Монахиня Евфимия - Испытание чудом. Житейские истории о вере

– Не смогу ли я помочь вам, милая леди? – раздался вдруг чей-то нежный голос.

Я подняла лицо и увидела нарядную даму, которая участливо улыбалась мне. Ее слова снова пробудили во мне надежду – видимо, эту добрую леди послал сюда Сам Господь. И я рассказала ей, о чем собиралась просить короля.

– Что ж, возможно, ваше горе поправимо, – сказала незнакомка. – Если вы отдадите мне рукопись, я передам ее королеве. У нее доброе сердце, и надеюсь, она не откажется походатайствовать за несчастного узника. А я напишу вам, каково будет решение короля.

При этих словах у меня сразу отлегло от сердца. Ведь всем известно, как милостив наш король. И он непременно простит сэра Томаса. Что ж, я исполнила свой долг. И теперь вместе с мужем могу поехать во Францию, в гости к его родне. Когда мы вернемся оттуда, сэр Томас, наверное, уже покинет крепость.

Я не ошиблась. Когда мы возвратились в Англию, его действительно уже не было в крепости. Он умер незадолго до нашего приезда. Меня же ожидало письмо из Лондона от незнакомки, которая с прискорбием сообщала, что король, вопреки своему всегдашнему милосердию, на сей раз почему-то наотрез отказался даже слышать об опальном рыцаре. Впрочем, теперь это уже было не важно. Потому что надежда на Господа не обманула сэра Томаса. Он получил свободу. А возможно, и прощение своих грехов.

Что же до его рукописи, отданной мною неведомой леди, то она не затерялась и на долгие годы пережила своего автора. Более того – много лет спустя после его смерти ее напечатал один книгоиздатель. И мне было суждено дожить до этого времени. Вот сейчас эта книга лежит передо мной. Многие люди восторгаются ею и дивятся тому, как ее автор, сидя в заточении без всякой надежды на свободу, мог сочинять такие чудесные и добрые сказки. Но лишь я, та самая девочка, которой он когда-то рассказывал их на крепостной башне, знаю, что они были плодом его покаяния.

До четырнадцати лет я был уверен, что знаю о себе все. Что я родился в маленькой приморской деревушке и проживу в ней всю жизнь. И буду так же, как отец и все наши, рыбачить и ловить жемчуг. Но все в одночасье изменилось, когда отец внезапно умер. А вскоре за ним последовала и мама. Незадолго до смерти она подозвала меня и сказала:

– Послушай, сынок! Я должна сказать тебе правду. Ты считаешь себя нашим сыном, но мы лишь нашли и воспитали тебя. У нас не было своих детей. Но как-то раз мой муж заметил в море полузатонувшую лодку без весел. В ней лежала связанная женщина… мертвая, а на груди у нее – ребенок. Это был ты. Мой муж пожалел тебя и взял с собой, хотя друзья и уговаривали его не делать этого. Он сказал, что море подарило ему сына. И что в память об этом он назовет тебя Марином. С тех пор море всегда посылало ему богатый улов и лучшие жемчужины, и мы наконец-то зажили безбедно, словно вместе с тобой в наш дом пришло счастье. Но кто ты, откуда и как оказался в той лодке – мы не знали. Муж говорил, что на шее мертвой женщины был какой-то знак. И точно такой же – на тебе. Вот он. Наверное, это знак твоего рода. Ты не должен оставаться один, сынок. Пообещай мне, что будешь искать своих. Может быть, вы найдете друг друга по этому знаку…

С этими словами мать протянула мне потемневшую от времени медную бляшку. По краям ее был узор из листьев, напоминавших виноградные. А посредине – рисунок из двух пересекающихся линий, похожий на букву «тау» («т») [44] Это – один из древнейших вариантов изображения креста и символ спасения. По словам древнехристианского писателя Тертуллиана, «греческая буква «тау» (латинская «т») есть образ креста». Однако такой крест древние христиане изображали в катакомбах и на саркофагах, а не носили на шее, как это делают герои этого повествования. . Странный знак… Скорее всего, мать права – это знак чьего-то рода. Ведь и у нас тоже принято носить на шее или рисовать на теле изображения зверей и птиц – покровителей рыбаков, охотников или воинов. Но такого мне еще никогда не приходилось видеть. Что же он означает?

Не успел я похоронить свою названую мать, как в наш дом зачастили соседи и односельчане. Они уверяли, что отец остался им должен, однако из жалости к его вдове они не говорили ей об этом. Но я-то, как верный и любящий сын, непременно рассчитаюсь с родительскими долгами… Мне пришлось отдать им и лодку, и сети, и наш домик. У меня остались лишь отцовский нож, которым он открывал жемчужные раковины, рубашка, вышитая матерью, да десять медных монет в кожаном кошельке. И загадочная медная бляшка, которую я теперь носил на шее как знак своего рода.

Тогда я решил выполнить обещание, данное матери, и отправиться на поиски своих родных, а для начала – пойти в большой город, который находился в нескольких днях пути от нашей деревни. Рассказывали, будто в нем мостовые сделаны из камня, а дома такие большие, что в каждом из них хватило бы места для всех жителей нашей деревни. И еще – что на тамошний рынок приезжают купцы со всего света. Кто знает, может быть, среди них окажутся и мои сородичи?

Не стану подробно рассказывать о том, как я туда добирался. За исключением одного происшествия. Примерно на середине пути дорога стала совершенно безлюдной, а жители редких и полупустых деревенек глядели на меня недружелюбно и испуганно, словно на разбойника. Напрасно я пытался узнать у них, чего они так боятся, или попроситься на ночлег – люди молча захлопывали передо мной двери. Последняя деревушка и вовсе казалась вымершей. Лишь на окраине мне повстречалась старушка, еле-еле тащившая к своему домику ведра с водой. После того как я помог ей донести воду, а заодно наколол дров и починил покосившийся забор, она накормила и приютила меня. Наутро я стал прощаться с доброй старушкой. Узнав о том, куда я иду, она опечалилась:

– Жаль мне тебя, паренек. Зачем тебе идти в этот город? Да ты до него и не доберешься. Видишь вон тот лес за нашей деревней? Говорят, там на поляне стоит черный замок. А в нем живет злой и страшный колдун, который объявил себя здешним князем [45] Речь идет о том, кого Спаситель в Евангелии называет «князем мира сего» (Ин. 12, 31), а также «лжецом и отцом лжи» и «человекоубийцей от начала» (Ин. 8, 44). . И кто приблизится к его замку – пропадает бесследно. Так что лучше пожалей себя, милок, возвращайся назад!

Возможно, другой на моем месте именно так бы и поступил. Но я не раз ходил с отцом в море и научился не бояться опасностей. Вдобавок, втайне я надеялся, что сумею как-нибудь обойти замок стороной. Тем более что день был ясный и солнечный, и это тоже придало мне храбрости.