Люсьен Реньё - Повседневная жизнь отцов-пустынников IV века

Мы уже говорили о том, сколь важное место в жизни Отцов–пустынников занимала молитва. В ситуации духовной брани именно молитва являлась оружием par excellence [753] По преимуществу ( фр .). , ибо Отцы очень хорошо осознавали необходимость Божией помощи в этой борьбе против духовного зла. В отличие от языческих аскетов они прежде всего рассчитывали на благодать Божию [754] А 512; N 342. . Молитва была одновременно и щитом, который их обороняет, и копьем, с помощью которого они атакуют врага. Строка из псалма, которую авва Моисей посоветовал Иоанну Кассиану постоянно повторять: «Поспеши, Боже, избавить меня, поспеши, Господи, на помощь мне» (Пс. 69, 2) — как нельзя лучше подходит монаху, порабощенному собственными помыслами [755] Иоанн Кассиан. Собеседования, 10, 10. . Чтобы отбить их атаку, другой старец советовал своему ученику: «Встань и молись, говоря: “Помилуй меня, Сын Божий”» [756] N 167. . А еще один старец говорил так: «Встань, молись и пади ниц со словами: “Сын Божий, помилуй меня”» [757] N 184. . Все эти обращения, безусловно, произносились громко, но молитва при этом могла оставаться внутренней и совершаться тайно. Так, авва Аммон советовал всегда иметь в сердце слова евангельской молитвы мытаря: «Господи, милостив буди мне грешному» (Лк. 18, 13) [758] А 116 (=Аммон, 4. Достопамятные сказания. С. 35). . Призыв прийти на помощь мог заключаться в одном только простом взгляде в небо. Макарий Египетский учил, что много говорить не нужно: «Нужно только воздеть руки и сказать: “Господи, как Ты можешь и как Ты знаешь, смилуйся”, или если находишься в брани: “Господи, помоги”. Ибо Сам Он хорошо знает то, что полезно, и Он сотворит нам милость» [759] А 472 (=Макарий Египетский, 19. Достопамятные сказания. С. 106). . Он же говорил одному брату: «Если придет тебе помысел, никогда не смотри вниз, но всегда смотри вверх, и тотчас Господь придет тебе на помощь» [760] А 456 (=Макарий Египетский, 3. Достопамятные сказания. С. 103). .

В апофтегмах несколько раз встречается выражение, наилучшим образом указывающее на то, что необходимо сделать для победы над врагом: «бросить немощь свою» или «бросить себя перед Богом» [761] А 103, А 610. . Авва Пимен обычно употреблял его. «Брань против помыслов, — говорил он, — это как если бы человек имел слева огонь, а справа — чашу с водой. Если огонь разгорится, он берет воду и гасит его. Пламя есть семя врага, а вода — это бросить себя перед очами Божиими» [762] А 720 (=Пимен, 146. Достопамятные сказания. С. 154). (В русском переводе — «усердная молитва перед Богом».) . Авва Исайя также часто повторял это выражение, для него оно означало суть монашеского труда в келье: «Брось себя перед Богом и делай все возможное, чтобы противиться всякому помыслу, всеянному врагом» [763] Sy 2, 15, Sy 15, 25; Исайя. Поучения. Введение. С. 29–30. . Это выражение, главным образом, означало расположение души, но часто оно подразумевало и определенный жест: монах простирался ниц на земле, чтобы выразить свое смирение, ничтожество и немощь перед Господом, но одновременно — свою веру и покорность Ему.

Во всех откровениях и советах старцев, при всем их различии, мы всегда обнаруживаем смирение, которое может быть выражено различно, как положительным, так и «негативным» образом. Самые распространенные — такие: «не превозносись» и «обвиняй во всем себя» [764] А 165, А 708. . Они тесно связаны между собой. «Не превозносись» — то есть не оправдывай себя, не считай себя правым. «Обвиняй себя» — то есть, наоборот, считай себя виноватым и ответственным за все. Когда авва Пимен, описывая жизнь монаха в келье, перешел к вещам невидимым, он сказал, что следует «укорять себя в любом месте, где бы ни случилось быть» [765] А 742 (=Пимен, 168. Достопамятные сказания. С. 156). (В русском переводе «подавлять в себе недовольство». . Предполагается, что для монаха это основное расположение души, именно оно приводит к миру с Богом и с окружающими. Но в то же время это никакой не «комплекс вины», ибо «я», которое в данном случае обвиняют, на самом деле не подлинное «я», глубинное, а лишь внешнее, мнимое. Оно и мешает монаху предстать в истине перед Богом. По мере его стараний именно подлинное «я» должно занять подобающее ему место перед очами Господа, и именно поэтому авва Пимен говорит так; «Когда душа обвиняет сама себя, Господь ее любит» [766] А 645, А 672 (=Пимен, 71, 98. Достопамятные сказания. С. 144, 148). .

Однажды Александрийский патриарх Феофил пришел в Нитрию и спросил одного старца о том, что, по его мнению, самое лучшее в образе жизни монахов–пустынников. Старец ответил: «Постоянное обвинение и осуждение самого себя» [767] А 304 (=Феофил Архиепископ, 1. Достопамятные сказания. С. 200). . Любой христианин должен считать себя грешным перед Богом. Однако он ведь может и забыть про это, но отшельник в тишине своей кельи принуждает себя всегда об этом помнить. По выражению аввы Пимена, это и значит «тайно преуспевать в келье» [768] А 742 (=Пимен, 168. Достопамятные сказания. С. 156). ; это одновременно и условие, и показатель такого внутреннего прогресса.

Другой старец говорил, что «монах, который всегда обвиняет себя, находит отдохновение в благодати Божией» [769] N 416. . Слово «отдых» часто встречается в апофтегмах, но оно имеет много различных смыслов. Есть, например, отдых для тела, разнеженность, физический комфорт, что Отцы пустыни всегда презирали [770] А 612. . Но есть и духовный отдых, душевный мир, который в то же время не исключает и духовную брань. Вслед за Антонием Великим авва Пимен утверждал, что искушения есть вещь совершенно необходимая для спасения души, и искушений следует ожидать до самого последнего своего вздоха [771] А 4–6, А 699 (=Антоний, 4–6; Пимен, 125. Достопамятные сказания. С. 11–12, 152). . Мы знаем нескольких монахов, пожелавших и получивших упокоение от духовной брани, но затем попросивших ее возобновления [772] N 170, N 584. . Среди них был и Иоанн Колов, который осознал, что никто не свободен от искушений, и обозначил монаха словом «труженик». И авве было достаточно, чтобы Господь дал ему сокрушение и смирение [773] А 328, А 352 (=Иоанн Колов, 12, 35. Достопамятные сказания. С. 79, 83). . Иногда Бог, видя нашу слабость, отводит от нас искушения но тогда нам должно сильно смиряться и оставаться начеку [774] А 164. . Видимый покой может быть всего лишь временной передышкой. Однажды окончательно освободившись от некоторых искушений, например от чревоугодия или сластолюбия, монах может быть атакован с другой стороны, более тонкими соблазнами, в частности духом гордыни. Одному брату, которого оставил демон сладострастия, тут же пришел помысел: «Как хорошо ты сокрушаешься» [775] N 582. .