Автор неизвестен Православие - Беседы великих русских старцев. О Православной вере, спасении души и различных вопросах духовной жизни

Потом я стала размышлять: мне же жить нужно иначе. Ведь батюшка по своей доброте ничего у меня не спросил ни про молитву, ни про пост. Но мне самой нужно понимать, что нужно свою жизнь в корне изменить. И когда я пришла домой, то маме заявила, что буду соблюдать посты, в чем со стороны матери возражений не было...»

Та же: «Был пост 1943 года. Мне сильно хотелось испове­даться у батюшки отца Лаврентия. Исповедь была в кельи вечером. Народа было очень много — и монашествующих, и мирян. Я стояла в длинном хвосте, в самом конце. Стояла, сокрушалась, не жалея горючих слез, все перемыслила, во всем желала исправиться, сделаться лучшей.

И вот время истекло, батюшка закончил исповедь, и каза­лось, что все исповедались, а только я одна осталась...

Мной овладел дух уныния. Я была в большом недоумении и скорби. Помолившись, я легла в постель. И вот когда усну­ла, то вижу сон: «Пришла я в церковь и вижу, что батюшка исповедует. Но на дороге стоит матушка-схимница, высокая, строгая, и спрашивает меня, что мне нужно? Я ответила ей, что хочу исповедаться у батюшки отца Лаврентия. Она отве­тила: «Исповедоваться все равно у кого, лишь бы чистосер­дечно. Но если ты сильно желаешь у батюшки, то я пропущу только тебя одну. Но ты должна поправить лампадку около святителя Николая». Я исполнила, и она пропустила меня к батюшке. Я подошла к нему. Он исповедовал сидя. Я нагну­лась над Евангелием и вижу хартию в виде грифельной доски, которая вся была записана моими грехами. Я стала рассказы­вать свои грехи, и когда грех говорила, он сразу же исчезал. И к концу исповеди все записанное исчезло. Мне стало легко и радостно. И я хотела поискать маму, чтобы и она исповеда­лась, чтобы и ей так же было хорошо, но батюшка сказал: «Нет, ты последняя». И я проснулась...

Утром рано я ушла в церковь с радостным чувством, будто совесть моя очищена от всего скверного. Опять пробираюсь к батюшке и стою в числе последних. И когда подошла, то го­ворю, что хочу исповедаться, я еще первый раз. Он говорит: «Как первый? Я же тебя исповедовал хорошо за твою скорбь». Я ему открываю свои грехи, а он и слушать не хочет, а гово­рит, что разрешил от грехов и простил все. «Сложи только на разрешительную молитву руки». И еще сказал: «Лучше ты ста­райся, чтоб замуж не выходить, да иди скорее причащайся».

Тогда я поняла, что Господь по Своему милосердию при­нял мою искреннюю исповедь во сне через верного своего служителя батюшку отца Лаврентия. И я от всей души побла­годарила Господа за Его милость ко всякому кающемуся грешнику.

Я потом спрашивала батюшку о сне, так он сказал, что так бывает, если человек чистосердечно кается».

Та же: «Мне хотелось узнать день своего Ангела. Вот при­шла однажды к батюшке, а он и спрашивает:

— Сколько тебе лет? Когда ты именинница?

— А вот и горе мое, что я не знаю, — ответила я с болью в душе.

— А ты спроси маму.

— А мама говорит, что не знает. Знает только, что ле­том, — сказала я.

— А тогда установим сами. Ты — Мария Магдалина.

Тогда я упала в ноги батюшки и воскликнула:

— Кто вы?

— Я Лаврентий, — ответил батюшка.

— Батюшка, ваши слова золотыми буквами на небе запи­саны, — воскликнула я в избытке радости. И была так рада, так довольна, что забыла, зачем приходила к батюшке.

В скором времени приблизился день моего Ангела. Я по­шла исповедаться к батюшке. В день моего Ангела батюшка спросил: «Это инокиня пришла?» А я говорю, что нет, я грешная мирянка. А батюшка: «А ты говори: „Помолитесь за меня, чтобы была инокиней“». Исповедовал меня, прочитал разрешительную молитву, как над инокиней. Я со страхом и трепетом ушла от него в надежде, что слова его не проходят даром.

Я часто спрашивала у батюшки за своего отца, что давно не причащался. А только говорит, что «кается». А в том году, когда умер, встает отец утром и говорит: «Мне нужно прича­ститься. За меня кто-то помолился». Рассказал сон: «Будто я лежу в могиле, и на мне земля. И пришел какой-то батюшка и стал меня откапывать и говорит: «Вставай, Иван!» И я встал и иду...»

Из воспоминаний И. М.

«В войну мы жили в коридоре полуразрушенного дома, но и оттуда нас прогнали, потому что стали ремонтировать дом. Мы остались совсем без крова, под открытым небом. Пошла я за помощью к батюшке. Со слезами рассказала ему наше семейное горе, что некуда деваться «бедному Ивану». Батюш­ка выслушал внимательно, да и говорит: «Ну, что с вами де­лать? У вас же и денег ни копейки? Да вот переходите да стройтесь под горой, где пещеры». И показал рукой, словно здесь рядом. «Пусть отец хотя с дикта собьет «хибарочку», а ты поезжай в Прилуки да привези хоть макухи» (а там рабо­тала моя двоюродная сестра).

Я так и сделала. Приехала обратно на третий день, а се­мейство уже переехало, поставили временный домик. А ка­питально строиться не с чего было. Пожаловались батюшке. Он говорит, чтобы я спросила на работе, кто бы вместо дров выписал крупные отходы (чурбанчики). Я многих спрашива­ла, никто не может. Батюшка говорит, еще спроси. Я спро­сила, и одна мне пообещала, и я привезла материал, хоть скудный.

Начали домик взакидку, потом поштукатурили, сделали печку, кое-как потолочек почти глиняный, а сверху толем покрыли, а крышу уже потом. Так, по благословению старца отца Лаврентия, я и поныне проживаю с мамой в том же до­мике. И уютно мне, и тепло, и молитвенно, даже просторно».

Рассказывала М. П.

«Заболели зубы у меня так сильно, что нельзя было тер­петь. Уже несколько дней боль не унималась ни днем, ни но­чью. Я такая была недоверчивая по своей природе. Не верила ни себе, ни людям. Думаю себе: «Разве он врач? Кто там мне поможет?» Но меня заставили сходить. Я согласилась. Но приказали, чтобы молчала, ни слова не говорила.

Захожу после молитвы в келью. Там оживленная беседа шла. При моем появлении все замолчали. Я поклонилась, села молча в углу кельи и руками обеими держала зубы. Голо­ву опустила и не помню, как задремала, потому что выбилась

из сил без сна от боли. Батюшка помолчал, а потом говорит: «Спросите, болят зубы?» Меня толкнул, и я очнулась и от радости оскалила зубы. Спрашивают сестры: «Ну, как зубы?» А батюшка говорит: «Да не болят, потому что показала зубы». А потом укоризненно сказал, что раб Божий тот, кто Господу служит. И чем усерднее он служит, тем Господь его и больше слушает. Вот и этот «недоверок» пришел за помощью. Но это я ей на память. Я упала в ноги и просила прощения за свое малодушие и безверие».

У одной матушки «ущемилась» грыжа. Прибежали к ба­тюшке просить о помощи, то есть святых молитв. Он вылез из-за стола, вышел во двор и смотрит на грушу, что росла тут рядом, а дочь стоит да плачет. Он посылает ее узнать, не лег­че ли больной. Она побежала, а грыжа стала на место, и боль­ная успокоилась. Все прославили Бога и слезно благодарили батюшку.