Данила Зайцев - Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева

– Участки под деревню разбили?

– Нет.

– Почему?

– Я пробыл в Москве, вот чичас будем разбивать.

– А почему не поручил?

– Нет, я сам должен присутствовать.

– Пшеницу посеяли?

– Да.

– Хорошо.

Селютин:

– Где план земли?

Рубаненко отвечает:

– Вот. – Стали смотреть.

– Ну что, Данила Терентьевич, устраивает?

– Нет.

– Почему?

– Потому что земли все в разбросе, а мы просим под один пласт.

Тут стали объяснять:

– Вот на карте разрисовано, зелёным светом [336]– ето чичас вам отдаётся тысяча двести гектар, жёлтым светом – ето 2010 год, отдадим тысяча восемьсот гектар, и розовым светом – ето в 2012 году две тысячи гектар, всёй земли пять тысяч гектар.

– Ну что, пускай так. – Думаю, идивоты, надо разработать модель.

– Но как хошь, ето получается так. Вот приказ: засей десять тысяч гектар пшеницы.

– Но семян нету.

– Селютин, дойны́х коров нашли?

– Да, нашли.

– Где?

– За Волоконовкой.

– Когда покажете Даниле Терентьевичу?

– Когда захочет.

– Ну, Данила Терентьевич, решай.

– В понедельник утром.

– Селютин, организуй поездку.

– Хорошо.

Ну, енергия, газ, дороги, оформление на комплекс не готово, поетому Елена Талгатовна с ними поспорила. Ну, снова приказ: к следующай субботе.

– Ну, пока все вы свободны. Данила Терентьевич, Владимир Димитриевич, вы останьтесь. – Родионов говорит: – По рекомендации губернатора есть строители комплексов для дойно́го скота и дома под деревню, ето надёжна компания. Ежлив желаете посмотреть, оне могут свозить и показать, и вообче можете вести до́говор о строительстве. Я вам, Владимир Димитриевич, по телефону уже говорил.

– Да, Владимир Яковлевич, мы за етим и приехали.

Родионов стал звонить етой компании, я вижу, что у них всё уже договорёно.

Подошла машина, нас взяли и повезли в ету компанию. Там нас встретили любезно, провели в кабинет к самому хозяину. Дядькя, сразу видать, опытной, всё выспросил, что хочем строить, мы рассказали, он предложил посмотреть его строительство, разные комплексы, мы с удовольствием согласились. Хозяин скомандовал свозить и показать и в обратным пути заехать. Мы согласились, и поехали.

Заезжали в трёх местах. Да, ето шикарныя комплексы, по современной технологии, но мне одно не понравилось: корова всю жизнь закрыта, три года – и корова негожа, часто обезнаживает, живёт на лекарствах. Но како́ ето может быть молоко натурально? Я стал протестовать, но Василий Чиканов мне объяснил: чтобы было выгодно, толькя при таких условиях заработки выгодно. Думаю, значит, нихто не думает об бедной скотинке, лишь бы деньги шли в карман. Нет, я не сменяю систему Уругвая, там по крайней мере коровы на воле, и подбирают племенных, и оне дают по тридцать – сорок литров молока натурального.

Мы вернулись уже вечером в Белгород, заехали в компанию, хозяин ждал, мы рассказали, что:

– Ваша работа нам понравилась. Но сколь стоит ваша работа?

Нам подшитали под ключ:

– Под сорок тысяч рублей квадратный метр. А комплекс на сколь думаете строить?

Мы ответили:

– На шестьсот голов.

– А деревню сколь домов?

– Пока двадцать пять домов, но начнём с одного. – Хозяин сразу надулся, сразу стал плохо разговаривать, но и Владимир Димитриевич не сдал:

– Дайте проект домов и цены, а там рассудим.

Он хладно ответил:

– Ребяты, сделайте им проект домов. – И мы разъехались.

Проектисты попросили меня зайти к ним, о выборе модели домов.

– Хорошо, зайду во вторник утром, но в течение недели должен быть готов.

– Постараемся.

– Ну хорошо.

Владимир Димитриевич сообчил мне, что билет на вылет готов 8 октября, а обратно 28 октября.

– Как, Данила Терентьевич, хватит?

– Да, двадцать дней хватит. У меня Татьяна собралась тоже, – и я объяснил почему.

– Ну хорошо, и для неё возмём. Ну, Данила Терентьевич, смотри хороше́нь, что-то Родионов с етой компанияй планируют. Во-вторых, оне запрашивают слишком высо́ко, даже таких цен нет и в Москве.

– Ты заметил, как он спылил, когда я ему сказал: пока один дом?

– Ето не то слово! Он даже обозлился.

– Он рашшитывал: чичас вернутся, и будет до́говор на всё строительство.

– Правильно, Данила Терентьевич, и ты знаешь, сколь етим отмоют деняг?

– Нет, не знаю.

– А вот постарайся, получи етот проект на один дом, и мы тебе скажем, сколь ето вам всё обойдётся.

– Тут большую роль играет Родионов. Видишь, нам нет выбору: именно толькя ета компания, и рекомендовал губернатор.

– Да всё врут, етого от губернатора не может поступить.

– А вот Елена Талгатовна – ето молодес, она умеет грамотно поступать, и она не даст обмануть, вот ето прекрасно.

– Ну, Данила Терентьевич, ждём в Москве.

– Спаси Господи, доброй пути.

Петро уехал в Канаду, посулился привезти сыновей. Но мне звонит Тарасов Фёдор Васильевич и говорит:

– Данила Терентьевич, ты, пожалуйста, разберись. Хто-то из ваших ребят лез к местным девчонкам, и ето нехорошо, пойдёт молва, все скажут: вот какия староверы.

– Да, вы правы, Фёдор Васильевич, и спаси Господи, что позвонил, я разберусь.

– Ну пока, вдруг что – звони.

Думаю, ох вы подлецы, хто же ето? Софонькя – не может быть, его все в Кошлаковым любят, и к нему даже девчонки приходили, но он никого не подпускает, уж очень религиозной. Никитка ишо мало́й и стеснительный, Андриян в Никольским, и он вообче етим никогда не занимался, Неонилу очень любит. Алёшка – не думаю, он потёма. Но хто знат? Ето работа Василия или Петра, но боле сумлеваюсь на Петра, Василий хитрый, а вот Петро – етот может. Ну, узнам.

Приезжаю домой, новости: директо́ра школы мня вызывает. Ага, чичас узнаем. Прихожу в школу, сообчаю:

– Мня ждёт директо́ра.

Ей сообчили, она мня приняла и стала извиняться:

– Данила Терентьевич, обязаны вам сообчить. Тут ваш Петро, муж Агафьи, был у нас на дискотеке и лез к нашим девчонкам, и его чуть не избили наши парни, он приходил пьяный и требовал ишо водки, и ето нехорошо. Каки́ бы ни были наши девки, но оне не проститутки, ето порядошны девчонки, у которых есть родители, и ихно развлечение – ета дискотека.

– Галина Александровна [337], вам большая благодарность, спасибо, что известили мне, я в етим постараюсь разберусь.

– Данила Терентьевич, с вами хочет поговорить учительница ваших малых детей.

– Хорошо, а где можно с ней побеседовать?

– Да чичас позову.

Приходит учительница Надежда Михайловна [338].

– Данила Терентьевич, здравствуйте.

– Здравствуйте, Надежда Михайловна. Вы со мной хочете поговорить?

– Да, Данила Терентьевич, у меня проблема с вашим Ларивоном.

– А что?

– Не хочет учиться. Я уже всяко поступала, но он не хочет, он умный парнишко и добрый, но вот учиться не хочет, а так во всем угождает.