Станислав Сенькин - Покаяние Агасфера: афонские рассказы

Ираклий, узнав о том, какой ценой ему достанется выздоровление, попытался отказаться от исполнения этого замысла, но патриарх с духовником стали убеждать его. Они говорили, что он не погрешит перед Богом и детьми, что их не отберут насильно — это будут непорочные агнцы, великая жертва румийских матерей, принесённая ими даже не ради сохранения его жизни, а ради империи и благополучия святой Церкви. И, в конце концов, Басилевс, здоровье которого ослабевало с каждым часом, скрепя сердце, дал согласие.

И вот через неделю во дворец доставили девятьсот девяносто девять младенцев, которыми пожертвовали румийские женщины ради выздоровления благочестивейшего Ираклия — спасителя Нового Рима.

Блаженный же, узнав о том, что число младенцев неполно, стал настаивать на точном исполнении его указания, иначе, сказал он, жертва будет напрасна и вместо исцеления Ираклий получит страшное проклятие, которое с ужасающей силой обрушится на всю империю.

Император был уже на последнем издыхании, медлить нельзя было ни секунды. И тогда окружение императора решило забрать недостающего ребёнка насильно.

Духовник, как новый Каиафа, долго убеждал Ираклия согласиться на это предложение, уверяя, что этот несомненный грех будет замаливать каждый подданный империи, а сей невинно убиенный младенец, как Иисус Христос, будет принесён в жертву ради империи и Церкви. Но Ираклий, вдруг во всей полноте представив весь ужас предстоявшего ему купания в крови младенцев, приказал всё отменить и вернуть детей их матерям.

— Если Бог не хочет меня исцелять другим способом, лучше я умру! — сказал он и в изнеможении закрыл глаза, ожидая смерти.

В ужасе духовник закрыл лицо руками, представив, что станется после смерти Басилевса и с империей, терзаемой арабами, и с ним самим, неминуемо уничтоженным могущественными врагами — завистниками из клира.

Но только Басилевс принял своё последнее решение, как неожиданно почувствовал, что болезнь стала оставлять его. Царь начал выздоравливать!

Исцеление Ираклия империя отмечала как великий праздник, а по окончании торжеств, вспомнив, наконец, о том, кто стал причиной выздоровление императора, патриарх и духовник Ираклия повелели снова привести к ним Онисипора.

Увидев его, они низко поклонились блаженному, и патриарх спросил:

— Знал ли ты, что так случится? Ну, конечно, знал! Ответь, почему же ты выбрал такой необычный способ врачевания?

Юродивый отвечал:

— У Басилевса было недостаточно веры для исцеления, поэтому мне пришлось сделать то, что уравновесило бы гнев Божий, который пребывал на нём за сочетание браком с Мартиной. Молитвы румийских матерей, их святая жертвенность и, наконец, последний выбор Ираклия — вот, что помогло царю выздороветь.

Все подивились необычайной мудрости Онисипора и отпустили его с миром и великим почтением обратно на Афон.

После этого удивительного события его слава стала тускнеть и только святогорцы ещё долго приходили к нему за духовным советом. Через несколько лет Онисипор получил от Бога весть, что близится его отшествие в иной мир. Желая достойно приготовиться к собственной кончине, блаженный в молитвах стал просить о том, чтобы у него были отняты все дары, кроме дарования плача покаянной молитвы. Ему хотелось укрыться в какой‑нибудь пещере и вымолить перед кончиной у Господа прощения всех своих грехов.

Господь слышит молитвы праведников — и вскоре Онисипор прекратил принимать монахов и всецело предался горячей покаянной молитве.

Накануне его честной кончины к нему в видении явилась Матерь Божья.

— Отец Онисипор, ты честно потрудился в Моём святом уделе и, как никто другой, заслуживаешь награды. Но вот только скажи Мне, зачем ты молишь о том, чтобы Господь изгладил после твоей смерти всякую память о тебе, которая могла бы помогать людям? Вспоминая твои святые дела, они многие века прославляли бы Бога!

Блаженный отвечал:

— Твоя правда, Пречистая Матерь, пусть будет так, как угодно Тебе. И мудрые, и неразумные нуждаются в милости Божьей. Мне бы хотелось, чтобы после меня осталась такая память, что мудрый станет, благодаря ей, ещё мудрее, а неразумный прославит своего Создателя. А сам я не хочу знать, какая память останется обо мне в людских сердцах.

Матерь Божья обещала, что его желание будет выполнено, и блаженный в духовных песнях прославил Её и Создателя за их безграничную доброту.

Недалеко от пещеры, в которой молился блаженный, стоял большой монастырь, где весьма чтили Онисипора. Однажды послушник этой обители трудился в огороде и заметил юродивого, который стоял чуть поодаль и плакал, глядя на монастырь. Блаженный давно не появлялся на людях, и послушник поспешил доложить игумену о необычном поведении юродивого старца. Игумен подошёл к тому месту, где послушник встретил Онисипора, и увидел, как блаженный удаляется в свою пещеру, вытирая слёзы.

Ох, не просто так блаженный смотрел на монастырь и проливал свои святые слёзы, — подумали монахи, — не иначе близится страшное землетрясение, которое и обитель нашу разрушит, и нас самих погребет под её камнями! Среди монахов началась паника, и тогда игумен со старцами решили перенести монастырь в другое место, чтобы избавиться, как им казалось, от неминуемого гнева Божия. Не откладывая дело в долгий ящик, они стали перебираться в другое место, взяв с собой только самое необходимое…

Сбежавшее в спешке с Афона братство переселилось на Олимп, построило там новую славную обитель и «в честь чудесного избавления от землетрясения» установило особый молебный чин, который монахи этого монастыря помнят до сих пор.

Как гласит предание, как только они вышли из монастырских стен, поверив предсказанию блаженного, случилось землетрясение, которое полностью разрушило их обитель, поучая их усердней молиться Богу.

А причиной этому была горькая луковица, которую блаженный чистил в пещере. Вышел же из неё Онисипор только для того, чтобы промыть глаза, а вовсе не для того, чтобы предупреждать монахов о грядущей катастрофе.

Оставивший таким странным образом о себе память блаженный Онисипор стал готовиться к кончине. Произошла же она следующим об — разом.

Однажды он вышел из своей пещеры, чтобы набрать воды. Рядом с пещерой работали дровосеки, и один из них не сумел направить в сторону падающий срубленный каштан, и тот насмерть зашиб блаженного.

Дровосек, увидев, что нечаянно убил монаха, перепугался не на шутку и, пока другие дровосеки не заметили его невольное преступление, он выкопал небольшую яму, положил в неё тело отца Онисипора, забросал землёй и присыпал яму листьями.

Душа блаженного, минуя мытарства, отправилась прямиком в обители праведных, а тело его так никто и не нашел. Монахи Святой горы долго гадали, куда юродивый мог пропасть, и решили, что он стал, благодаря особым дарованиям, невидимым, и, теперь, недоступный для всех, молится за мир.