Данила Зайцев - Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева

Поздно вечером звонит Владимир Фёдорович.

– Данила, нашёл два трактора, один в Курагинском районе за сто сорок тысяч рублей, а второй восемьдесят кило́метров от Абакана за сто двадцать тысяч, и обои, говорят, в хорошим состоянии. Но съезди, сам посмотри, завтра приезжай утром рано в Абакан и мой механик Юра тебя свозит.

– Хорошо, Владимир Фёдорович, спасибо.

Забыл рассказать. Когда Марфа выходила взамуж, у ней очень красивы зубы были, но принести одиннадцать детей – ето всё съело, она у меня стала походить на старушку, и мне за ето было всегда стыдно. Обращались к стоматологам в Южной Америке, но ето было не по нашему карману, нам выходило пятнадцать – двадцать тысяч долларов. И вот я всегда нервничал, но здесь Полина подсказала:

– Данила, справь Марфе зубы, она у тебя красавица, а вот зубы всё портют.

– Но Полина, где же таки́ деньги взять?

– Да Данила, ето не дорого.

– Как не дорого?

– А вот давай сводим к моёму стоматологу и проконсультируемся.

– Ну давай.

Полина позвонила, договорилась, и мы с ней отправились. Да, клиника новая, думаю: чичас задерут. Врач, женчина молодая, завела нас в кабинет, проверила и спросила:

– Сколь детей?

– Одиннадцать.

– Бедняжка.

– Ну, сколь ето станет?

– Чичас посчитаем. Да, ежлив латунны – семнадцать тысяч рублей, а ежлив мосты и керамика – тридцать пять тысяч рублей. А ежлив поставить шесть зубов и прочныя мосты, наилучшия керамика, навсегда, с гарантияй – семьдесят пять тысяч рублей, но ето будет красиво.

– Ого, но где взять такия деньги?

– Знайте, что мы ето по дружбе Полине вам такую услугу делаем. Знаем, что вы старообрядсы.

– Большоя спасибо. Марфа, как ты?

– Сам знаешь.

Думаю: да, милая ты моя, «сам знаю» – конечно, знаю.

– Врач, знаешь, что я хочу: с вами порядиться один на один.

– Ну что, пошли.

Мы зашли к ней в кабинет, я ей говорю:

– Пожалуйста, сделай наилучшия ей зубы, ето ей будет подарок от любви, за то что дала мне одиннадцать деток здоровых и умных, но она не доложна знать допоследу, ето ей будет сюрприз.

– Хорошо, – врач улыбается, – да, хороший подарок. Значит, любишь?

– Да. Вот вам аванс тридцать пять тысяч рублей, и беритесь за дело.

Мы выходим, врач говорит:

– Надо оформить: имя, отчество, фамилия, сколь лет. Марфа Фёдоровна, вы можете приходить каждый день?

– Да, могу.

– А в сколь?

– Как укажете.

– В 14:00 согласны?

– Да, согласны.

– Ну, с завтрашного дня ждём.

– Хорошо.

Мы поблагодарили и вышли.

– Ну, что ты вырядил?

– Да ничто, мосты поставют, да и всё, ну и коронки поставют.

– И за сколь?

– Да не сбавляют, за сорок тысяч рублей.

– Ну, всё-таки будут каки́-то зубы, а то уже не на чем жевать.

– Да, правды, – а на уме: – Потерпи, милая, мале́нькя.

И Марфа ходила целый месяц, у ней всё обточили, она нервничат.

– Марфа, потерпи мале́нькя. – А я нет да позвоню врачу.

Пришло время ставить зубы, ето заняло неделю. Но когда поставили, укрепили – показали и сказали:

– Ето тебе подарок от мужа, он выбрал са́мы дорогия, значит, любит тебя.

Марфа ушла, врач звонит мене́ и говорит:

– Твоя Марфа когда увидала, улыбалась и плакала. – А когда услыхала, что я выбрал са́мы дорогия, она вовсе заплакала. – Ну, проздравляем вас с молодой женой.

– Да, вам большая благодарность, большоя спасибо.

Приходит Марфа, улыбается – да, она помолодела на двадцать лет, подходит, обнимает, целует.

– Ну как, нравится?

– Да, очень.

– Толькя больше огрызайся. – Она смеётся:

– Что, не забыл? – Я хохочу:

– А что, Марфа, надо забыть? – Она смеётся и обнимает:

– А что, любишь?

– Марфа, всё было в жизни, но честная любовь всегда останется до смерти. – Смотрю, она заплакала, и сказала:

– А я думала, толькя я люблю.

– А я всегда знал, что ты меня любишь, толькя жила чужим умом.

– За ето прости.

– Марфа, ежлив бы не простил, чичас бы не стояли вместе. – Она прижалась к моёй груди:

– Милой ты мой, горжусь я тобой, ты у меня непобедимый. – И заплакала, вот правды.

– Ну ладно, хватит, Маша, пора любоваться детками да внучатками да доживать до старости и любить друг друга, а посторонних не слушать.

– Да, ты прав.

Чичас встретились, она улыбается, но зубы её красют, и мне радостно.

– Так, Марфа, слушайте. Дойны́х коров будем брать здесь в окружности, вижу, что выбор большой, но мне утром надо пе́рво съездить посмотреть трактор, а вы можете съездить на рынок посмотреть птицу, ну, ишо что нужно. – Так мы и сделали, а Полина с Неонилой пошли в больницу.

Мы с Юрой, механиком Абрикосовым, приехали смотреть трактор. Мне трактор понравился, в хорошим состоянии – за сто двадцать тысяч рублей, нисколь не сбавляет. Да, такой трактор жалко отпустить, 1994 год выпуск. Звоню Абрикосову, всё докладываю, он попросил к трубке Юру, переговорили, Юра передаёт мобильный, Абрикосов говорит:

– Бери, Данила.

– Ну хорошо, беру. – Мы до́говор подписали, я заплатил, и уехали, а трактор – Абрикосов послал грузовую машину, и увезли его на баржу.

Абрикосов мне сделал предлог:

– Данила, чичас лето, вы доложны построить себе дом, а то зимой замёрзнете. Лес ишо не выписанной для строительства, и чичас не время пилить, ты скажи, сколь надо домов.

– Да, Владимир Фёдорович, дома́ надо два: нам и Георгию.

– Хорошо, сколь на сколь?

– У нас план девять на тринадцать метров, с мансардным, и погреб четыре на шесть, а Георгию восемь на десять.

– Давай приготовь проект к завтрому: сколь дверей, о́кнов, перегородок, и вместе посчитаем, я вам куплю матерьялу на свои деньги.

– Нет, Владимир Фёдорович, опять долг, нет.

– Да ты выслушай. Нам всё равно надо пилить лес для строительства и строить несколькя домов. Вы зимой нам вернёте матерьялом, да ишо и заработаете.

– Да, так я согласен.

– Ну вот, а ты кипятишься. Окны, двери я вам по закупошной цене отдам, а шифер у вас уже есть.

– Владимир Фёдорович, спаси Господи за такую добродетель.

– Данила, мне вас жалко, а что ети деньги – у меня их лишно, в год мне достаётся под триста милливонов рублей. Ну, пять-шесть милливонов рублей я оставляю на свои личныя расходы, и почему вам не помогчи? Я со староверами никогда не обчался, но вижу, у вас уклад жизни добрый и даже примерный для России, и таких надо берегчи.

– Да ладно тебе хвалить, Владимир Фёдорович.

– Данила, не отпирайся, я тридцать лет проработал с народом и могу коя-что сказать о народе. Таких, как вы, – ето жемчужинка.

– Владимир Фёдорович, мало ты знаешь об нас, у нас тоже бардак.

– Данила, да я вижу ваши семьи и всё ваше поведение, всё у вас нельзя и грех, а ето принцип жизни.

– Ну ладно, разошёлся ты, поживём – посмотришь, что не так-то уж святые.