказания. Возможно, мы даже хотели самостоятельно себя наказать. Мы отпускаем эти абсурдные двойственные впечатления и пытаемся представить, что слушаем плохие новости со спокойной невозмутимостью. Признавая факты, мы принимаем решение заниматься усерднее.

Затем мы вспоминаем собственную эмоциональную холодность или неловкость, когда другой человек плакал из-за того, что мы сообщили ему или ей плохие новости. Деконструируя свою прошлую двойственную реакцию, мы пытаемся представить другую реакцию – спокойную печаль и сочувствие.

(4) Наконец мы вспоминаем, как сообщали кому-либо плохие новости, например, что человек не сдал экзамен. Возможная излишне бурная реакция могла выражаться в чувстве вины или самодовольном злорадстве, что человек заслужил это. Временами мы настолько боимся причинить боль другому человеку, что вообще не сообщаем ему или ей плохих новостей. Успокаивая собственные двойственные чувства, мы пытаемся представить, что сообщаем новости, не чувствуя напряжения. Затем мы вспоминаем и деконструируем неудобство и нетерпимость в отношении того, кто стеснялся или умалчивал о чем-либо, сообщая нам плохие новости.

(1) Теперь мы вспоминаем, как получили что-либо, например, как нам подарили деньги. С одной стороны, мы могли прийти в излишний восторг или счесть подарок подтверждением наших заслуг. С другой стороны, мы могли почувствовать, что не заслужили подарка или что он лишил нас независимости и теперь мы в долгу перед этим человеком. Мы деконструируем нашу реакцию и пытаемся представить, что принимаем деньги с благодарностью, счастьем и любезностью.

Затем мы вспоминаем, как чувствовали себя отвергнутыми или расстроились из-за того, что кто-либо испытал неловкость, когда мы предложили помочь деньгами. Деконструируя свою прошлую двойственную реакцию, мы не настаиваем на своей помощи. Уважая потребность человека в чувстве собственного достоинства, мы представляем, что пытаемся найти анонимный способ помочь.

(2) Мы следуем той же процедуре, вспоминая, как предоставляли финансовую помощь, например, пожилым родителям, живущим на маленькую пенсию. Из-за давнего чувства вины мы могли полагать, что наш подарок сделает нас более полезным человеком и подтвердит, что мы хороший сын или хорошая дочь. С другой стороны, мы могли считать себя обездоленными и испытывать неудобство, расставаясь с деньгами. Деконструируя каждое из этих чувств, мы пытаемся представить, что предлагаем деньги без озабоченности собой, с сердечностью и уважением.

Затем мы вспоминаем и деконструируем оскорбленность тем, что другой человек чего-либо от нас ожидал или выдвинул необоснованные требования, так как мы приняли его или ее подарок. Мы пытаемся представить, что вежливо отказываемся или, не поднимая шума, возвращаем подарок.

(3) Далее мы вспоминаем, как лишились чего-либо, например, с нами перестали дружить. Воспринимая это как личную неприязнь, мы могли излишне бурно отреагировать, чувствуя подавленность, возмущаясь, что мы не заслужили такой потери, или убеждая себя в том, что это доказывает нашу никчемность. Деконструируя двойственные чувства, стоящие за нашей реакцией, мы пытаемся представить, что воспринимаем потерю как волну деятельности ясного света. Жизнь продолжается. Чувствуя печаль не только из-за своей потери, но и из-за потери нашего друга, мы посылаем ему или ей мысли сострадания и пожелания счастья.

Затем мы вспоминаем, как чувствовали вину или безучастность к человеку, который расстроился или разозлился на то, что мы прекратили нездоровые взаимоотношения. Деконструируя свою прошлую двойственную реакцию, мы пытаемся представить, что воспринимаем его или ее расстройство как волну энергии ясного света и слов. Проявляя уважение к переживаниям этого человека, мы также пытаемся чувствовать большее сострадание.

(4) Наконец, мы вспоминаем, как лишили другого человека чего-либо, например, как нам надо было отказать кому-нибудь. Мы могли заранее бояться причинить человеку боль и испытывали неловкость, когда говорили это. Или же мы могли получать удовольствие от своего поступка и полагать, что человек заслуживает этого. Необходимость сказать «нет» не бывает легкой или приятной, но, тем не менее, деконструируя это переживание, мы пытаемся представить, что отказываем недвойственно.

Затем мы вспоминаем, как чувствовали себя глупо или были раздосадованы из-за того, что просили об одолжении, а другой человек чувствовал себя ужасно, потому что был вынужден нам отказать – например, он был не в состоянии нам помочь. Деконструируя свою прошлую двойственную реакцию, мы пытаемся представить, как сердечно заверяем человека, что понимаем его или ее. Мы обратимся с просьбой к кому-нибудь другому или справимся самостоятельно.

В качестве дополнения к проблеме обретений и потерь мы можем работать с тремя уровнями гиперчувствительности к отдаванию чего-либо другим. Мы можем излишне бурно реагировать, когда отдаем по своей инициативе, когда отдаем, поскольку другой человек ожидает от нас этого или когда отдаем что-либо по требованию. В данном случае мы работаем с выражением благодарности и извинениями. Поскольку нам кажется, что, выражая благодарность или извиняясь, мы что-то отдаем – нечто большее, чем просто собственность, такую как деньги, мы зачастую особенно гиперчувствительны к ожиданиям и требованиям других.