Андрей Лоргус - Благословенный труд. Карьера, успешность и вера

В сжатом виде эта история выглядит как назидательная притча с хеппи-эндом. Но, вообще-то, когда мы беседовали в течение всех этих полутора лет поиска работы, состояние этого мужчины доходило до мыслей о самоубийстве. При этом речь вовсе не шла о том, что его семье пришлось бы голодать, — речь шла о неоправдавшихся ожиданиях. И действительно, для мужчины начинаются серьезные испытания, когда его представления о себе самом не выдерживают проверки на прочность.

«Если жизнь представляется невозможной, есть более мужественное решение, чем уход из жизни. Человек должен сказать себе: если жизнь действительно невозможна, то она остановится сама. А если она не останавливается, значит, надо перетерпеть боль.

Так суждено. Каждый, перетерпевший большую боль, знает, с какой изумительной свежестью после этого ему раскрывается жизнь. Это дар самой жизни за верность ей, а может быть, даже одобрительный кивок Бога».

Фазиль Искандер

Кто-то скажет: «Отлично! Только так гордыня и ломается!» Но следует понимать: это опасная ломка для человека, потому что человек может внешне делать вид, что он смирился, в действительности же находиться в глубочайшем неврозе и внутреннем разладе. Это слишком уязвимое состояние, при котором дьявол будет крутить человеком, как марионеткой. Но если человек сумеет принять себя самого со своими неудачами, ощутить необходимость помощи Божьей, а еще и то, что с этой помощью он сможет все преодолеть, тогда наступит выздоровление. Только тогда этот душевный кризис послужит для человека и смирит его гордыню.

Когда мы говорим о смирении, очень часто понимаем его совершенно неправильно. Преподобный Авва Дорофей [14]пишет, что первая ступень смирения — это считать себя хуже всех остальных. Но что это значит?

Например, человек является профессором философии Московского государственного университета. Ну не может он объективно считать, что знает свой предмет хуже студента первого курса или даже школьника. Можно внушать себе это как мантру, но едва ли такое внушение принесет духовную пользу. Как же смиряться? Просто необходимо понимание того, что именно Господь дал тебе способности к философии, и вообще непонятно, как ты их использовал: быть может, Господь ждал от тебя, чтобы ты стал православным Николаем Кузанским [15]или Фомой Аквинским [16], а ты всего лишь рядовой профессор МГУ. К тому же в каких-то других областях, где ты не имеешь особых талантов, ты действительно ничего из себя не представляешь. Смирение — это когда ты видишь свои достижения, радуешься им, благодаришь Бога за то, что Он дает тебе возможность этих достижений, но и спокойно относишься к своим ошибкам, неудачам, провалам, понимая свою немощь и ограниченность.

«Если мы, будучи немощными, не можем трудиться, то постараемся смириться; и за малое, совершаемое нами со смирением, будем и мы разделять участь святых, много потрудившихся и работавших Богу».

Авва Дорофей

И очень важно на пути к настоящей успешности эту школу смирения пройти, признать свою несостоятельность и ограниченность с одной стороны, а с другой — увидеть дары, которые дал тебе Бог, возблагодарить за них и отнестись к своему стремлению достичь успеха так, как относится верный раб в притче к заданию, данному хозяином. И в этом отношении притча о талантах наиболее точно выражает правильное отношение христианина к успешности и карьере. Ты не имеешь права не реализовать полученные таланты. Ты должен сам понять, как ими распорядиться. Бог потребует с тебя отчета.

Владимир Лучанинов

Но если человек готов уйти от стереотипов общества, готово ли само общество выпустить человека из сферы своего воздействия? Причем это воздействие живет внутри человека в его мотивах, мыслях и оценках. Влияние средств массовой информации на человека сегодня проявляется достаточно агрессивно, постоянно вынуждая человека следовать за какими-то навязанными идеями, фантомными представлениями об успешности. Мы ставим себе цели, слепо к ним стремимся, конечно же, не достигая ничего, потому что цели ошибочные. Но в этой погоне лишаем себя нормальной жизни и спокойствия, существуем в состоянии непрекращающегося стресса и в итоге формируем в себе неврозы. Есть ли сегодня простые пути к личной свободе, самобытной мысли и творческой реализации?

Протоиерей Максим Первозванский

По сути дела, источником любого стресса или даже невроза являются какие-то несостоявшиеся желания или ожидания. Собственно, философия и психология определяют источник душевных страданий человека как несоответствие того, чего ты желаешь, и того, что ты получаешь в жизни. И понятно, что далеко не всегда это несоответствие является производным твоей деятельности — есть множество вещей, от тебя не зависящих. Например, я хочу быть сильным и здоровым, но родился я слабым и болезненным. Конечно, есть и вещи, от меня зависящие, — ну не нравится мне неблагополучный и неухоженный район, в котором я живу, и я ищу любую возможность переезда в другое, более спокойное и живописное место.

Есть объективные источники стрессов. Ведь если я прихожу домой, как папа-заяц из сказки Сутеева [17]«Мешок яблок», и говорю своим детям: «Простите меня, я ничего вам сегодня не принес», — конечно, это источник жесточайшего стресса для меня как главы семейства. Или если мой ребенок болеет, а я не могу собрать средств на лечение — это объективный источник стресса.

Но когда люди, по сути дела, сами себя провоцируют на стресс под влиянием мечтаний, постоянного сравнения себя с другими, общественных стереотипов — ясно, что мы говорим о людях, собственноручно разрушающих свое счастье.

И здесь, кстати, проходит четкая граница между христианским отношением к своим желаниям и отношением, существующим в восточных религиях. Например, если упростить мысль буддизма, она будет выглядеть так: страдания — в желаниях, откажись от любых желаний, и ты перестанешь страдать. Христианский ответ принципиально другой: свои желания необходимо сообразовать с тем, чего хочет непосредственно от тебя Бог. Поэтому принципиально важным для христианина является чувствование себя, принятие своей жизни, смиренное и честное знание самого себя. Даже покаяние, стремление к изменению возможно только тогда, когда человек примиряется с самим собой. Поэтому первая точка в борьбе со стрессом — это попытка понять, откуда он произрастает, из каких желаний, и согласовываются ли эти желания с тем, к чему я подлинно стремлюсь.

Если же мы понимаем, что стрессы происходят из областей, от нас не зависящих, нужно выбрать путь на примирение с действительностью. Сделать это бывает очень сложно, но это единственный путь к исцелению.