Коллектив авторов Религия - Церковь небесная и земная

Для доказательства, что на Соборах действительно не проповедовались какие-либо догматы вновь, а только точнее определялись на языке человеческом существовавшие в сознании церковном с самого начала, – достаточно указать на следующий факт. При каждом своем вероопределении Соборы приводят известные места Священного Писания, и отцы Церкви, которые, рассуждали об определяемой истине еще до окончания Собора, всегда ссылались в своих рассуждениях также на Священное Писание. А это ясный знак того, что дело шло об истинах давно уже известных, но только теперь получающих определенную внешнюю формулу. Итак, вероопределения Соборов надо понимать как только внешнее формулирование одного и того же апостольского учения, и следовательно, апостольство составляет непременное свойство Церкви Христовой и есть существенный признак ее истинности.

Апостольство полностью нашло свое продолжение в земных наследниках богоносных апостолов – в святых отцах Церкви.Между ними, по существу, нет никакой разницы: во всех них бессмертно живет и действует Иисус Христос, Который вчера и сегодня и вовеки Тот же (Евр. 13, 8). Святые отцы в действительности выполняют дело святых апостолов и как особые святые личности, и как иерархи поместных Церквей, и как члены святых Вселенских и Поместных Соборов. Для них есть одна Истина – Господь Иисус Христос. И действительно, Святые Вселенские Соборы, от первого до последнего, исповедуют, защищают благовествуют и бдительно охраняют одно единственное – Богочеловека Иисуса Христа.

Отче Святый! соблюди их во имя Твое, тех, которых Ты Мне дал, чтобы они были едино, как и Мы. Не о них же только молю, но и о верующих в Меня по слову их, да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино (Ин. 17, 11, 20–21), – в этих словах первосвященнической молитвы Христа ясно определена сущность всего христианства: христианство не есть какое-либо отвлеченное учение, которое принимается умом и содержится каждым порознь. Христианство – жизнь, в которой отдельные личности настолько объединяются между собою, что их единение можно уподобить единству Лиц Святой Троицы. Ведь Христос не молился о том только, чтобы сохранилось Его Учение, чтобы оно распространилось по всей вселенной. Он молился о единстве всех верующих в Него. Христос молился Своему Небесному Отцу об устроении или, лучше сказать, о воесоздании на земле природного единства всего человечества. Человечество создано единым (ср.: Деян. 17, 26). «У людей, – пишет св. Василий Великий, – не было бы ни разделения, ни раздоров, ни войны, если бы грех не рассек естества… И это главное в Спасителевом домостроении во плоти – привести человеческое естество в единение с самим собою и с Спасителем и, истребив лукавое сечение, восстановить первобытное единство, подобно тому как наилучший врач целительными врачевствами вновь связывает тело, расторгнутое на многие части».

Вот такое-то единение человеческих личностей – не апостолов только, но и всех верующих во Христа, – и образует Церковь. Среди земных предметов не нашлось ни одного, с которым можно было бы сравнить новое общество спасенных людей. На земле нет единства, с которым можно было бы сравнить единство церковное. Такое единство нашлось только на Небе. На Небе несравненная любовь Отца, Сына и Духа Святого соединяет Три Лица во едино Существо, так что даже не Три Лица, но Единый Бог, живущий триединой жизнью. К этой же любви, которая многих могла бы слить воедино, призваны и люди, о чем и Христос молился Отцу Небесному: Да любовь, которою Ты возлюбил Меня, в них будет (Ин. 17, 26).

В приведенных словах Христа истина Церкви поставлена в самую тесную связь с тайной Пресвятой Троицы. Люди, вступившие в Церковь и возлюбившие ее, подобны Трем Лицам Пресвятой Троицы, которых Их любовь соединяет во едино существо. Церковь есть как бы единосущие многих лиц, создаваемое нравственным началом любви. Эту именно мысль в приведенных словах первосвященнической молитвы Христа Спасителя усматривают весьма многие из святых отцов и учителей Церкви: св. Киприан Карфагенский (III в.), св. Василий Великий (IV в.), св. Григорий Нисский (IV в.), св. Амвросий Медиоланский (IV в.), св. Иларий Пиктавийский (IV в.), св. Кирилл Александрийский (V в.) и св. Иоанн Кассиан (V в.).

Так, св. Киприан Карфагенский пишет: «Господь, внушая нам, что единство происходит от Божественной власти, утверждает и говорит: Я и Отец-одно (Ин. 10, 30) – и, направляя Свою Церковь к таковому свойству, прибавляет: и будет одно стадо и один Пастырь (Ин. 10,16)». А в своем сочинении «О молитве Господней» тот же св. отец говорит: «Не довольствуясь тем, что искупил нас Своей кровью, Он (Господь) еще и просил за нас! А прося, – смотрите, какое Он имел желание: да и мы пребываем в том самом единстве, в каком Отец и Сын едино суть».

А вот что пишет св. Кирилл Александрийский: «В пример и образ нераздельной любви, согласия и единства, мыслимого в единосущии, Христос, взяв существенное единство, какое Отец имеет с Ним, а Он со Своей стороны с Отцом, – желает объединиться некоторым образом и нам друг с другом, очевидно, так же, как Святая и Единосущная Троица, так что одним мыслится все Тело Церкви, восходящей во Христе через слитие и соединение двух народов в состав нового совершенного. Образ Божественного единства и существенное тождество Святой Троицы, как и совершеннейшее взаимопроникновение, должно находить отражение в единении единомыслия и единодушия верующих». Св. Кирилл показывает и «природное единство, коим мы друг с другом и все с Богом связываемся, быть может, не без единства телесного».

В своей прощальной беседе Христос говорил ученикам: Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Ин. 13, 34–35). Вот это и есть новое начало церковного единения.

Христос уподоблял церковное единство единству дерева и его ветвей (ср.: Ин. 15, 1–2). Сравнение Церкви с деревом есть и у апостола Павла (см.: Рим. 11, 17–24), но наиболее часто апостол Павел называет Церковь телом. Уже самое название Церкви телом указывает на ее единство, – ибо два тела органически между собою связаны быть не могут, – а также и на особый характер объединения входящих в состав Церкви членов. Многие, то есть все входящие в Церковь, составляют одно тело во Христе, а порознь один для другого члены (Рим. 12, 5). Тело же не из одного члена, но из многих. Если нога скажет: я не принадлежу к телу, потому что я не рука, то неужели она потому не принадлежит к телу? И если ухо скажет: я не принадлежу к телу, потому что я не глаз, то неужели оно потому не принадлежит к телу? Но Бог расположил члены, каждый в составе тела, как Ему было угодно (1 Кор. 12, 14–16, 18). В одном теле у нас много членов, но не у всех членов одно и то же дело (Рим. 12, 4). Не может глаз сказать руке: ты мне не надобна; или также голова ногам: вы мне не нужны… Бог соразмерил тело, внушив о менее совершенном большее попечение, дабы не было разделения в теле, а все члены одинаково заботились друг о друге. Посему, страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены (1 Кор. 12, 21, 24–26). Сам Христос говорил, что, кто не родится водою и Духом, не может войти в Царствие Божие (ср.: Ин. 3, 3), – нужно быть рожденным от Духа (ср.: Ин. 3, 6, 8). И когда апостол Павел говорит о единении людей в Церкви, он всегда говорит о Духе Святом, как об источнике этого единения.