Максим Исповедник - Творения преподобного Максима Исповедника. Книга I. Богословские и аскетические трактаты

Или: «способу» ( τρόπον); имеется в виду образ жизни по Христу, поправшего смерть и диавола Своим послушанием заповеди любви.

Такой смысл, скорее всего, в данном случае имеет глагол νήφειν. Близкое словосочетание ( νηφήτω τοῦ ἀκροάτουἠ διάνοια) встречается, например, у св. Григория Нисского и преп. Макария Египетского ( νηφούση διανοία). См.: Gregoire de Nysse . Discours catéchetique. Ed. par L. Méridier. P., 1908, p. 184; Makarios/Symeon . Reden und Briefe. Hrsg. von H. Berthold. Bd. I. B., 1973, S. 263.

Здесь преп. Максим употребляет существительное νῆψιν(производное от вышеупомянутого глагола), которое является одним из центральных понятий всей святоотеческой аскетики. Уже св. Антоний Великий противостоял нападкам бесов, «трезвясь умом» (см.: Житие преподобного отца нашего Антония, описанное святым Афанасием в послании к инокам, пребывающим в чужих странах. Сергиев Посад, 1908, с. 12). Этим понятием, тесно связанным с другими аналогичными выражениями («бдение», «хранение сердца и ума» и т. д.), обычно обозначался метод духовной брани, выпестованный и сформулированный многими поколениями подвижников (см.: Hausherr I. Hesychasme et priére. Roma, 1966, p. 225–237). Сквозным лейтмотивом он проходит через всю аскетическую письменность. Преп. Симеон Новый Богослов, например, тесно связывал и практически отождествлял данное понятие с «исихией» (см.: Meyendorff J. Introduction à l'étude de Gregoire Palamas. P., 1959, p. 32). Следуя этой традиции, св. Григорий Палама рассматривает «трезвение» (неразрывно соединенное с «воздержанием» и «любовью») в качестве необходимейшей и важнейшей части того духовного закона, который противостоит «закону греха». См.: ΓΡΗΓОР ΙΟYТО Y ΠΑΛΑΜΑ. ΣYΓΓΡΑΜΜΑΤΑ. ΤΟΜΟΣА. ΘΕΣΣΑΛΟΝΙΚΗ, 1988, σ. 394–395.

Преп. Максим соотносит эти три добродетели с тремя частями души (деление, восходящее к Платону): любовь соотносится с яростным началом ее, или гневом ( θυμός), воздержание — с началом желательным ( ἐπιθυμία), а молитва — с разумным началом ( νοῦς). Последнее очень характерно: практика «умной молитвы», известная уже в древнем монашестве, явно подразумевается здесь преподобным.

Фраза παρὰ ράβδον οὐ λαμβάνειтрудна для перевода и интерпретации. В церковнославянском переводе она звучит так: «и кроме жезла ничесоже прияти не может»; св. Феофан Затворник же переводит: «и врачевства от вразумительного жезла не получает». Думается, что смысл этой фразы заключается в том, что Бог здесь уподобляется отцу, наказывающему своих чад ради их исправления. Неразумный же человек, по мысли преп. Максима, воспринимает лишь одну боль от наказания, не понимая воспитывающей цели и смысла его.

Имеется разночтение: «к неразумному».

В синодальном переводе: «Божией».

Непрестанная молитва — основная заповедь христианского монашества с самого его возникновения. «Главное дело инока — возносить чистую молитву Богу» ( Руфин . Жизнь пустынных отцев. Сергиев Посад, 1898, с. 12). Первоначально чтение нараспев Псалтири (псалмопение) было нераздельной частью молитвы, но характерно, что в этом месте сочинения преп. Максима они разделяются: для вопрошающего пение псалмов уже является неким препятствием для непрестанной молитвы. См. наблюдение на сей счет: Hausherr I. Noms du Christ et voies d’oraison. Roma, 1960, p. 137–138.

Букв. «как простой мыслью», т. е. подразумевается, что «кара Божия» для нас является не реальностью, а лишь чисто умственным представлением.

Под τὸν ἄγιον τοῦ Ἰσραήλздесь, вероятно, следует понимать Господа нашего Иисуса Христа.

Слово πόρρωθενимеет здесь временной оттенок.

Наречие τυπικῶςможет иметь и значение «символически». Обычно оно указывает на так называемое «типологическое (прообразовательное) толкование», распространенное в патристике. Согласно этому толкованию, лица и события Ветхого Завета являются «прообразами» («типами») Нового Завета. Преп. Максим противопоставляет этому наречию другое — ἀληθινῶς, подчеркивая, что Новый Завет и христианство являются исполнением и реальным осуществлением того, что в Ветхом Завете и иудаизме было лишь «образно» намечено. Естественно, что при этом, как говорит св. Иоанн Златоуст, «образу необходимо быть несовершеннее истины; если бы он был вполне совершенным, то он был бы уже не тению, (которая) предшествует, но истиною, (которая) потом приходит, (скрытая в) тени и являет чистый предмет» (цит по: Поликарпов Д. Предъизображение Иисуса Христа в ветхозаветных пророчествах и прообразах по святоотеческому пониманию их. СПб., 1903, с. 59).

Целесообразно привести рассуждение Оригена на сей счет: «В отношении к Спасителю Параклет означает, кажется, ходатая, — так как по-гречески „параклет“ означает то и другое, и ходатая, и утешителя. Действительно, последующее изречение: „и Той есть очищение о гресех наших“, по-видимому, дает основание понимать имя Параклета, по отношению к Спасителю, в значении ходатая, ибо Он, — говорится, — умоляет Отца за наши грехи. В отношении же к Св. Духу имя Параклета нужно понимать в том смысле, что он подает утешение душам, которым открывает разумение духовного знания» ( Ориген . О началах. Казань, 1899, с. 139–140). Именно в этом смысле употребляет здесь понятие «Параклет» применительно ко Христу и преп. Максим.

Преп. Максим в данном случае несколько перефразирует известный святоотеческий сотериологический принцип: «Бог стал человеком, чтобы человек стал богом». Он четко выражен свв. Иринеем Лионским, Афанасием Александрийским, Григорием Богословом и положен в основу всего православного учения о спасении. См.: Попов И. В. Идея обожения в древней восточной Церкви // Вопросы философии и психологии, 1909, № 97, с. 165.

Ср. у св. Марка Подвижника: «Покаяние же, как полагаю, не ограничивается ни временем, ни какими-либо делами, но совершается посредством заповедей Христовых, соразмерно с оными» (Преподобного и богоносного отца нашего Марка Подвижника Нравственно-подвижнические Слова. Сергиев Посад, 1911, с. 64).

Понятие δρόμοςу некоторых отцов Церкви (например, у преп. Иоанна Лествичника) метафорически означало монашескую жизнь. (См.: Lampe G. W. Н. Op. cit., р. 388.) Именно такой смысл, скорее всего, данный термин имеет и в настоящем случае.

Схолия : «Мы не можем воспитывать ни словами, ни делами; или, если сами можем быть научаемы, то (других) начинаем воспитывать (лишь) словами, [по поговорке]: „Других лечат, а сами все в язвах“. Знай, что не все легко достижимо для желающих, даже если и кажется таковым. И разве не вызывают удивления те, которые, преисполнившись спесивости, обещают научить этому и изнеженных женщин, и младенцев?» ( Схолии — заметки на полях рукописи, оставляемые переписчиками или читателями ее.)