Александр Летуновский - Вразумитель вождей. Жизнь и подвиги Преподобного Сергия Радонежского

— Получается, владыка святый, что митрополичья кафедра официально находилась в Киеве, а митрополиты Киевские и всея Руси жили в Москве?

— К тому времени Киев был разрушен врагами и перестал быть городом великокняжеским и даже просто княжеским, управлял им боярин-наместник. Такое разорение окончательно принизило его и решительно выдвинуло пред митрополитами вопрос о месте их пребывания. Тогда Великий Князь Владимирский жил в Москве. В Царьграде было известно, что митрополиты русские тоже живут в Москве, но они не хотели нарушать канонической традиции. В 1355 году перед отъездом из Царьграда я обратил внимание Патриарха, что русские митрополиты уже переехали из Киева во Владимир, и я, как наместник митрополита Феогноста, уже имею титул Владимирского, и просил канонически оформить эту новизну. Патриарх Филофей согласился с моими доводами, и тогда состоялось определение патриаршего Синода, одобрившее и утвердившее этот факт. Царьград закрепил этот процесс без перемен, не перескакивая через традицию ради Москвы. Так впервые законно признано перенесение митрополичьей кафедры Русской из Киева во Владимир.

— Владыка святый, получается, что избрав для своего жительства Москву, митрополит Пётр закрепил её значение для всей Руси?

— Так, любезный сын мой. Незадолго до своей кончины святитель Пётр, предвидя будущее Москвы как столицы

Русской Державы, посоветовал князю Иоанну построить в Москве первую каменную церковь Успения Пресвятой Богородицы: «Если ты послушаешь меня, сын мой, то и сам прославишься более иных князей с родом твоим, и град твой будет славен между всеми городами русскими, и святители поживут в нём, и кости мои здесь положены будут». Церковь он заложил в 1325 году. Блаженная кончина святителя Петра последовала в декабре 1326 года. Митрополит Феогност обратился в Царьград с просьбой о прославлении первого московского чудотворца, и в 1339 году получил от Патриарха Иоанна утвердительную грамоту для канонизации святого Петра, который стал первым причисленным к лику святых из митрополитов русских. Гроб митрополита Петра стал залогом величия Москвы, а Святитель Пётр почитается как Небесный покровитель Москвы и всей земли Русской.

— Все труды наши во славу Господа, — со смирением произнёс Сергий.

Митрополит Алексий и игумен Сергий перекрестились.

— Теперь наша главная задача прекратить раздоры между князьями и объединить все княжества под единой властью Москвы. Тем будет спасён народ наш от братоубийственных войн и от иноземных завоевателей. Будем молить Господа нашего Иисуса Христа и Всемилостивую Богородицу помогать народу нашему в этом великом деле.

— Помогите нам, Господи и Всемилостивая Богородица. — Сергий перекрестился.

— Кстати, по воле Господа в том же году как ты был возведён в сан игумена, я был утверждён от Вселенского Патриарха Каллиста в звании Митрополита. Выходит, водно время призвал нас Господь пасти стадо Христово.

— Только не сподобил Всевышний нам раньше встретиться.

— Дела неотложные препятствовали тому. Трудное было время, на Русскую метрополию хотел распространить своё влияние ставленник западных князей. Чтобы избежать церковных смут, пять годов тому назад мне снова пришлось ехать в Царьград. Тогда Патриарх подтвердил моё право считаться Митрополитом Киевским и Великой Руси.

— Слава тебе, Господи! — Сергий перекрестился. — Не позволил Господь отдать Русь Православную под западное влияние.

— Так вот, когда я возвращался из Царьграда, на море поднялась страшная буря, и корабль наш каждую минуту готов был исчезнуть в пучине. Я усердно молился и дал обет, если мы спасёмся, возвести храм во имя того святого, которого память будет праздноваться в день высадки нашей на берег. Господь услышал мою молитву, настала тишина, и корабль благополучно пристал к берегу шестнадцатого августа. Скопившиеся в моё отсутствие дела по управлению Церковью замедлили исполнение моего обета. Теперь хочу исполнить моё давнее обещание — поставить монастырь в честь нерукотворной иконы Спасителя. — Митрополит выжидающе смотрел на Сергия.

— Доброе дело затеял ты. Да поможет тебе Господь выполнить его. А чего потребуешь от сына твоего?

— Друг мой любезный, хочу просить у тебя одного благодеяния и надеюсь, что твоя любовь не откажет мне в этом.

— Мы все готовы служить тебе, владыка святый, — ответил Сергий смиренно.

— Уступи мне одного из учеников своих настоятелем в обитель, что на Москве будет.

— Твоя воля, владыка. Есть у меня богомудрый и прилежный ученик Андроник.

— Благодарю тебя сердечно, друг мой. Тогда пусть он едет со мной в Москву.

— У меня тоже есть к тебе просьба, владыка. Брат наш Мефодий пожелал основать обитель в пустынном месте и просит на то благословения.

— Разлетаются птенцы, тобой воспитанные, по Руси сеять слово Божие. Возьму я с собой Мефодия и благословлю его на дело Богоугодное, а место для обители он сам выберет. Обитель Пресвятой Троицы в знак благодарности я наделю милостынею. Вам ещё много строить надо. Ведь число братьев всё прирастает.

— Благодарю тебя, владыка святый, за щедрость твою. — Сергий поклонился. — Недостает нам келий свободных для приходящих странников, нищих и болящих, которые подолгу у нас отдыхают, пользуясь полным довольствием и покоем. Бывает, что кому-то приходится в зимнее время от сильного мороза или бурной метели задержаться в обители долее обыкновенного. Получают они у нас всё необходимое, но ютятся в тесноте. Теперь, владыка, твоей щедростью мы к осени поставим для странников приходящих дом странноприимный.

— Разумны и угодны Богу дела благочестивых братьев ваших. Великое дело совершаете, оказывая бескорыстную помощь нуждающимся и неустроенным в миру. Да поможет вам Господь. — Митрополит перекрестился.

— Однако, владыка, мир часто бывает несправедлив, когда он ненавидит людей, которые, оставляя его на всю жизнь, навсегда обрекают себя желать ему истинного добра в непрестанных молитвах и не только желать, но и своими делами доставлять то, чего желают.

— К сожалению, друг мой, в благочестивых пустынножителях, отрекшихся от мира, мир не хочет видеть деятельных сынов отечества и мужей государственных, он даже презирает их. Святые подвижники подвигами благочестия и чистыми молитвами отводят от мира громы раздражённого неба и низводят на него могущественные и действенные благословения, а мир отвергает своих благодетелей! Если бы мир судил о них хотя бы только по одним временным выгодам, и тогда он отвергал бы в них свою собственную пользу; ибо если он считает их ни к чему неполезными, то ясно, что он не знает собственных выгод.