Андрей Донец - Буддийское учение о медитативных состояниях в дацанской литературе

Поскольку основательное ознакомление с дацанской литературой не только представляет большой интерес и оказывается ценным само по себе, но и служит своеобразным ключом, открывающим двери в мир тибетоязычной схоластической литературы, то становится насущно необходимым последовательное и систематическое прорабатывание указанным способом всех учебных предметов. При этом главной целью, определяющей специфику подхода к решению данной задачи, должно стать не традиционное «втискивание» инокультурных феноменов в «прокрустово ложе» рамок западной ментальности, которое отличается высоким уровнем интерпретативности и постепенно изживает себя в настоящий период времени, а введение в семантическое поле центральноазиатской схоластики ума, сформировавшегося при доминирующем влиянии современной западной системы образования и культуры.

Для этого, в частности, нужно будет приводить определения понятий и классификации по возможности именно в той форме, в какой они даются самими авторами, а затем раскрывать их содержание и вносить соответствующие дополнения и коррективы, исходя из интертекстового контекста и используя методы критического сравнения и интегрирования. Подобная работа требует большого напряжения и кропотливости, а восприятие ее результатов связано с серьезными затруднениями, ибо используемые в центральноазиатской схоластике семантические единицы и методы оперирования с ними значительно отличаются от их западных аналогов. Однако без проведения такой работы окажется практически недоступной нам та картина мира, которая открывается умственному взору центральноазиатского мудреца–схоласта и которая представляет собой одно из уникальных творений мировой культуры.

Интенсивное развитие науки в XX в. стимулировало интерес ученых, в частности, и к сфере иррационального, к мистическим переживаниям (см., напр., [Магический кристалл, 1992]), к исследованию измененных состояний сознания с целью обнаружения глубинных слоев и основ бытия (см., напр., [Гроф, 1994]), к разрабатыванию интегративных методик типа синергетики, на основе которых создавались самые разнообразные оригинальные концепции (см., напр., [Пригожин, Стенгерс, 2000; Федоров, 1992]). В рамках данного магистрального курса особое внимание привлекает изучение тысячелетнего опыта практики медитативных состояний на Востоке, интерес к которому, в частности, подогревается большой эффективностью применения медитативных методик для снижения высокого уровня тревожности и беспокойства, этого бича современности [Эрикер, 2001, с.280].

В Древней Индии проявляли большой интерес к мистическим переживаниям, изменным состояниям сознания, возникающим в результате применения психофармакологических средств, дыхательных упражнений, психотехники и прочего. Осмысление накапливающегося опыта привело, в частности, к созданию концепции восьми трансординарных уровней сознания, которые последовательно достигались при практике сосредоточения уМа человека и, как полагали, от рождения были присущи небожителям, занимающим соответствующие ниши в ориентированной по «вертикали» структуре стандартной четырехматериковой области мира.

Когда принц Сиддхартха Гаутама (будущий Будда Шакьямуни) ушел из дворца своих родителей и стал странствующим искателем истины, то, согласно преданию, сначала обучался у признанных мастеров созерцания (Арады Каламы и Удраки Рамапутры) и в итоге достиг самого высшего из этих уровней сознания, однако пришел к выводу, что сам по себе этот путь бесперспективен, ибо не дает конечного освобождения от круговорота феноменального существования, хотя и может привести к рождению на небесах в качестве божества, живущего в блаженстве необычайно долго. Затем он попытался найти желанное спасение на путях самого сурового аскетического подвижничества, которое, как полагали, порождало тапас — особую силу, дающую власть над миром. Но и здесь Гаутаму ждало горькое разочарование: несмотря на все труды и лишения, чаемая цель не достигалась [Будон, с. 133 и далее].

Тогда он решил предаться медитативным размышлениям, стараясь постичь истину. Ведь именно познание истины, по одной из популярных в Индии версий сотериологического проекта, давало освобождение. В результате своих медитаций отшельник Гаутама постиг, что все в этом мире взаимообусловлено, поэтому здесь невозможно обнаружить никакой вечной и независимой субстанции (атмана). Именно непосредственное видение этой истины, которое, согласно махаянской традиции, было реализовано во время пребывания в медитативном трансовом состоянии уровня четвертой дхьяны, Гаутама осознал как Просветление, дающее освобождение, обретение положения Будды — Пробужденного.

Осмысление пройденного пути отлилось в формулу четырех истин святого: «Страдание существует. Оно имеет причину.

Страдание может быть прекращено. Есть путь, ведущий к этому». Фундаментальной характеристикой экзистенции существ в этом мире является принципиальная неудовлетворительность, которая неотъемлема от самого факта подобного существования и может быть устранена только вместе с ним (первая истина). Это существование возникает вследствие получения рождения в той или иной форме живого существа, которое имеет своей причиной деяния–карму («отпечатки» — васаны, оставшиеся в некотором «носителе» при совершении деяний телом, речью и умом), а условием — «мучителей» — клеши (страсть, гнев, зависть и другие факторы, вызывающие пребывание потока индивидуального сознания в состоянии перманентного волнения, неуспокоенности) (это вторая истина). Если устранить карму или клеши, то из–за «неполноты совокупности причин и условий» сознание уже не будет «заброшено» в новое рождение и индивид освободится от феноменального круговорота (сансары), стало быть, и от связанной с ним мучительности, неудовлетворительности (третья истина).

Джайнисты, следующие Махавире, полагают, что проще всего будет уничтожить причину–карму посредством интенсивной практики суровой аскезы. Однако даже в ситуации полного отсутствия кармы оставшиеся в одиночестве клеши из–за своей неугомонной природы могут спровоцировать совершение деяний и тогда индивид снова погрузится в круговорот перерождений. Поэтому подобный метод не гарантирует незыблемость достигнутого освобождения. Следовательно, более надежным должен быть признан путь устранения условия — клеш, без которых механизм феноменального существования прекращает свое функционирование (четвертая истина). Каким же образом можно избавиться от клеш, если ни аскеза, ни транс, ни философствование, как показывает опыт, сами по себе не способны покончить с ними?