Протопресвитер Стефанос Анагностопулос - Беседы о литургической жизни Церкви

«Кроток и смирен сердцем» был Господь в жизни и делах своих, следовательно, кроткими и смиренными должны быть и мы. Еще Христос учил нас никого не судить, не поступать несправедливо и, когда с нами поступают несправедливо, терпеть. Быть кроткими и не говорить: «Бог тебе воздаст за твои дела». Терпеть и жить в мире со всеми христианами, как с членами одного Тела Христова.

Человек нуждается в помощи Бога, чтобы окрепло его желание и он мог исполнять Божью волю. Святой Иоанн Златоуст говорит: «Дай нам, Господи, подражать жизни небесной, чтобы и мы желали того, чего желаешь сам Ты, помоги нашей воле ослабевающей и, хотя желающей исполнять дела Твои, но удерживаемой немощью плоти, простри руку стремящимся идти, но принуждаемым хромать; душа легка, но ее обременяет плоть; та быстро стремится к небесному, а эта тяготеет к земному, но при Твоей помощи и невозможное будет возможным. Да будет же воля Твоя яко на небеси и на земли» [621].

Святые отцы-пустынники советуют довериться Божией воле, отбросив свою.

Святой Иоанн Синаит отождествляет Божию волю с подчинением ей человека [622].

И, наконец, святой Иоанн Златоуст просит Бога сподобить нас не в половину творить волю Его, но все исполнять, как Ему угодно. Пусть воля Его распространится по всей земле, чтобы истребилось всякое заблуждение и насаждена была истина, чтобы изгнана была всякая злоба и возвратилась добродетель и чтобы, таким образом, ничем не различалось небо от земли [623].

Божия воля в первую очередь выражается во врожденном нравственном законе, который является нашей совестью. Если бы каждый из нас мог слышать ее голос, не нужен был бы письменный Закон. Но что произошло? Человеческий род в лице наших прародителей пал и согрешил. Так помутился разум, померк образ, ослабла воля.

После этого падения голос совести не слышен в нас ясно. Его заглушают страсти, которые его «водят за нос» и увлекают в преисподнюю. Поэтому Бог явил небесную и пресвятую волю Свою в письменном Законе. Сначала письменным Законом был Декалог (десять заповедей), который передал Бог Моисею на вершине горы Синай. Но совершенным является Закон Евангельский.

Совесть, Декалог и Евангелие — это средства, через которые выражается воля Божия.

Когда мы говорим: «Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли…», мы подразумеваем: Да будет воля Твоя на небесах, в Ангельских небесных воинствах и в радости Царства Твоего, но здесь на земле да будет воля моя! Хорошая ли плохая, белая ли черная воля моя! Да будет все от Тебя, Боже мой, согласно с моими собственными желаниями и слабостями. Темными ли светлыми, не знаю. Хочу, чтобы всегда исполнялась моя воля. То, что я хочу и как хочу, а не как хочешь Ты! Наше тайное желание: чтобы соглашался Бог с нашими желаниями и слабостями.

169. Один простой священник в одной епархии, в стародавние времена, имел привычку поминать тысячи имен. Каждый раз, когда он служил, а служил он по всем правилам, он поминал все имена, которые ему приносили в течение 25–30 лет и даже больше…

Так как он много читал Церковную историю, он поминал по имени императоров, царей, полководцев, патриархов, архиереев… всех, кто были православными. Так поминание всех этих усопших продолжалось около трех часов. Поэтому он приходил в храм на три-четыре часа раньше заутрени. В воскресенье, по праздникам, каждый день, каждый раз на протяжении 25 лет…

Однако у него был один недостаток: он пил, и пил много.

Как-то на одной пирушке в честь праздника он всю ночь пил, забыв, что на следующий день ему служить, что придут паломники на службу.

Лишь в 5 утра он об этом вспомнил:

Что теперь будет?!

И как был, пьяным, пошел на службу.

Он недолго совершал проскомидию, потому что не видел — от головокружения — букв.

Прошло Освящение, Божественная литургия, и сам он каким-то образом причастился.

Однако, когда пришел час причащать христиан, он, совсем ослабев от ночных возлияний, упал вместе со Святой Чашей! Что было — не описать…

То, что случилось с разлитым Божественным Причастием, история умалчивает. Должно быть, его собрали каким-то образом, чтобы потом уничтожить, а также сжечь пол, ковры, облачение и т. д.

Батюшка, когда пришел в себя, забился в угол и зарыдал. Об этом узнал епископ. С одной стороны — величайшая добродетель священника, с другой — сильная страсть к вину. Епископ позвал его, сказал ему снять епитрахиль и что он его призовет через три дня, чтобы сказать свое решение.

Епископ думал и так, и этак… Наконец принял решение — лишить его сана.

Вечером епископ заснул, и увидел во сне, что сидит он на епископском престоле не просто в рясе, но в епитрахили и омофоре (которые являются символами архиепископа). К нему стали подходить патриархи, епископы, первосвященники, священники, монахи, цари, князья, княгини, архонты, вельможи и огромная толпа людей всех рангов и званий, мужчины и женщины, молодые и старые, они протягивали к нему руки, тянули за епитрахиль, омофор и даже бороду, слезно умоляя не лишать священника сана.

— Батюшка наш… батюшка… Кто нам поможет, если не он?… Все они протягивали руки, плача и умоляя… «Батюшка наш…»

Проснулся он испуганный и в поту. Воистину, как помогал всем им священник? Епископ позвал священника и тот рассказал ему о многочасовых поминаниях во время святой проскомидии. Тогда епископ сказал ему:

— Если ты дашь мне слово, что не будешь пить, тогда я тебя не лишу сана, не стану налагать ни одного дня взыскания и прощу тебя всем сердцем. Продолжай жить, как жил, так же совершай святую проскомидию. Я хотел тебя сегодня отлучить, но души, которых ты поминаешь, мне не позволили… [624]

Эта история показывает нам, что решение епископа было Божией волей, чтобы священник остался священником, для того чтобы духовной милостыней помочь душам и ввести их в предвкушение Царства Божьего.

«ХЛЕБ НАШ НАСУЩНЫЙ ДАЖДЬ НАМ ДНЕСЬ».

Итак, что это за «хлеб»? Это хлеб, который мы едим? Это разнообразная пища, которую мы принимаем для разных нужд тела? Может быть, речь идет о духовном хлебе? Или, может быть, о чем-то другом, бесплотном и сверхъестественном? На все вопросы нам ответят богоносные отцы Церкви.

«Хлеб наш насущный…» означает, что верный христианин поручает свои заботы Богу-Отцу о пище, о хлебе и воде, только для одного дня.

Святой Григорий Нисский говорит: «мы просим в Господней молитве хлеб на сегодняшний день, а не на много, чтобы мы победили корыстолюбие и позаботились о неприхотливости [625]. «Имея пропитание и одежду, будем довольны тем» [626].

«Хлеб», который мы просим, это не «мой хлеб», но «наш хлеб». Что означает, что он не только для меня, но для всех людей, моих братьев. Так тот, кто имеет, должен стать прислужником и кормильцем тех, кто не имеет. Изобилие «хлеба» будет благословением Божиим и милостью, в то время как лишение его может быть следствием греха и нежелания покаяться.