Станислав Сенькин - Совершенный монастырь. Афонские рассказы

Всего на Афоне двадцать монастырей, примерно столько же скитов и множество келий, где живут две тысячи или чуть больше подвижников, не считая рабочих и паломников. Матерь Божья сделала Афон своим земным уделом, и он стал совершенным местом борьбы со страстями.

Инок, искавший совершенный монастырь, долго жил в прибрежном Уранополисе — городе, известном еще со времен Александра Македонского. Он еще до конца не решил, садиться ли ему на паром, идущий на Святую Гору. Есть ли на знаменитом Афоне тот совершенный монастырь, который он ищет? В России некоторые говорили ему: «Иди куда хочешь, только не в русский». В остальных монастырях, дескать, сможешь найти окормление и духовную жизнь. Другие советовали иное. Каждый, побывавший на Святой Горе, выносил с Афона свое: кто-то хорошее, кто-то — не очень, а иные, разочарованные, и вовсе хулили Святую Гору. Инок, искавший совершенный монастырь, слушал одних, внимал другим и соблазнялся обилием мнений. Ему не верилось, что он найдет здесь то, что нужно. Хотя где, как не на Афоне? Инок колебался, потому что не хотел покидать Святую Гору разочарованным.

Он сидел у старинной башни на сером сухом бревне, лежавшем на прибрежном песке и творил про себя Иисусову молитву, пытаясь обрести душевный мир. Немного успокоившись, инок решил прогуляться вдоль красивых магазинчиков на пристани. Возле сувенирной лавки на покосившемся ящике сидел неопрятный слепой и еле слышным голосом просил милостыню. Его губы шевелились, как будто он читал молитву. Инок, искавший совершенный монастырь, небрежно кинул ему в кепку монету в один евро и пошел дальше. И тут он заметил русского рабочего, с которым недавно познакомился. Тот тоже ожидал парома. Рабочий, улыбнувшись, посоветовал иноку:

— Ты сними, отче, свою скуфью, чтобы уважить нищего, иначе он может подумать, что ты подаешь ему с презрением. Слишком небрежным было твое подаяние.

— Так разве он не слепой? — улыбнулся инок. — Не заметит этот бедолага ни презрения, ни уважения. И языка нашего он не знает. А как мог обидеть его мой евро?

— Нищего могли обидеть не деньги, а высокомерие подающего, отче. Извини, что поучаю тебя, я ведь обычный работяга.

Инок, искавший совершенный монастырь, сердечно улыбнулся:

— Что ж. Вы правы. Но повторюсь — этот попрошайка слеп.

— Ну да. Это слепой… — рабочий неожиданно рассмеялся. — Хотя, кто знает, а вдруг он просто притворяется?

Оценив знаменитый афонский юмор, инок вновь улыбнулся. Он кивнул смеющемуся рабочему и, щурясь, посмотрел на небо, где уже воцарилось солнце. К этому времени паром причалил к арсане и контролеры с истинно южным темпераментом загоняли на него народ. Гудели грузовики и легковые машины. Беспредельное море, в голубых волнах которого дробились лучи солнца, и зеленоватая громада возвышающегося над морем Афона манили инока запахами морской соли и ароматного винограда…

«Что ж, попытка — не пытка, — подумал он. — Похожу по афонским тропам, потреплю свой старый подрясник о терн, истопчу сандалии… Урон не велик. А если не найду, что искал и разочаруюсь, то буду дальше думать… Не перестану до смерти искать свой совершенный монастырь. — Инок тяжело вздохнул. — Может быть, он здесь? Кто знает? Только Матерь Божия…»

Разглядывая бугристые зеленые берега Афона и прикрепленные к ним, словно ласточкины гнезда, монастыри, инок, искавший совершенный монастырь, размышлял, который из них мог бы стать местом его подвига. Внешне все они были примерно одинаковы: серые и немного запущенные.

«Интересно, что за братия населяет эти обители?» — думал он, вслушиваясь сквозь рокот двигателя морского парома в мелодичную греческую речь.

Специально для своего визита на Афон он полгода учил греческий язык, в котором ощущал красоту и дух древней Византии. Святыми отцами Восточной Римской империи было написано немало духовных книг, вдохновляющих и современных иноков. Бытовало оправданное мнение, что греки лучше всего сохранили православную традицию именно здесь, на Афоне. Значит, здесь, скорее всего, и находится самый лучший православный монастырь. Однако инок знал, что даже эта лучшая в мире обитель может и не быть тем самым совершенным монастырем, который он искал уже более десяти лет на великих российских просторах, искал на Украине и в Молдавии, в Румынии и Сербии. Инок, искавший совершенный монастырь, побывал даже в Турции, посетил Болгарию, где его неприятно удивило оскудение монашеской жизни.

Инок тихо просидел на скамейке парома несколько остановок, пока к нему не обратился незнакомый русский послушник:

— Раньше я тебя не видел. Ты кто — паломник или новенький?

Инок пожал плечами:

— Не знаю, что и ответить. Паломник, наверное… В общем, как Матерь Божия управит.

— А-а! Новенький. Куда собираешься податься, отец?

— Куда-куда? На Афон, как видишь! — инока, искавшего совершенный монастырь, раздражал этот нежданный собеседник, но он подавил раздражение, улыбнувшись в ответ.

— Хм. Так Афон ведь большой, отченька, шестьдесят километров длины, двенадцать ширины, двадцать монастырей, а келий сколько! — послушник развел руками. — Здесь много пещер, где можно спрятаться, и обителей, к которым можно прибиться.

Инок, глядя на морские волны, быстро ответил, почти перебив собеседника:

— Я ищу монастырь, чтобы остаться в нем на послушании, принять схиму и умереть, как подобает монаху.

— Вот даже как! — послушник хитровато прищурился. — Думаешь, тебя здесь так просто и оставят? На это ведь знаешь какое благоволение Божией Матери нужно?! Я через такое прошел, брат ты мой! Меня сначала взяли на Крумицу — была нужда в насельниках — затем я сорвался, окормления никакого нет… Эх, брат ты мой! Вот хожу по Горе — не берут больше никуда. Не любят тех, кто срывается с места. Греки возможность дают некоторым, ничего не скажу, но почти все наши срываются, как я, не могут переделаться под греков. Мой тебе совет: оставайся в любом месте, где примут, — значит, это и есть твое место. Матерь Божия его тебе определила. И молись непрестанно так…

— Стоп, дорогой, стоп! — поморщился инок, искавший совершенный монастырь, стараясь оставаться доброжелательным. — Дорогой мой, тебе что, уши мои нужны?

— Прости-прости, брат! — послушник сверкнул глазами, затем опустил их и стал оправдывать свою говорливость. — Многоглаголание — это наибольший грех мой.

Инок вздохнул:

— Хорошо, скажу тебе правду. Я ищу совершенный монастырь!

— О, брат, — послушник недоверчиво посмотрел на инока. — Ты извини, но это какая-то прелесть — совершенный монастырь… Чего-чего, а о таком никогда не слышал. Это что-то типа святого града Китежа, что ли?

— Ну да, что-то вроде этого, — странно улыбнулся инок, искавший совершенный монастырь. — Чтобы все выполняли заповеди Христовы, любили друг друга и носили немощи друг друга по евангельскому слову.