Сергей Зарин - Аскетизм по православно-христианскому учению. Книга вторая: Опыт систематического раскрытия вопроса

Охотное, одушевленное стремление, неослабное усердие, постоянная готовность проходить христианский подвиг постепенного и всестороннего совершенствования в духе указанного неуклонного постоянства, препобеждая все встречающиеся на пути препятствия, – это настроение христианина в аскетической письменности обозначается и характеризуется термином ревности (ζῆλος) [2614].

В св. Писании этому, как и многим другим понятиям, придано религиозно–нравственное значение.

В св. Писании названное свойство христианского подвижничества представляется метафорически – под образом «горения духа» [2615], «огня» [2616]и противополагается холодности духа [2617], происходящей вследствие ослабления его горения, пламенения – вообще его угасания [2618]. Образ огня для представления духа ревности встречается и у свв. Отцов Церкви. По выражению, напр., св. Исаака С. , ревность «горячностью своею» уподобляется «огненным углям» [2619]. Такое свойство «ревность» получает несомненно от своего источника, каковым в психологическом отношении является «раздражительная в душе сила» [2620], то есть, по нашей теперешней терминологии, сердце [2621].

Значение «ревности» в подвижнической духовной жизни в высшей степени важно. «Это – добродетель, без которой не производится доброе; от времени до времени она движет, возбуждает, распаляет и укрепляет человека пренебрегать плотью в скорбях и в страшных встречающих его искушениях, непрестанно предавать душу свою на смерть, и идти навстречу отступнической силе ради совершения того дела, которого сильно возжелала душа» [2622].

Это состояние включает в себя и момент боязни, – вследствие отовсюду окружающих христианина препятствий, лишиться тех благ богообщения, которые для него дороже всего в міре [2623], а также непременно предполагает возбуждаемое этим опасением положительное стремление во что бы то ни стало устранить эти препятствия, постепенно, но неуклонно приближаться, несмотря на эти препятствия, к достижению намеченной цели – непосредственному богообщению.

Вот почему «ревность» называется «стражем» «добродетели» [2624]. Но её значение, как мы видели, в этом отношении не ограничивается только отрицательной ролью устранения встречающихся на пути богообщения препятствий, – нет, эта «ревность» является и положительной и притом очень важной силой истинного подвижничества [2625].

Постоянство в добре, вдохновляемое ревностью о богоугождении, обязательно – и психологически и этически – предполагает и обуславливает собою « терпение » (ὑπομονή), которое, таким образом, связано с первым теснейшим образом, представляя собою одно из его существенных проявлений и характерных выражений. По своему филологическому смыслу, ὑπομονή означает собственно стойкость (от ὑπομένω) [2626]при давлении отвне. « Терпением » обозначается собственно устойчивость, крепость [2627]человеческого духа, непоколебимо противостоящего встречающимся на пути богоугождения препятствиям. В этом смысле «терпение» противополагается «изнеможению» духа, «ослаблению» духовной энергии [2628], «отречению» от достижения той цели, которая была намечена [2629]. Следовательно, «терпение» означает устойчивость, неизменность внутреннего «я» в отношении раз принятого направления религиозно–нравственной жизни, отсутствие смущения, растерянности духа. Во всех отношениях прекрасное, глубокое, точное и полное определение «терпения» мы находим у преосв. Феофана. По его словам, «терпение» имеет две стороны: будучи обращено внутрь, оно есть постоянство в добре, – и в сем отношении не условливается ничем внешним, а есть нераздельная и всегдашняя черта доброго настроения. Будучи же обращено ко вне, оно есть сносливость, перенесение всех трудностей, встречаемых на добром пути, или при исполнении созревающих внутри добрых начинаний. Эта черта терпения не может проявиться, если не будет скорбей… Но очевидно, что сия черта терпения – сносливость – неотложно предполагает присущие первой черты – постоянства в добре, или верности тому внутреннему строю, который созидается в сердце под действием веры [2630]. И действительно, если анализировать все относящиеся к уяснению учения о «терпении» места св. Писания, то можно убедиться, что в них речь идет о настроении христианина, сопутствующем 1) борьбе его со злом внутренним и 2) борьбе со злом внешним. Так, напр., если Ап. Петр говорит о «терпении», как добродетели тесно, непосредственно связанной с «воздержанием» [2631], то естественно предполагать, что в данном случае ближе всего он имел в виду борьбу именно со злом внутренним. Однако, гораздо чаще св. Писание говорит о «терпении» от бедствий внешних, от скорбей, причиняемых внешними событиями и обстоятельствами, – от бедствий, посылаемых или попускаемых Богом для испытания веры человека, для его усовершенствования [2632].

Христианство учит о «терпении», как об одной из основных «добродетелей», как о подвиге в высшей степени важном, существенно необходимом для нравственного совершенствования. Таким образом, названный подвиг в христианской аскетике имеет принципиальное значение, обуславливаясь самым существом процесса усвоения каждым человеком спасения, совершенного Иисусом Христом.

По смыслу учения св. Ап. Павла, «терпение» является таким настроением, которое определяется самой сущностью христианства в отношении к его истории [2633]. «Мы спасены в надежде» [2634] – вот исходный пункт и объективная опора христианского «терпения». Это последнее связано с процессуальным характером усвоения человеком и человечеством спасения Христова [2635]. Получив только залог духа [2636]в свое сердце, христианин надеется достигнуть и полного обладания благами христианского спасения [2637], особенно же «ожидая усыновления, искупления тела» своего [2638]. В этом отношении и в указанном смысле христиане «силой Божией чрез веру» соблюдаются «ко спасению», готовому открыться «только» в последнее время (ἐν καιρῷ ἐσχάτῳ) [2639].

Таким образом, «терпение» в христианстве неразрывно связано с его эсхатологическими чаяниями и вытекает из самого существа христианского спасения, которое своего абсолютного господства, окончательного торжества и полного религиозно–нравственного, а равно и космического [2640]совершенства достигнет только в будущем , в конце времен, после того, как будут приведены в исполнение планы Божественного Домостроительства о спасении человечества.

Вследствие указанного характера христианского спасения, «вера» христиан подвергается постоянно скорбям, в виде различных испытаний (ἐν ποικίλοις πειρασμοῖς) [2641]. Отсюда связь «терпения» и «веры», нераздельная совместность их осуществления и проявления [2642]. Таким образом, «терпение» нужно христианам, «чтобы, исполнивши волю Божию», они могли действительно «получить обещанное» [2643]спасение [2644]. Христианская «надежда» на получение всех этих благ исключает всякий элемент колебания, сомнения и неуверенности. Точное соблюдение Заповедей Божиих и непоколебимое сохранение веры во Христа предполагают, как необходимое условие своего реального осуществления, присутствие в подвижнике «терпения» [2645], в качестве неизменно проникающего его настроения. Именно «терпение» сопровождает христианина всегда и неизменно при совершении его подвига [2646]. Если христианство необходимо предполагает «усилие» [2647], «труд» [2648], то этим самым уже implicitе оно постулирует к терпению [2649]. В частности, подвижничество необходимо связано с «воздержанием» [2650], а в «воздержании» обязательно заключается уже и «терпение» [2651]. Вообще «приносить плод истинно–христианской добродетели, возращать и укоренять семя духовно–благодатной жизни» возможно не иначе, как всецело проникаясь «терпением», всегда находясь в его сфере [2652]. И это совершенно естественно, если даже «земледелец» в ожидании «драгоценного плода от земли» «терпит долго» [2653]. «Действие» терпения, его нравственно–аскетический смысл проявляются в том, что закон духовного христианского развития и прогрессивного религиозно–нравственного совершенствования именно благодаря «терпению» осуществляется с полным успехом и непрерывностью, обеспечивая христианину всестороннее совершенство «во всей полноте, без всякого недостатка» [2654]. Если же такое состояние христианина является целью его «освящения» [2655], то будет вполне понятно выражение преосв. Феофана: «„терпение“ – субстрат (подстилка) святой и богоугодной жизни» [2656]. Вообще же «терпение необходимо и в начале, и в продолжении, и в конце, как каждого дела, так и всей жизни. Везде требуется напряжение сил, всегда упасть готовых, преодоление препятствий, как внутри, так и во вне, придумывание средств и приведение их в дело. Все же сие без терпения выдержано быть не может…. Когда оно есть, то и все есть: есть и ревность, есть и внимание ко всякому встречающемуся случаю добра, есть и решимость скорее умереть, чем опустить что из предлежащего доброго» и т. д. [2657].