Вадим Леонов - Бог во плоти. Святоотеческое учение о человеческой природе Господа нашего Иисуса Христа

Сама возможность выбора есть Божий дар и одна из неотъемлемых характеристик разумных существ. До грехопадения человек как личность должен был соотноситься с волей Божией и своей природной, которая естественно, без колебаний следует добру, и таким образом восходить к совершенству. Но в грешном человеке с поврежденной волей, не ведающем Бога и Его благой воли, такой возможности нет. После грехопадения человек делает выбор на основании других критериев. Главными такими критериями стали страх и наслаждение [211].

Истинная свобода человека богоподобна. Бог есть Благо и, будучи совершенно свободным, не имеет препятствий при осуществлении Своей благой воли, так и человек свободен лишь тогда, когда может беспрепятственно творить благо и реализовывать высший смысл своего бытия. После грехопадения эта свобода самореализации, в силу природного повреждения человека, редуцировалась до свободы личного самоопределения, т. е. сохранилась только в личном аспекте и в ущербном виде. По мысли святого Максима, после грехопадения человек столкнулся с проблемой выбора, возникшей из-за собственной духовной слепоты, неведения, несовершенства и греховности. «Ибо совершенная природа не нуждается в выборе, поскольку знает добро естественным образом» [212]. Поэтому посредством «гноми», которая принимает за благо лишь призрак — наслаждение, человек стал удобопреклонным ко злу, стал стремиться не к Богу — источнику истинного блага, но к греховным удовольствиям, путем извращения своего естества [213].

Неотвратимость для человека смерти и тления — это важнейшее свидетельство о греховном состоянии человеческой природы, но при этом смерть и тление не являются сами по себе грехом или греховностью (ἁμαρτία). Наличие неизбежного закона смерти в человеке говорит о том, что он еще не имеет должного духовного единения с Богом, что он отделен от Источника жизни. Победа над смертью — это прежде всего уничтожение самой причины разделения: уничтожение греха. Смерть и тление — это важнейшие следствия греховного отчуждения от Бога, «осязаемые» проявления этого состояния. Но какова сущность этого греховного состояния? К рассмотрению этого вопроса мы переходим и попытаемся найти ответ в сокровищнице святоотеческого Предания.

Бесспорно, что смерть и тление стали реальностью в человеческой жизни после грехопадения, однако через описание только этих явлений смысл произошедшего греховного расстройства в потомках падшего Адама остается во многом непонятным. Если считать, что сущностью первородного греха является только природное повреждение человеческого естества (тление и смерть), то вне нашего внимания остается духовно-нравственный аспект этого явления — греховность, которая ярко охарактеризована и в Священном Писании (особенно в посланиях апостола Павла), и в святоотеческих творениях [214]. О наследуемом нами первородном грехе Православная Церковь устами своих святых всегда говорит в духовно-отрицательных терминах. Выше мы уже приводили многочисленные терминологические примеры святоотеческих свидетельств о первородном грехе [215], и все они в той или иной степени имеют духовно-негативный смысл. Для понимания сущности первородного греха нельзя игнорировать это обстоятельство, ибо тогда останется непонятным существенно важное: почему то, что наследуется людьми от Адама, в подавляющем количестве случаев святыми отцами (греческими, латинскими, сирийскими, русскими, сербскими и др.) именуется словом «грех».

Любой природный объект в поврежденном состоянии (если под повреждением иметь в виду деструктивные изменения естества) остается нейтральным в нравственном смысле. Сломанный стул или стол не несет в себе ничего доброго или злого. Больной человек (физически или душевно) не становится в связи с болезнью грешником. Однако в Священном Писании и у святых отцов, когда речь заходит о наследуемом повреждении человека после грехопадения, то, как уже отмечалось выше, в этих суждениях всегда присутствует духовно-негативная определенность: грех Адамов не только повредил наше естество, но сделал нас грешными — непослушанием одного человека сделались многие грешными [216], т. е. не просто поврежденными или больными, но именно грешными ; в связи с этим мы стали по природе чадами гнева [217]. Святые отцы отмечали, что все потомки Адама приобщились скверне первородного греха, и сущность этой скверны они не сводили только к повреждению человеческой природы. Исходя из смысла их суждений, сущность первородного греха невозможно описать только физическими терминами: смерть, тление, повреждение и т. п. Без понятий «грех», «греховность», затрагивающих личность человека и его духовно-нравственное состояние, не обойтись, и потому нужно быть крайне внимательным при изучении амартологических рассуждений святых отцов.

Самым распространенным значением слова «грех» является сознательное преслушание воли Божией. Такой поступок, а точнее сказать, проступок, есть личный грех человека, и говорить непосредственно о его передаче невозможно прежде всего потому, что он не есть «нечто». Он не обладает сущностью, так же как не обладает сущностью зло. Он есть факт жизни конкретного человека, влекущий за собой совершенно определенные последствия, которые могут передаваться, но последствия греха, если даже они и передаются, это уже не есть сам грех. Хотя проявление смерти и тления связано с действием греха, как указывает апостол Павел, смерть есть возмездие за грех [218], однако смерть и тление сами по себе не есть грех и не греховны, подобно тому как трава полевая смертна и тленна по естеству, но не греховна. О грехе можно говорить тогда, когда мы по своей собственной воле вызываем к бытию смерть и тление, отвергая Божественный дар вечной жизни. Таким образом, если понимать слово «грех» строго, в смысле личного проступка перед Богом, то становится совершенно непонятно, как можно говорить о наследовании личного греха, о передаче личного греха от родителей к потомкам.

При формальном истолковании первородного греха существует такая богословская дилемма: с одной стороны, если мы понимаем под наследованием греха прародителей восприятие поврежденной природы, то необъяснима негативная духовная окрашенность рассуждений об этом в Священном Писании и у святых отцов. Непонятно, почему в связи с наследием поврежденной природы употребляется слово «грех», ибо греха, по крайней мере, в личном смысле здесь нет. Малопонятным остается и многое другое: почему потомки Адама удалены от Бога, ведь недостатки тварной природы, как и их совершенства, в отношении Бога ничтожны, и они не могут быть непреодолимым препятствием для обожения твари. С другой стороны, если мы буквально интерпретируем наследование потомками именно личного греха прародителей, то сразу возникает недоумение: как личный грех родителей может быть унаследован детьми, ибо личный грех не является сущностью, он есть лишь в момент совершения и то не в природном смысле. После же совершения греха остаются лишь его последствия. Личный грех несубстанционален, поэтому его нельзя передать [219].