Вадим Леонов - Бог во плоти. Святоотеческое учение о человеческой природе Господа нашего Иисуса Христа

Это далеко не полное перечисление свидетельств православного Предания можно было бы продолжить, но и приведенного вполне достаточно, чтобы сделать вывод, что с первых веков христианской истории совершение таинства крещения означало не только избавление от личных грехов, но и омытие в крещаемом первородного греха. Древняя практика крещения младенцев является одним из фактов, подтверждающих традиционность такого понимания крещения. Ибо младенцы не имеют личных грехов, но тем не менее нуждаются в крещении для избавления от пагубного действия первородного греха. Таким образом, и над ними это таинство совершается истинно «во оставление грехов», как исповедуется в Символе веры. Отрицать омытие первородного греха в крещении дерзали в древности только пелагиане, за что и подпали соборному осуждению, в Средневековье — анабаптисты, а в последние столетия — многие протестантские конфессии, что вызывает сожаление, но не удивление, ибо всех их объединяет пренебрежительное отношение к апостольскому преданию Церкви Христовой.

Однако факт освобождения от первородного греха еще не дает ответа на вопросы: что понимается под избавлением от первородного греха? какова сущность первородного греха? Чтобы ответить на эти вопросы, необходимо непосредственно обратиться к содержанию молитвословий таинства крещения.

При формальном рассмотрении всего чинопоследования видно, что прямого упоминания о первородном грехе там нет и об избавлении от него ничего не сказано. Термин «первородный грех» в тексте молитвословий не встречается. С одной стороны, это естественно, ибо молитвословия этого таинства очень древние и относятся ко временам, когда все греховное в человеке именовалось одним словом — ἁμαρτία, а в чинопоследовании встречаются прошения об избавлении крещаемош «от вольных и невольных грехов» [240], «остави от него ветхую оную прелесть» [241]и т. п. Но, с другой стороны, этот факт может вызвать некоторое недоумение: неужели такое важное сакральное действие, как избавление от первородного греха, скрывается за такими общими молитвенными выражениями?

Ответ на этот вопрос можно получить, если не ограничиваться поиском только в области амартологической терминологии, учитывая, что она устоялась в более поздние века, но обратить внимание на духовное состояние преображенного человека, особенно младенца, не имеющего личных грехов. Что с ним происходит в крещении? От чего он избавляется? В чинопоследовании таинства крещения имеются ответы на эти вопросы, указывающие на сущностные характеристики первородного греха.

Если рассмотреть содержание молитвословий крещения с точки зрения «избавления», то сразу становится видно, что в таинстве, помимо прощения личных грехов, происходит избавление от порабощенности диаволу. Избавление от этой зависимости является необходимым условием для единения со Христом. Поэтому чинопоследование таинства начинается непосредственно с заклинательных молитв, в которых священник именем Божиим заклинает лукавых духов покинуть крещаемого: «Запрещает тебе, диаволе, Господь, пришедый в мир и вселивыйся в человецех, да разрушит твое мучительство, и человеки измет… Той бо и ныне запрещает тебе нами. Убойся, изыди и отступи от создания сего, и да не возвратишися, ниже утаишися в нем… но отыди во свой тартар..» [242]; «.. изыди от человека, и да не ктому внидеши в него..» [243]; «Господи… взыщи, испытуй и отжени от него вся действа диаволя, запрети нечистым духом, и изжени я, и очисти дела руку Твоею..» [244]; «.. Сам и создание Твое сие избавль от работы вражия, приими в Царство Твое пренебесное» [245]. Завершаются эти молитвы весьма выразительно: священник трижды дует на уста, чело и грудь крещаемого и при этом, обращаясь ко Господу, произносит такие слова: «Изжени из него всякаго лукаваго и нечистаго духа, сокрытаго и гнездящашся в сердце его» [246]. Вмолитвословиях первого этапа крещения — чина оглашения — имеется множество свидетельств не только о зависимости некрещеного человека от диавола, но и указывается, что всякие лукавые и нечистые духи гнездятся в сердце человека, т. е. не искушают его совне, но пребывают внутри некрещеного человека как в некоем заброшенном жилище или сосуде [247].

После этих молитв совершается чин отречения от сатаны, когда человек сознательно отрекается от «сатаны и всех дел его», т. е. высказывает свою решимость не иметь с ним чего-либо общего и не исполнять в чем-либо его волю, чтобы в святой купели крещения, при призывании имени Отца, Сына и Святого Духа, освободиться от сатанинского порабощения и войти в единение с Богом.

Таким образом совершается совлечение тела греховного [248], полное избавление крещаемого от порабощенности диаволу, очищение от состояния греховности, которое возникло после грехопадения Адама и Евы и стало распространяться на всех их потомков. Исходя из содержания молитв чинопоследования таинства крещения, можно сказать, что избавление от порабощенности диаволу, возникшей вследствие греха прародителей, и является по сути тем, что позднее стало именоваться избавлением от первородного греха. Поскольку порабощение диаволу возникло из-за прародительского греха, совершенного в раю, то эти два явления стали отождествляться. Основания так думать имеются не только в тексте чинопоследования крещения, но и в творениях святых отцов, которые достаточно много внимания уделяли изъяснению этого важнейшего таинства Церкви.

Впечатляющее и ёмкое толкование крещения имеется у блаженного Диадоха Фотикийского, который затронул очень многие трудноизъяснимые стороны этого таинства. Не обошел он вниманием и сложнейший вопрос об избавлении крещаемого от первородного греха. Для блаженного Диадоха действие ἁμαρτία и действие сатаны в естестве человека тождественны. Он использует слова «ἁμαρτία» и «σατανάς» — сатана (диавол, бес, дух обольщения) как синонимы. Например: «Некоторые предполагали, что благодать и грех (την ἁμαρτίαν), т. е. Дух истины и дух обольщения (то πνεύμα της πλάνης), одновременно скрываются у крещаемых в уме» [249]. Или в другом месте, продолжая речь о крещении, он пишет: «Потому мы тотчас очищаемся душою и телом, если кто с полным расположением приступает к Богу, когда Святой Дух поселяется в нас, а грех изгоняется Им (της δ άμαρτιας ύπ’ αύτοΰ φυγαδευομένης)» [250], и далее он продолжает так: «Сатана, как я сказал, святым крещением извергается из души (О σατανάς ώς είπον διά μεν του άγιου βαπτίσματος εκβάλλεται άπό της ψυχής)» [251].

Блаженный Диадох таким словоупотреблением свидетельствует, что грех или греховность (ἁμαρτία) всех потомков Адама есть, по сути, проявление того единения диавола и человека, которое произошло после грехопадения и о котором последний часто и не подозревает. И только в таинстве крещения действием благодати Божией этот греховный союз разрушается для создания нового — единения человека со Христом. Разрыв «рукописания» с сатаной происходит для каждого человека в таинстве крещения и является избавлением крещаемого от первородного греха. Однако это освобождение от рабства диаволу не исключает дальнейшей возможности для человека вновь подвергнуться порабощению лукавому, ибо он, извергнутый «из самых глубин души» человеческой, продолжает искушать человека совне. В таинстве крещения происходит перестановка сил в естестве человека: «До святого крещения благодать совне предрасполагает душу к добру, а сатана скрывается в глубинах ее, пытаясь заградить все правые исходы ума, но с того самого часа, в который возрождаемся, демон выходит наружу, а благодать [входит] вовнутрь. Отсюда находим, что как прежде господствовало над душою обольщение, так после крещения господствует над нею истина. Конечно, и после сего сатана действует на душу, как и прежде, и часто даже хуже, но не как соприсутствующий благодати — да не будет, но как бы коптя ум, посредством мокроты тела, сладостью неразумных удовольствий» [252]. В купели крещения, когда «многообразный змий банею нетления извергается из хранилищ ума» [253], происходит также и очищение человеческого естества «от нечистоты, проистекающей от греха, но двойственность хотения нашего и теперь не изменяется в нас, и даже не препятствует демонам вести брань с нами или подсказывать обольстительные слова, дабы то, чего мы не сохранили, будучи в естественном состоянии, соблюли силою Божиею, взяв оружие правды» [254]. Т. е. и после крещения бесы могут искушать человека и соблазнять его на грех, но в обновленном состоянии человек может с помощью Божией оказать им достойное сопротивление и одержать личную духовную победу.