Иоаннис Каравидопулос - Введение в Новый Завет

У истоков этого направления текстуальной критики также стоит французский философ Жак Деррида (Jacques Derrida). Его идея заключается в том, что в причинно-следственных связях ничто не может предшествовать другому на правах более высшего или изначального, как, например, добро существует ранее зла, положительное предшествует отрицательному, законное беззаконию, устная речь письменной. На основе этого принципа постструктурализм стремится опровергнуть западную метафизику и ее ложное представление о том, что логика может быть отделена от языка и сама по себе стать неким эталоном истины, обладающим высшим авторитетом. Название данного критического метода постструктурализмом говорит о его полемике со структурализмом начала XX века. Структурализм предполагает наличие некой структуры, некоего устойчивого смыслового центра, а постструктурализм, игнорируя внутренние контекстные связи, на первый план выдвигает эмоциональный и риторический элемент языка, а не буквальное значение текста и подчеркивает неопределенность смысла, в отличие от общепринятого понятия об истинном. Как утверждают сторонники постструктурализма, никакое толкование не может быть признано положительным и верным, но всегда является перетолкованием, которое неспособно открыть первоначальный смысл текста или обнять все возможные варианты его понимания.

Ключевыми терминами для герменевтики постструктурализма являются понятия: межтекстовый (intertextuality), критика традиционного восприятия слова как носителя конкретной информации (logozentrismus) и «плавающий», постоянно меняющийся смысл. Согласно этому направлению герменевтики, тексты в принципе не могут заключать в себе никакой конкретной информации, никакого общего для всех читателей значения, за ними нельзя предполагать никакой метафизической основы. Слова, из которых составлен текст, не отсылают читателя к какой-то определенной «реальности», но лишь к другим словам, они являются не более чем производным от сказанных прежде слов. Таким образом, межтекстовый характер (intertextuality), т. е. связь со всеми предшествующими текстами и зависимость от них, является основным элементом любого письменного памятника. Каждый новый текст вступает в диалог с написанным прежде него и испытывает влияние со стороны какого-нибудь другого текста. Постструктурализм становится в итоге неким бесконечным процессом толкования, развенчивающим миф о тексте как носителе конкретной информации. Этот метод ввергает своих последователей в некую «герменевтическую подозрительность», заставляя их усомниться в любом авторитетном толковании, исходящем из той или иной герменевтической традиции. Его действие подобно землетрясению, которое сметает все границы. Постструктурализм, таким образом, идет гораздо далее метода читательского восприятия (Reader-Response criticism), поскольку делает еще более радикальными отношения между читателем и текстом. Он оставляет больше свободы для читательского толкования и соответственно меньше от самого текста, поскольку любой текст, как утверждают постструктуралисты, сам по себе существовать не может. Справедливости ради нужно заметить, что постструктурализм не получил большого распространения в сфере анализа литературных текстов и тем более в библейских толкованиях. Но поскольку он заключает в себе некую новизну, а некоторым исследователям, особенно в Америке, нравится разрабатывать новые теории в стремлении вырваться из окружающего их консервативного болота, то, по-видимому, постструктурализм «будет развиваться и далее, вызывая у научного сообщества изрядное чувство подозрительности, как весьма странное явление, служащее для многих очередным доказательством тупиковой ситуации в области западной мысли» [177] См.: Τξιόβα Δ. Μετά την Αισθητική. Σ. 317. .

В качестве примера постструктуралистического толкования приведем беседу Спасителя с самарянкой в Евангелии от Иоанна гл. 4. Согласно новому методу, здесь уже не принимается во внимание ни одна из составляющих традиционного подхода, таких, как история взаимных отношений иудеев и самарян, возвышение положения женщины в обществе, откровение о мессианском и божественном достоинстве Спасителя женщине-иноплеменнице и другая подобная тематика. Современный толкователь постструктуралист — естественно, у каждого представителя данного направления будет свое восприятие — может усмотреть в этой беседе, например, иронию: Христос жаждет и просит воды, но в действительности испытывает жажду в истине женщина-самарянка. Или увидеть здесь связь между естественной жаждой Господа и Его жаждой об исполнении воли Отца Небесного, и отсюда связь жажды четвертой главы с тем «жажду» Спасителя на Кресте (Ин. 19, 28), которое было произнесено во исполнение Писаний («да сбудется Писание, говорит: жажду»). Упоминание о пяти мужах самарянки вовсе не обязательно будет говорить о ее образе жизни (тем более что имя ее в евангельском тексте не называется), но может быть указанием на религиозную неверность Самарии (4 Цар. 17, 13–34); обратит внимание на сопоставление воды и Духа (Ин. 7, 37–39) и т. д. Невольно напрашивается предположение, не скрываются ли за герменевтикой постструктурализма тенденции аллегорического толкования, подобные тем, что имели уже место на заре истории библейских толкований. Некоторые исследователи действительно усматривают в этом направлении склонность к «неоаллегоризму».

Завершим следующим замечанием Мура: «По-видимому, нам следует ожидать еще одного, постмодернистского Бультмана, поскольку этот метод оставляет в руках верующих еще меньше, по сравнению с тем, что оставил от Священного Писания Бультман» [178] Moore S.D. Literary Criticism and the Gospels. The theoretical Challenge. 1989. P. 151. .

1. На фоне всеобщей глобализации библейских исследований все современные направления герменевтики, рассмотренные выше, показывают, что библеистика не может не испытывать на себе влияния царящей в окружающем обществе атмосферы. Не может она окончательно обособиться от современных философских течений, и в особенности от последних разработок в области прикладной филологии.

2. Поиски новых направлений в герменевтике показывают живой интерес исследователей ко всему новому и живому и тем самым выражают протест той косности и беспрестанному пережевыванию старых теорий, которые перестают уже удовлетворять.

3. Ни одно из перечисленных выше направлений современной библеистики не смогло завоевать всеобщего признания, ни одно не смогло выйти на международный уровень и вытеснить прочие, по крайней мере на настоящий момент. Каждый новый исследователь по-своему расставляет акценты, вводит свою терминологию, так что общая картина получается весьма пестрой. И если один библеист, например, усматривает в Евангелии от Иоанна целую риторическую систему, то совсем не обязательно, что ее увидят там и другие.