Сергей Зарин - Аскетизм по православно-христианскому учению. Книга первая: Критический обзор важнейшей литературы вопроса

Но, чтобы окончательно восторжествовать над грехом, необходимо изгнать его совершенно из своей природы, из всех периферий; человеческой личности, — нужно совершенно освободить, очистить душу и тело от малейших остатков «ветхого человека», от малейших приражений греховного себялюбия. [161]В дальнейшей жизни христианина после крещения ему предстоит, следовательно, непрерывный и постоянный подвиг безостановочного, постепенного очищения от греховных примесей, неустанный и бесконечный труд дальнейшего совершенствования по всем сторонам личности, — ему предстоит путь восхождения от младенчества к возрасту «мужа совершенна»; конец же этого восхождения есть богоподобие, как возможность и способность к святому общению с Богом. [162]«Сила нового рождения и жизни начинает истреблять в человеке грех, а вместе с тем уничтожать и следствия греха, — расстройство сил и частей существа, или восстанавливать в нем жизнь истинную, которая в нем множится, растет, переходит от силы в силу и преисполняет его отрадой. А здесь сподобившись принять духа жизни, он и вечно будет жить, ибо над ним смерть вторая не возымеет власти». [163]

Сознательно-свободное активное участие самого человека в этом процессе составляет его необходимое условие и обязательное предположение, помимо которого этот процесс религиозно-нравственной жизни не может ни начаться, ни — тем более — продолжаться. Вера, приводящая все силы человека в постоянное деятельное напряжение, составляет основу и сущность личного момента действительного участия христианина в усвоении ему спасения Христова. Внутренняя работа облагодатствованной личности в указанном направлении свое выражение, проявление и осуществление находит в «добрых делах».

Каково же взаимное отношение «веры» и «добрых дел», по епископу Феофану?

«Спасение от добрых дел, но в добрых делах преуспевать, как должно, без веры нельзя. Вера подвигает на добрые дела, вера указывает их». Почему, «вера — пособница к делам добрым. Главное — дела́, а она — пособие» [164].

«Уверовать искренне нельзя без готовности на все дела, и веровать или хранить веру нельзя без неослабного делания в духе веры». [165]

«Жизнь истинная есть жизнь праведная; но праведный может жить праведно только верой. Без веры нет истинной праведной жизни, нет и спасения». [166]Но «вера, когда жива и пламенна, не может укрываться в сердце без обнаружения, а сама собой выходить и в слове, и во взоре, и в движении, и в делах. Так вера и исповедание её, в истине своей, неразлучны». [167]«Вера есть основа, точка опоры и отправления для любви… Любовь ширится на основании веры, множась, как цветы на хорошей почве». [168]«Вера есть величайший подвиг, высший всех подвигов, корень и основа их». [169]«Вера» не есть состояние, раз и навсегда усвоенное и не зависящее от воли и настроенности человека; напротив, она самым точным образом отражает и отпечатлевает в себе общее, основное и существенное направление всей жизнедеятельности человека, — его интересы, запросы, чаяния, стремления, образ жизни и поведения. Таким образом, и сама вера поддерживается, возгревается, усовершается и раскрывается подвигом, [170]совершением «добрых дел». Вот почему «совершённое дело есть шаг вперед по ступеням нравственного совершенства», [171]Настаивая на необходимости «добрых дел» для спасения, епископ Феофан поясняет, что они в этом отношении необходимы и важны не сами по себе, не в качестве каких-либо заслуг, а только как средства созидания и укрепления внутреннего религиозно-нравственного настроения, — состояния богоподобия. [172]Таков, несомненно, смысл выражения преосвящ. Феофана: «до́лжно богатиться добрыми делами, но больше заботиться надо о добрых расположениях». [173]Отсюда «добрые дела» в собственном смысле и не могут быть названы факторами содевания спасения, как не может быть признана в таком качестве и «вера». В подлинном и точном смысле таким субъективным фактором служит напряженная деятельность сил человека , направленная к достижению богоподобия, устремленная к достижению теснейшего единения с Богом, раскрывающаяся в полном и совершенном согласии с внушениями и водительством благодати, во всем согласующаяся с ней. [174]

Всем «действиям, упражнениям, трудам», предпринимаемым и осуществляемым христианином с указанной целью, «общее имя — подвиг», [175]т. е., иначе говоря, — употребляя, вместо русского, греческое слово, — аскетизм. [176]

Таким образом, по общему смыслу учения преосв. Феофана, аскетизм, «подвижничество», имеет смысл очень широкий: он обнимает собой собственно всю сознательно-свободную, напряженную деятельность человека, направленную к усвоению спасения Христова, к достижению богоподобного совершенства, под всегдашним водительством Божественной благодати. Только моментами, отдельными сторонами, характерными и необходимыми проявлениями этого «подвига» целой жизни христианской являются «вера» и «добрые дела». «Вера есть величайший подвиг, высший всех подвигов, корень и основа их». [177]Таким образом, «подвижничество» проникает собой всю христианскую жизнедеятельность, придает специфический характер и «вере» и «добрым делам» в их православном понимании и истолковании.

Следовательно, по мысли преосв. Феофана, «подвижничество», аскетизм, существенно, обязательно, безусловно необходимо для действительного усвоения оправдания Христова, для достижения богоуподобления, обеспечивающего человеку способность, восприимчивость к богообщению.

Из раскрытых основных предпосылок, из самого понятия о существе и условиях процесса усвоения каждым отдельным человеком спасения Христова, вытекает с неизбежностью вывод об обязательности подвижничества для всякого христианина, желающего быть христианином не по имени только. С этой точки зрения даже высшие подвиги христианского самоотвержения входят в круг «обязанностей» христианина, если в наличности находятся условия, которые обеспечивают возможность действительного осуществления этих подвигов и если, вместе с этим, такой, а не иной способ поведения христианина наиболее целесообразным и прямым способом ведет к обязательной высшей христианской цели — богоподобию и богообщению. Однако, не уклоняется ли еп. Феофан от строгости этого вывода, остается ли он верным своему основному принципу при анализе православного учения «об обязанностях, или заповедях», [178]«о советах» [179]и «действиях безразличных»? [180]

Этот пункт православного богословия, по своему существу, является очень характерным и особенно точно отражающим в своем раскрытии основные предпосылки учения о «спасении», а потому мы и обратимся к анализу учения еп. Феофана по данному вопросу. В данном случае, к удивлению, мы встречаем у преосв. Феофана, по-видимому, некоторую несогласованность, непоследовательность.