Данила Зайцев - Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева

Решил съездить домой. Приезжаю домой – Марфа не принимает, говорит:

– Не могу принять, наказано строго-настрого не принимать, приму – выгонят и нас.

Я ушёл: вот тебе и жена! Уехал на рыбалку, но я не рыбачил, а слёзы лил, и загулял, хотел сам себя убить. Прогулял я две недели на таборе, и как-то раз уснул и вижу: подходит ко мне женчина в драгоценным платье, очень красива, и строго мне стала говорить:

– Что себя так распустил? Бросай пить, ставай на ноги и действуй. Захочешь – всё наладишь.

Проснулся: что ето такоя? Думал-думал – и поехал домой.

Приезжаю домой, Марфе неудобно, что так поступила, извиняется, но мне обидно. Я виду не показал, а собрался в Бразилию на работу. Взял с собои Андрияна, и в Гояс к Ивановским.

Приезжаем в Рио-Верде, разыскал Сергея Сидоровича, попросил работы, он с удовольствием взял: «Синьцзянин, да ишо Зайцев». Стал работать на тракторе, начальником у его был Николай Берестов, бывшай хозяин. Я обрадовался, но моя радость вскоре исчезла: Николай закон Божий бросил и старообрядцев ненавидел. И мы с Андрияном были под его распоряжении, Николай издевался как мог. Я дюжил два месяца. Приезжает Сергей Сидорович, подхожу к нему:

– Сергей Сидорович, здорово живёшь!

– Здорово. Как дела?

– У меня к тебе просьба.

– В чём дело?

– Ради Бога, убери нас из рук Николая, уже невыносимо.

– Ну вот, а я хотел просить тебя, чтобы ты взял в руки сушилку. Сможешь етот ответ [162]взять?

– А ежлив покажешь и научишь, конечно, смогу.

– Покажу и научу, у меня как раз начальник ушёл и некого поставить, вот и думал тебе предложить.

– Хорошо, давай показывай.

Он всё показал, разъяснил и ишо приезжал два дня подсказывал все порядки. Я всё понял и взялся за работу. Всё было засорёно, все туннели засорёны старым прогнившим зерном, везде дохши мыши, полный беспорядок. Попросил Андрияна, и взялись чистить, за неделю всё вычистили и привели в порядок. Стали сушить бобы соявы, жнут, везут, ссыпают, а мы сушим. У то́го начальника было пять рабочих, а мы управлялись втроём. Ета сушилка с бараками и силосами на десять тысяч гектар, в сезон высушивает тридцать тысяч тонн. Сергей Сидорович бы доволен: всё чисто и в порядках. Приходили больши грузовики, что принимают по тридцать тысяч тонн, и ето успевали загружать, а их приходило по шесть-семь в день, но ето всё лёгко. Сергей сеял десять тысяч гектар бобов, толькя надо хороший глаз. После урожая Сергей Сидорович купил в штате Рорайма возле Венесуэла двадцать тысяч гектар земли и предложил мне быть главным начальником. Я ему ответил:

– Надо с женой посоветовать.

– Но езжай посоветуйтесь, работа не убежит.

Мы у Сергея проработали шесть месяцев, заплатил он мне по пятьсот долларов в месяц, Андрияну по двести пятьдесят долларов, но ето очень хоро́ша цена по-бразильски. Но у меня план совсем другой, Андрияну предлагал:

– Присматривай себе девушку, сам видишь, люди порядошны, хоть и спасовсы, но никакой разницы нету. Сам видал, что у нас делается.

Но Андриян всё отвечал:

– Да все красивы, все хоро́ши, но моё сердце спокойно. – И не захотел оставаться.

Приезжаем домой, я еду в Монтевидео, иду к американскому консулу, прошу визу. Вопросы:

– Сколь детей?

– Семеро.

– На сколь едешь?

– На тридцать дней.

– В США есть ро́дство?

– Нету.

– Зачем едешь?

– Посмотреть Америку.

– Подожди. – Немного сгодя вызывают: – Счастливого пути.

– Спасибо.

Виза на шесть месяцев. Приезжаю домой, показываю Марфе визу, Марфа в шоке:

– Ты что?

– Да ничто, я так жить не хочу, поеду устроюсь и тогда вас вызову.

Марфа согласилась, смеётся, спрашивает:

– А ты не женишься там?

Смеюсь:

– Всё может быть.

Взял билеты в Буенос-Айресе, через четыре дня вылетаю. Поехал к тяте с мамой. Приезжаю, тятя схудал, глаза отцвели, вижу, что долго не проживёт, стало жалко. «А свидимся ли ишо?» – таки́ мысли прошли. Что за чушь таки́ мысли, тяте всего семьдесят пять лет!

5 июля 1997 года вылетаю в США. Сообчил Усольцеву Андрону, чтобы стретил, он посулился. Перва посадка была в Даллас, втора Лос-Ангелес, последня Портланд, Орегон. Да, ето Америка! Чувствуешь свободу, вежливость, ласкоту́, порядок, чистоту.

Андрон стретил, ето Степана друг, он в Аргентине был парнем, а я пацаном, его братьи, мои друзья, – наркоманы. Поехали к нему домой. Приехали. Андрон живёт зажиточно, жена его Евфросинья – дочь Сидора Баянова, что в Чили, хоро́ша женчина, живут дружно. На ограде живут Василиса Пяткова с Бразилии, бывшая вдова, она была за Александром Русаковым, чичас за Дорофеям-бразильянином, хорошо говорит по-русски и по-английски.

Через два дня Андрон поехали в штат Айдахо, пригласили меня, у их там куплена земля под деревню. Ето все синьцзянсы, бывшия жители Аргентины: Киприян Матвеев, Иван Матвеев, Андрей Бурков и Андриян Иванов, Андрон Усольцев. Поехали на хорошим «Бенни». Проехали штат Вашингтон, штат Монтана и штат Айдахо, заехали в горы. Место очень красиво, пробыли два дня. Ети ребяты воздоржны, ничего с базару не берут, всё своё, но за ето жёны молодсы: наварили, напекли всего, и соки-морсы тоже свои. В обратну путь заехали в Сеятлы, потом на реку Колумбия.

Приезжаем домой. Я устроился на работу у Кирила Фомича Иванова – сын наставника Фомы Иванова, Дорофей тоже у него работает, начальником. Кирил брал подряды – дома и отдавал нам, чтобы оббивали сайдингом. Но ето надо было за три дня отдавать дом готовый, работали по шестнадцать-семнадцать часов в день, платил мене́ по семь долларов час, жил я у Андрона в трейлере, ничего не платил.

Молиться я ездил с Дорофеям к Фоме-наставнику в моленну. Моленна большая и полная, много знакомых и незнакомых. Куда ни поедешь, везде видать своих. Синьцзянсы, харбинсы и турчаны – все сами по себе. Турчаны – ето старообрядцы с Турции, некрасовцы. В моленне меня знали, что я грамотный, и заставляли читать каноны и Поучение. В праздники ездили с Дорофеям на горячия воды, на па́ри по гостям. Андрон свозил к Андрею Шарыпову в гости, дома его не было, он работат в Майами. Дом у его ого, стоит милливон долларов и стоит очень на удобным месте. Февруса обошлась по-гордому.

Через месяц Дорофей договорился с друзьями поехать в горы на па́ри, ну и меня взяли. Приезжаем в горы, там уже собрались, музыка, барбекью, тансы-мансы. Там были Василиса, бывшая Германова жена, со Славиком – он с России, Ирина Иванова – за Юрой-никониянином, Настасья Пяткова с Симеоном Бурковым – знакомым с Аргентине, ну и Дорофей с Василисой. Вечером повеселились, утром отдохнули и под вечер поехали по домам – в понедельник на работу.

Я каждый день готовлю с собой обед, но вижу: нихто с собой ничего не берёт, потом понял. Значит, ставать – ставать надо в пять часов утра, готовить завтрак и обед, в шесть приходит машина, на заправку, все бегут за ланьшем и дале в восемь часов на работу, в обед полчаса обедать и снова на работу, в двадцать три часа домой, два часа в дороге, дома в час утра, в пять опять ставать. Ну и я бросил готовить, стал поступать, как и все.