Иерофей - «Знаю человека во Христе...»: жизнь и служение старца Софрония, исихаста и богослова

Уезжая, я взял с собой и "Утреннюю молитву", которую старец написал в уединении Святой Горы на Карулии. Этой молитве он посвящал почти целый час.

Я уехал из монастыря с истинным вдохновением, которым я был обязан не себе, а старцу. Это вдохновение отразилось и в трех письмах, которые я послал старцу Софронию, отцу Кириллу и отцу Зосиме-Захарии. Я привожу их здесь, чтобы показать то духовное состояние, в котором я находился в те дни. Эти письма написаны тем языком и в тех выражениях, какие я тогда употреблял.

"Эдесса, 18 июля 1978 г.

Достопочтенный отец Софроний, благословите.

Вашими молитвами несколько дней назад я благополучно возвратился в Эдессу.

Благодарю Вас за гостеприимство и искреннюю любовь, которые Вы и братия Вашего монастыря оказали мне.

Я верю, что основание и существование монастыря честного Иоанна Крестителя является благоволением Божиим. Ваша обитель — исповедание Православия и проповедь подвижнического духа нашей Церкви; свидетельство Истины, которая пребывает в Церкви. Я верю, что каждая святая обитель, вдохновляемая и направляемая духом традиции, и каждый монах, умерший для мира и воспринявший жизнь предшествующих веков (жизнь святого Предания), — суть наибольшее свидетельство, противостоящее духу обмирщения, охватившему Церковь. Осмелюсь сказать, что существование даже и одного такого монастыря уже вселяет живую надежду, что Церковь жива, как живо и Православие. Возможно, это несколько дерзновенное утверждение, но и настолько же истинно. Обитель несет миру евангельскую истину в ее подлинном измерении. Полагаю также, что современный мир нуждается не столько в знатоках сочинений отцов Церкви, сколько в людях со святоотеческим мышлением.

В Вашей обители я встретил, как и в прошлый раз, апостольскую простоту, евангельское смирение, святоотеческую жизнь. Братья принимают всех приходящих с чистой любовью и неподдельным интересом. Это свидетельствует о многом — что любовь воплотилась.

Я помню ваши наставления и стремлюсь следовать им. Я желаю своего спасения. Желаю предвкушения вечной жизни, "будущего блаженства". Умоляю Вас, отче, молитесь за меня, дабы удостоиться мне милости Божией. Безмерное милосердие Его да просветит душу мою и приведет ее к Божественной любви.

Благословите, чтобы умер во мне ветхий человек и жил во мне Христос.

От Владыки Вам благословение и поклон.

С глубочайшим почтением,

архимандрит Иерофей Влахос".

* * *

"Эдесса, 18 июля 1978 г.

Возлюбленный брат во Христе отец Кирилл, благословите.

Всего несколько дней назад я возвратился в Эдессу и чувствую необходимость выразить настоящим письмом свою теплую благодарность за разносторонне проявленную ко мне любовь и неподдельный искренний интерес, который, я верю, является выражением живого общения в этом "сокровенном" Теле Христовом. Ибо только тот, кто живет в Теле Христовом, понимает в Святом Духе других людей как членов Тела и "закалается на всяк день" любви ради и пользы.

И в этот раз, как и в предыдущий, в Вашей обители я почувствовал в себе благую перемену, которую невозможно выразить в одном письме. Молюсь только, чтобы она пребыла в моей душе, и сия перемена преложилась бы во благо, дабы некогда и я удостоился того, чтобы вообразился во мне Христос Духом Святым. Присутствие старца, носителя Предания, "непрестанные уста" живительной молитвы монастыря, любовь братьев вашей святой обители — все это способствует выживанию Православия.

Я пишу кратко, чтобы не показаться излишне восторженным и чтобы моя искренность не была принята за лесть.

Прошу прощения за неудобства, которые я вам причинил, и тепло благодарю за гостеприимство и неподдельную любовь и прошу молиться обо мне пред Господом.

Я написал старцу, но и Вы передавайте ему от меня мое глубокое почтение, а также мою любовь всей братии и просьбу молиться обо мне.

С глубочайшей любовью во Христе

архимандрит Иерофей Влахос".

* * *

"Эдесса, 18 июля 1978 г.

Возлюбленный брат во Христе отец Зосима, благослови.

Я называю тебя братом и ощущаю глубокую близость с тобой. Не отдавая себе отчет в этом, я тебя ощущаю как брата сей святой обители!

Хотя я написал уже старцу и отцу Кириллу, все же почел своим долгом написать письмо также и тебе, ибо обеспокоил и стеснил тебя больше других. Благодарю тебя за проявленное ко мне участие. Я многажды познал, что ты делаешь сие от большой любви, которая, преуспевая, все теснее соединяется с самопожертвованием. Я убеждался, как ты, часто жертвуя сладчайшими часами уединения и молитвы в келий, посвящал их долгой беседе со мной о Христе. И все это ради единого брата.

Прошу у тебя прощения и благодарю за твою любовь. Сердце мое, брате, слишком холодно и бесплодно, чтобы найти подходящие слова и выразить мою благодарность. Верю, однако, что ты оценишь даже само простое желание выразить благодарность.

Пребывание в вашем монастыре в очередной раз было мне в величайшее благо. Ты говорил мне, что наши беседы не были такими же благотворными, как в прошлый раз, ибо тогда мы были более откровенны. Однако произошло как раз обратное. Я получил много полезного, хотя и не желал этого показывать. То, что я сейчас пишу, не просто вежливые слова и следование хорошим манерам, ибо, к счастью, в этом смысле я — грек.

Молись обо мне. Попроси и других братьев молиться пред Господом о моем преуспеянии. Я хочу стать не просто хорошим человеком, без своенравия и т. д., но человеком Господа. Я хочу перестать жить как индивид, как личность. Хочу умертвить свою волю ради воли Богочеловека Иисуса. Теперь я уже ясно понимаю, что полезнее всего для меня безмолвие во всем глубоком его значении. Однако разные заботы, в том числе и церковные, скорее препятствуют мне в этом, чем помогают. Конечно, не в них причина, а во мне самом… Я считаю вас счастливыми, ибо вы обрели старца и избрали лучшую участь. Но я не жалуюсь, ибо и для меня Господь через "ясное указание" открыл старца. Атмосфера монастыря и пустыни умиляет и приносит мне пользу.

Мирские заботы и церковное служение не помогают мне в плаче, а безмолвие пустыни и дух святой обители, как я верю, есть подходящее место для того, чтобы я почувствовал свою пустоту и возрыдал о ней. Кажется, нужны мне реки Вавилонские, чтобы при реках Вавилона, там сидели мы и плакали, когда вспоминали о Сионе [583] Пс. 136:1 . . Взаправду на реках приходит воспоминание о небесном Сионе. Я убедился в этом в вашем монастыре, особенно когда погрузился в поток Божественной благодати во время Божественной литургии.

Молись обо мне, отец Зосима.

С глубоким братолюбием

архимандрит Иерофей Влахос".

* * *

В том году я встретил в монастыре некую женщину филолога, которая только что закончила обучение в аспирантуре и собиралась возвращаться в Грецию. Она рассказала мне о том, как она встретила старца и какую пользу получила от его учения, его личности и его советов, изменивших ее взгляды на Церковь.