Архимандрит Феофан - Неблаженные блаженные святые. Рассказы о необыкновенных подвижниках

Больной стал впадать в исступление, царапать лицо и руки, лезть на стену, кричать, что его испортила какая-то купчиха в Калуге. В конце концов его пришлось отправить на излечение в город.

Там он потратил на лечение все, что имел, но ни малейшего облегчения не получил. И вот врачи отказались лечить его, не найдя ничего лучшего, как посоветовать возвратиться туда, откуда несчастный и приехал, – в деревню.

Больной повиновался и отправился к тетке – Наталье Алексеевне в Колюпаново.

Положение его с каждым днем становилось все серьезней и серьезней.

Наталья Алексеевна сообщила об этом родителям Полоскова, и те приехали проститься с единственным сыном, заживо оплакивая его. Для них было ясно, что уже нет надежды на благополучный исход болезни.

Только Наталья Алексеевна не теряла надежды на выздоровление несчастного: она твердо верила, что благодатная сила молитв глубокочтимой ею матушки Евфросинии могла бы вернуть к жизни опасно больного. Эту свою горячую веру она теперь старалась, как могла, передать своей сестре Екатерине Алексеевне и ее мужу – родителям Александра Петровича, убеждая их обратиться к старице с просьбой помочь горю.

Много времени и пламенных слов было потрачено Протопоповой на это. Дело в том, что Полосковы ничуть не верили в силу молитв старицы, для которой у них не находилось ничего, кроме насмешки.

Стоило, бывало, Наталье Алексеевне Протопоповой заговорить в их присутствии о матушке Евфросинии, как Екатерина Алексеевна с иронией замечала:

– У тебя там все святые!

Однако теперь слова Натальи Алексеевны, а еще больше, может быть, самая горечь сознания скорой неизбежной тяжелой потери, в конце концов, затеплили, хотя и ненадолго, в застывших сердцах родителей Полоскова пламень веры.

Они припали к ногам блаженной старицы Евфросинии, прося ее исцелить их сына, обещая в благодарность подарить любую корову… (Хотя Евфросиния никогда никого не просила ни о каком вознаграждении.)

Старица приказала приготовить ванну и, положив туда разной травы и березовых листьев, посадила в нее больного, который долго не желал ей повиноваться, укоряя блаженную в сумасбродстве.

Часа два или больше продержала она его в ванне. А когда он уже совершенно изнемог, Евфросиния уложила молодого человека в постель. Он быстро и крепко заснул.

А старица пошла к Наталье Алексеевне Протопоповой и приказала готовиться к свадьбе, варить брагу.

На другой день утром блаженная, разбудив Наталью Алексеевну, приказала послать за невестой. Сама же пошла, привела больного, велела подкрепить его чаем и едой.

Ко всеобщему удивлению, Полосков совершенно выздоровел.

Так во вторник родители Полоскова оплакивали единственного сына, а в пятницу той же недели праздновали его бракосочетание.

Полосковы оказались неблагодарными по отношению к своей благодетельнице. Они обещали подарить ей корову и не исполнили этого обещания, за что и были наказаны Богом: в том же году у них пало шестнадцать голов тирольского скота.

Прошло после этого лет около восьми, Александр Петрович Полосков служил в Туле чиновником особых поручений, Екатерина Алексеевна, как и раньше, часто приезжала в Колюпаново навестить свою сестру Наталью.

В один из таких своих визитов она повстречалась с блаженной Евфросинией, которая, подавая ей два маленьких глиняных горшка с крышками, сказала:

– Возьми эти горшки и вари своим двум внучатам кашу.

Полоскова не сразу поняла весь пророческий смысл этих слов. Лишь когда немного времени спустя после этого умерла ее невестка, жена Александра Петровича Полоскова, оставив на попечение свекрови двух малолетних детей, для нее все стало ясно.

В 1848 году повсеместно свирепствовала холера, ежедневно унося множество жертв, а в приходе села Колюпанова по молитвам блаженной старицы Евфросинии даже общая смертность была, как свидетельствуют хранящиеся в церковном архиве метрические книги, меньше предыдущих и последующих лет.

Блаженной старице Евфросинии не суждено было окончить подвижническую жизнь в Серпухове.

Смиренная подвижница, подчиняясь гонителям, которые действовали под напором злобы и зависти, в начале сороковых годов XIX века была вынуждена покинуть Серпухов. А ведь там протекло около тридцати лет ее подвижнической жизни…

Покинув Серпухов, блаженная старица Евфросиния поселилась было у одного из своих почитателей, помещика Чирикова. Его имение находилось верстах в десяти от Серпуховского Владычнего монастыря. Но, всегда молитвенно настроенная, искавшая уединения для своих подвигов самоотречения, блаженная, вероятно, не находила там подходящей обстановки. Она недолго оставалась у Чирикова.

Скоро мы видим ее у другого почитателя – помещика Жихарева.

Отсюда после усиленных просьб помещицы Натальи Алексеевны Протопоповой старица Евфросиния переехала на жительство к ней в Колюпаново. Там блаженная и оставалась до самой кончины. Лишь изредка и ненадолго она покидала свое пристанище, чтобы навестить того или другого из почитателей или посетить знакомые по прежней жизни места.

Колюпановский период в жизни блаженной старицы Евфросинии известен нам гораздо в больших подробностях, чем вся предшествующая жизнь подвижницы. Этим мы обязаны главным образом, тщательности и старанию, с которыми отец Павел Просперов (определенный на священническое место в село Колюпаново по предсказанию старицы, долгое время затем бывший ее духовником и питавший глубокую веру в благодатную силу ее молитв, оправданную, как он свидетельствовал, тысячекратным опытом) собирал и записывал все, что касалось жизни подвижницы.

Перебравшись в Колюпаново с одной святой иконой, блаженная старица Евфросиния и здесь нисколько не изменила привычного ей образа жизни.

Глубоко чтившая старицу Наталья Алексеевна Протопопова выстроила для «своего сокровища», как она называла блаженную, флигель, оснастила всеми удобствами, снаружи обсадила деревьями, обнесла оградой… Но блаженная поместила в этом домике свою корову, а сама поселилась в доме Протопоповой в крошечной квадратной комнате по соседству с дворовыми девушками.

В этой каморке с ней ютились куры с цыплятами, индейки, кошки с котятами и две собаки. Духота была страшная: посторонний человек с большим трудом мог провести здесь несколько минут, а блаженная целые дни дышала этим воздухом. И все эти четвероногие и пернатые обитатели комнаты, занимаемой блаженной старицей, находились в полном мире и согласии друг с другом и в совершенном подчинении у своей повелительницы.

Животные же были и стражами тайны ее молитвенного подвига. Стоило только кому-либо подойти к комнате блаженной, как собаки начинали лаять, и она, всегда молитвенно простертая на земле или воздевающая руки к небу, прикидываясь спящей. А когда кто-нибудь брал на себя смелость войти в комнату, собаки приходили в страшную ярость и, если старица не останавливала их, выгоняли неосторожного посетителя. Но стоило только старице сказать: «Молчите!» или: «Это наш (наша)», как они умолкали.