Иерофей - «Знаю человека во Христе...»: жизнь и служение старца Софрония, исихаста и богослова

Он также поведал мне, что отец Софроний писал ему, укрепляя и ободряя его в сделанном решении, поскольку у него было много недоумений и колебаний по отъезде из монастыря. Привожу дословно сказанное им: "У меня есть много писем отца Софрония. Желая укрепить меня в принятом решении, он поведал мне о своих многочисленных испытаниях. Из его писем очевидно, что он созерцал нетварный свет. Их публикация явит всем, что старец Софроний великий святой, больший святого Силуана".

Далее он поведал мне о своих богословских исследованиях в учении святого Григория Паламы. Его занимал исихазм и сочинения святого Симеона, архиепископа Солунского. Бальфур рассказал мне, как он постиг истинный исихазм на Святой Горе в 30-е годы, и как потом, после многолетнего перерыва, он возобновил изучение богословия и даже предполагал издать неопубликованные тексты святого Симеона Солунского. Так в 1981 году была опубликована книга "Богословские труды святого Симеона, архиепископа Солунского (1416/17–1429)", которая представляет сочинения святого с комментариями и введением Давида Бальфура. То, как составлено предисловие, говорит об исследовательской одаренности Бальфура, о широте его познаний, о критическом складе ума и точности наблюдений, о прекрасном владении греческим языком и о его незаурядности: книга изобилует важными критическими примечаниями. Все это характеризует его как одаренного разнообразными способностями ученого — исследователя текстов.

Введение состоит из трех частей.

В первой части, "Автор и его неопубликованные творения", дается обзор писаний святого Симеона Солунского и историческая справка о том, как в 1940 году Бальфур в рукописном Загорийском 23-м кодексе обнаружил двадцать не изданных ранее произведений святого Симеона полемического и духовного характера, на которые "ученые не обратили абсолютно никакого внимания". Свои исследования Бальфур начал в 1940–1941 годах, и к 1971–1973 годам он завершил подробный анализ всех имеющихся каталогов греческих кодексов, чтобы выявить, какие из сочинений святого Симеона были опубликованы. В этой главе он дает список этих сочинений с изложением их содержания.

Во второй части Бальфур излагает содержание Загорийского кодекса, содержащего рукописи святого Симеона, ссылаясь при этом и на менее значительные рукописные источники из других библиотек. Данный раздел представляет собой точное научное описание дошедших до нашего времени рукописей сочинений святого Симеона.

В третьей части введения, "Житие и образ Симеона", Бальфур подробно рассказывает о рождении и воспитании святителя, о его монашеском делании, о возведении в епископский сан и первых годах служения в Салониках, о кризисе 1422 и 1423 годов, о деятельности святителя Симеона во время власти венецианцев (1423–1429), о его славной кончине, которая случилась, согласно Бальфуру, в середине сентября 1429 года, за несколько месяцев до сдачи Салоник туркам (29 марта 1430 года).

Во второй части книги Бальфур приводит критический текст двадцати сочинений святого Симеона Солунского, снабжая его весьма точными замечаниями относительно агиографических и отеческих сочинений, орфографии и пунктуации. Текст изобилует ссылками и критическими комментариями на каждой странице. Каждое из двадцати сочинений святого Симеона предварено введением.

Книга также включает в себя три приложения и указатель имен и событий.

Сам Бальфур в предисловии отмечает: "В настоящем томе представлены писания Симеона полемического и духовного характера. Настоящая публикация дополняет издание 1979 года, в котором были представлены политические и исторические творения с введением и комментариями на английском языке".

Все это свидетельствует о серьезной ученой работе Бальфура и о разнообразных научных и других способностях.

Профессор патрологии Панайотис Христу, глава Патриаршего фонда, в "заметке издателя" пишет о нем:

Г. Давид Бальфур, как никто другой, провел обширную работу по изучению наследия святого Симеона, архиепископа Солунского. Исследуя исторические условия того времени, его деятельность и творения как часть рукописного предания, Бальфур стал истинным ученым в области исследований сей великой церковной, богословской и политической фигуры Византии, и особенно последних дней жизни святого [352] Богословские сочинения святого Симеона, архиепископа Солунского (1416/17–1429). Салоники, 1981. С. 7 (на греч. яз.). .

Далее Панайотис Христу сообщает нам занимательные сведения о Бальфуре:

Г. Бальфур начал свои исследования в студенческие годы в Афинах (1936–1939): автор данной заметки сидел с ним за одной партой. Жизненные обстоятельства в 1941 году в корне поменяли его интересы. Спустя тридцать лет, однако, он возобновил свои исследования, плодом которых, во-первых, стало издание в Вене политических и исторических сочинений Симеона (1979), ставшее его докторской диссертацией, во-вторых, издание богословских сочинений святого. Благодаря этим изданиям, а также изданию текстов по литургике, осуществленному г. И. Фудули, в наших руках находится большая часть наследия Симеона, причисленного в этом году к лику святых, чему в определенной мере способствовали труды г. Бальфура. Патриарший фонд по исследованию святоотеческого наследия с особой радостью публикует, наряду с другими, настоящее издание" [353] Богословские сочинения святого Симеона, архиепископа Солунского (1416/17–1429). Салоники, 1981 (на греч. яз.). .

Мнение профессора патрологии свидетельствует о незаурядности Бальфура как ученого.

Во время беседы с ним в Эссексе в Англии, в монастыре Святого Иоанна Предтечи, из вежливости я избегал расспросов о том, что слышал и читал о его шпионаже и последующем извержении из духовного сана. Во всяком случае, от других людей, знавших его, я убедился, что все это были слухи, не всегда соответствующие истине. Несомненно, лишение священства и последующие жизненные перипетии были плодом его непослушания слову святого Силуана. Последний отговаривал Бальфура от жизни в Греции, предвидя, что это закончится для него катастрофой. Из уважения ко всякому человеку, кающемуся в своих прежних грехах и плачущему о них, я не задавал ему вопросов о его прошлом.

Помню, однако, великую духовную любовь, которую питал к нему приснопамятный старец Софроний. Однажды, во время монастырской трапезы, я сидел рядом с Бальфуром, и мы беседовали. Расспрашивая его о различных богословских проблемах, я был удивлен его осведомленностью во многих богословских вопросах: он знал о различных школах и течениях в богословской и церковной среде Греции. Повернувшись к старцу Софронию, сидевшему чуть дальше, во главе стола, я увидел спокойный и проницательный взгляд старца, обращенный к Бальфуру, полный участия, и слезы, наворачивающиеся на глазах старца. Я никогда не пытался понять, что значили эти слезы. Для меня они стали свидетельством великой любви старца к людям, и прежде всего к страждущим и кающимся, среди которых особое место принадлежало Бальфуру.