Данила Зайцев - Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева

– Я не верю в Бога.

– А почему?

– Да всё ето сказки. – Интересно, такой грамотный человек – и так отвечает. – Да сколь читаешь о християнстве, всё одна чепуха, каждый пишет на свой лад, и везде заметно, что не духовность, а бизнес.

– Да, вы правы, я с вами согласен. Но послушай, я вижу, что вы именно начитались чепухи, а оригиналу ишо в глаза не видели.

– А почему так вы поняли?

– Очень просто. У нас с тобой не совпадает: одна и та же тема, но рассудки разны.

– А ну объясни.

– Да очень просто. Вы верите, что земля, вода, огонь, воздух – ето создадено не просто, а кем-то вышним?

– Да, ето верно.

– Но почему человек дошёл до вышних пределов и добился всякой разной технологии, а вот ети четыре стихии не может сменить? И много чего не может сменить, сколь ни крутит, но всё топится в своим стакане воды.

– А что, ето есть написано?

– Да, конечно есть.

– А где оно?

– Вот и вопрос – где оно? Всё уништожено.

– А кем?

– СССР.

– А почему?

– Очень просто. Человек не должен знать правду.

– Но зачем ето нужно?

– А скотом легче править.

– Да, вы правы. А где ето можно добиться?

– Хошь знать правду – ищи Летописец Ветхий, от князя Владимира, что крестил землю русскую; много добра есть в Риме до Папы Петра Гугнивого; в Греции до отпаденье от России и до Никона-патриярха. Вот ето найдёшь – и сам поймёшь, где правда.

– А вы в какой академии учились?

– Я не учёный, а самоучкя.

– Не может быть. С вами трудно разговаривать.

– А правду нихто не победит, сколь ни крути. Хошь выиграть – иди за правду, толькя что её не любят…

– Да, я вам поверил. Вы мене́ то сказали, что я в жизни не слыхал.

– Да, ето редко от кого услышишь. Но разберись сам, своёй умной головой. Вы же верите, что есть добро и зло?

– Да, етому я верю.

– Ну вот, с вами легко договориться. Возми Библию, печатанну при Иосифе-патриярхе, и тщательно прочитай на несколькя раз, вас поманит ишо узнать побольше. Тогда возми прочитай Иоанна Златоуста, а далее там пойдут истории – прочётные минеи, месячны, пролога месячные, Никон Черногорский, Маргарит, Измарагд, Альфа и Омега, Пчела духовная, Ефрем Сирин, Евангелие, Авва Дорофей, Кирил Иеросалимский, Апостол, Григория видения, Страсти Христовы.

Мне чу́дно: он всё ето записывал в свой блокнот, и сказал:

– Обязательно прочитаю, – и спросил: – Где ето можно найти?

– Тут в Москве староверов много: поморсы на Преображенской площади, Белокрынической иерархии – на Рогожинским кладбище, а наши по тайгам скитаются да за границай.

– А почему так?

– Потому что самы упорны, и их боле всех преследовали.

– За чё?

– За правду.

– А хто?

– Никонияны.

– А хто оне такия?

– Ну, чичас называются православны, а на самом деле кривославны, и оне нас ненавидят.

– А за чё?

– За правду. За то, что не приняли реформу.

– Да, чичас я понял, и много стало понятно.

– А вот когда всё узнаешь – в лес уйдёшь.

– Неужели?

– А вот вспомнишь.

– Да, интересно. Я всегда думал, всё ето брехня, но такого конкретного ответу не слыхал.

– Но не забудь: все книги избирай до Иосифа-патриярха. А в Кириловой книге вы увидите, сколь подложных книг фальшивых, тогда поймётё много о чем.

– За ето вас благодарю. Ну, пора мне отправляться.

– Ну, доброй вам пути.

– И вам доброго полёту.

– Большоя спасибо.

– И вам спасибо за доброя наставление.

– На здоровья, разбирайтесь сами.

Он ушёл, мне стало интересно. Да, в России много умных лиц, да народ ничего не знает, живут и играют в кошки-мышки. Но придёт ето время – раскроется.

Я утром поднял билеты и в 17:00 вылетел на «Алиталия» в Буенос-Айрес. В Риме задержались на четырнадцать часов, нас всех увезли в гостиницу четырёхзвёздну, на другой день в 13:00 вылетели в Буенос-Айрес. Но мне чу́дно показалось над аргентинсами: в ожидании последних трёх часов подняли такую забастовку, что толькя могут сделать аргентинсы. Етот народ никогда не был в чижёлым режиме, оне чувствуют себя свободными и весёлыми. На самолёте было весело, все обходются друг с другом, как всегда знакомы. Мне ето всё знакомо и родноя.

Прилетаем в Буенос-Айрес, я еду на терминал де омнибус [425], взял билет в Сиполети, провинсыя Рио-Негро. Позвонил Тане, она обрадовалась, что я приехал в Аргентину.

– Ну, ждите меня на терминале в Сиполети в шесть часов утра.

Да, здесь автобусы комфортны, не то что в России, здесь везут плавно, чтобы не разбудить, а там как скот – трах-бах, и слова не скажи. Утром в Сиполети стречают зять Елияс и Татьяна. Мы встретились, и обои заплакали. Поехали на ихной машине к ним в дом, ето недалеко, кило́метров пятнадцать, на ча́кре. Тут уже весна, всё цветёт. Таня стала всё спрашивать, я рассказывать. Она нас жалеет, что мы уехали в Россию, ей Россия вконес не понравилась. Она спросила:

– На сколь время приехал?

Я ответил:

– Сам не знаю. Берусь писать книгу.

Она засмеялась:

– Наконес-то всё-таки решил! А подумай, сколь уже просют.

– Да, Таня, вот я и решил, но на ето надо спокойствия и консентрацию.

– Да, тут у тебя будет полноя спокойствия, и пиши сколь хошь, нам не помешаешь.

Она отвела мне комнату – да, ето прекрасно. Она беременна, в феврале должна принести. Муж за ней ходит, как за принсесcой, ей двадцать четыре года, ему тридцать один год, он порядошный парень, работает в полиции первым сержантом, у них два такси, две лоты [426], и строют дом. А етот шале во фрукте – одного богача, в нём живут зять Елияс с Таняй, оне прошены в нём жить. Так как Таня всегда жила на земле, ей идея понравилась жить на земле и ро́стить огород и цветы.

Я отдохнул, и оне повезли меня в Сиполети и Неукен. Пошли по магазинам. Мне всё стало споминаться. У здешного народа искренняя ласкота́, вежливо обходются, везде стараются угодить, смотришь: против русских тёмны, некрасивы, низкие, но станешь обчаться – оне все милые. Я спомнил: когда живёшь на месте, ето не замечаешь и не ценишь, а вот пришлось пожить в разной [427]среде, и всё ето стало дорого. Конечно, теперь с нашим опытом тут легко будет жить.

Мы вернулись поздно. Утром я стал присматриваться, где бы найти земли, хотя бы один гектар, зятя попросил поузнавать: не все же двадцать четыре часа писать. Думаю, посажу арбузов, дыняв, кукурузы сахарной, хотя бы три гектара, – всё кака́-то будет копейкя. Зять Елиас узнал и сообчил мне, что у етого же хозяина есть земля, посажена фрукта нонешна, между етих садов можно садить что хошь. Я пошёл проверил: да, земля залог, урожай будет – толькя постараться. Случайно вижу, что хозяин едет, я его остановил и спросил про ету землю. Он мне ответил:

– Договаривайся с поле́вшиком.

– А сколь вам за ето?

– Ничего не надо.