Станислав Сенькин - Покаяние Агасфера: афонские рассказы

…Савва стоял в алтаре в пресвитерских одеждах и плакал от переполнявшего его сердце умиления, и тут ему снова явилась Матерь Божья. Она сказала:

— Что ж, отец Савва, ты достойно выдержал испытание и Я, как и обещала, даю тебе это место — здесь тебя будут почитать и вина в алтаре всегда в достатке…

Отец Савва стал достойным и благоговейным пресвитером, сторонником частого причащения, а по его честной кончине, когда доставали его останки, то, как говорят свидетели, его глава воскового цвета заблагоухала, как лучшее святогорское вино, которое идёт на причастие!

Тут отец Анфим закончил своё повествование и хитро улыбнулся.

— Знаешь, что сказал мне старец, после того, как рассказал эту историю?

— Нет.

— Он сказал, что приступить к разговору о промысле Божьем мы сможем только после того, как я пойму, обманул ли Максуда тот хитрый дервиш, обещавший показать ему рай за несколько динаров, или нет? А ты как думаешь?

В давние времена, когда Афон ещё не был признанным центром Православия — монашеской республикой, хотя на полуострове уже было немало монастырей и благочестивых монахов, жил на этой земле один юродивый, который мог исцелять любую болезнь. Он сам решал, кого надлежит исцелить, а кому оставить болезнь как христианский крест, — впрочем, как мы понимаем, решал, разумеется, не он, а Дух Божий, Который обитал в его чистом сердце.

Из‑за этого дара со всех концов Византийской империи к нему стекались толпы людей, желавших «лишь коснуться одежд его, чтобы исцелиться». Он тяготился своей славой и стремился к бесславию. Юродивого огорчало, что до конца своих дней ему придётся носить это бремя, а после смерти его и вовсе прославят, как великого чудотворца. Он долго и слёзно просил Бога избавить от этого бремени, затруднявшего его поиски Царства Божия, которое «внутрь вас есть».

Десять лет прошло в упорных молитвах, и, наконец, Господь смилостивился над юродивым, и отца Онисипора — так звали блаженного — стали потихоньку забывать. Прошло ещё несколько лет, память о великом целителе стёрлась, и лишь Святая гора и Божья Матерь, по просьбе Которой он окормлял Афон, помнили о нём.

Но за год до того, как слава его померкла, она, словно свеча перед тем, как погаснуть, разгорелась с новой силой. Слава о его даре распространилась по всей империи. Даже в сарацинских и италийских землях знали теперь о великом чудотворце Онисипоре.

В это самое время благочестивейший византийский аутократор Ираклий тяжело заболел какой‑то неизвестной болезнью. Незадолго до того, как недуг свалил императора, Ираклий, победив персов, вернул в империю Честное и Животворящее Древо Господне, на котором наш Искупитель Иисус Христос победил смерть. Персы — огнепоклонники держали Древо в Ктесифоне, и Бог мечом славного Ираклия сокрушил доселе непобедимую Персидскую империю. Но, совершив этот подвиг, царь, вопреки церковным канонам и мнению Вселенского патриарха, сочетался браком со своей родной племянницей Мартиной, к которой воспылал нечистой страстью. И Бог покарал его, победителя и героя, тяжкой болезнью.

Народ любил его, и, несмотря на явное нечестие императора и заслуженно постигшее его наказание Божье, вся империя молилась о его выздоровлении. Самые искусные лекари из латинских, сарацинских и персидских земель упорно пытались остановить болезнь. Они делали ему припарки и втирали в истощённое недугом тело чудодейственные мази, но ничего, увы, не помогало. Порошки, снадобья и амулеты были бессильны — Басилевс таял с каждым днём.

В империи назревали смуты; арабы во главе с непобедимым Омаром теснили границы некогда славной Византии, от которой уже отделилось несколько провинций, и, сознавая опасность для империи создавшегося положения, патриарх предложил обратиться за помощью к славному афонскому чудотворцу Онисипору, чтобы тот молитвой и Божественной благодатью изгнал болезнь. Если не он, то никто другой уже не сможет поднять императора с одра, заставить его вновь воспрять духом и сокрушить своим мечом арабов, грозящих обратить великое святилище — Святую Софию в мечеть.

И вот корабль отплыл за блаженным. Прибыв на Афон, гонцы в течение нескольких дней искали Онисипора по Святой горе, пока, наконец, не нашли юродивого в одной из афонских пещер, где он молился Богу.

Они передали блаженному повеление патриарха, сопроводили Онисипора на корабль, и на всех парусах помчались в Константинополь.

И вот блаженный, одетый в ветхое рубище, предстал перед императором, лежавшим на своём одре в сияющем золотом дворце. Басилевс за последнее время повидал множество лекарей и уже не надеялся на выздоровление. В отчаянии, он даже удалил из дворца Мартину, но и это не помогло. Царь умирал.

Блаженный постоял немного у его изголовья и, не сказав ни слова, вышел.

Духовенство, лекари и придворные сразу же окружили его. Все знали о великой благодати, дарованной Господом Онисипору, и что если поступить так, как скажет блаженный, царь непременно выздоровеет.

Онисипор оглядел собрание и сказал:

— Я не знаю, чем помочь самодержцу. Царь может исцелиться только верой!

Благообразный седовласый духовник Ираклия, архимандрит одной из Константинопольских обителей, почтительно, но твёрдо возразил блаженному.

— Вера царя как никогда сильна, но и она не помогает.

— Что ж, если не помогает вера, есть только один способ исцеления, но он очень жесток, и я не могу предложить его вам.

— Как бы ни был жесток твой совет, — сказал духовник Ираклия, — ты должен нам его дать, иначе великая православная империя может погибнуть — враг уже у ворот! Итак, что это за способ? Говори, заклинаем тебя всемогущим Именем Божьим!

Онисипор тяжело вздохнул и сказал:

— Хорошо, тогда слушайте. Басилевсу необходимо выкупаться в крови тысячи младенцев возрастом до двух лет, и тогда он выздоровеет.

Хотя авторитет блаженного был очень высок, но поначалу все в ужасе отвергли такой способ исцеления. Однако прошло некоторое время, первые эмоции улеглись, и многие стали подумывать, что не такая уж это большая плата за здоровье благочестивого императора. Разве жизни тысячи младенцев, которые отправятся прямиком в райские обители, не испытав тех страданий, которыми наполнена человеческая жизнь, значат больше в сравнении со смутами, которые непременно возьмут кровавую дань, не сравнимую с этой благородной жертвой? А смуты и кровопролития, которые учинят арабы, непременно вспыхнут, если Ираклий умрет.

И вот по всей империи было разослано послание патриарха, в котором он призывал румийских матерей пожертвовать своими детьми во имя блага святой Церкви и богоспасаемой Византии. Эти дети, обещал патриарх, по выздоровлении Басилевса, который сразу же снарядит и возглавит армию против магометан, будут торжественно причислены к лику святых.