ДЕЯНИЯ ВСЕЛЕНСКИХ СОБОРОВ, ИЗДАННЫЕ В РУССКОМ ПЕРЕВОДЕ ПРИ КАЗАНСКОЙ ДУХОВНОЙ АКАДЕМИИ ТОМ ШЕСТОЙ

«Верую, святейшие, и относительно того, как Бог Слово, единородный сын Отца, прежде веков и времен бесстрастно рожденный от самого Бога и Отца, сжалившись и умилосердившись над нашим человеческим падением, по добровольному хотению, и по воле Бога родителя, и по божественному соизволению Духа, не разлучившись от недр рождающего, снизшел к нам уничиженным. Потому что Он как одно и то же хотение имеет с Отцом и Духом, так и существо неограничное и естество непостижимое; Он никаким образом не (может быть) описуем, и не переменяет места подобно нам, по естеству может производить божественные действия и вошел в неискусобрачную, украшенную чистотою девства, утробу святыя, преславныя, и богомудрыя, и чистыя от всякой скверны по телу и по душе и по мысли, Марии; воплощается бесплотный, и принимает наш образ, будучи по божественному существу, что касается образа и вида, не имеющим образа, и подобно нам воплощается бесплотный, и делается истинным человеком Тот, кто познается как вечный Бог. И находящийся в недрах вечного Отца является носимым в материнской утробе, и неограниченный временем принимает временное начало. Не воображаемо Он соделался всем этим, как это кажется безумным манихеям и валентинианам; но истинно и на самом деле отказался (κενωσας) от отеческой и собственной воли и воспринял весь состав (φυραμα) наш, то есть, единосущную нам плоть и разумную душу, однородную нашим душам, и ум, совершенно одинаковый с нашим умом. Потому что это есть человек и познается (как человек). И Он соделался поистине человеком со времени этого высочайшего зачатия от пресвятой Девы. Он благоволил быть и называться человеком, чтобы подобным было очищено подобное, и однородным спасено однородное, и сродным прославлено сродное. Поэтому Дева избирается святая, освящается и тело и душа ее, и таким образом она служит воплощению Творца, как чистая, невинная и непорочная. Итак Бог Слово воплощается, как свойственно нам, не чрез соединение с прежде созданной плотию, или чрез соединение с прежде образованным и самостоятельно существовавшим до того времени телом, или чрез соединение с прежде существовавшею душею; напротив они тогда только получили свое бытие, когда с ними соединился сам Бог Слово; естественно, что они соединились одновременно с началом своего существования и сами по себе до истиннейшего сннсхождения к ним Слова никогда не существовали, но имеют существование, совпадающее (по началу) с естественным снисхождением Слова; ни на мгновение ока существование их не предшествовало снисхождению Его, как это шумно выражает (βομβει ) Павел самосатский и Несторий. (Плоть Иисуса Христа) вместе (соделалась) и плотию (просто) и вместе плотию Бога Слова; вместе (просто) одушевленною разумною плотию, вместе также и одушевленною разумною плотию Бога Слова. В Нем (получила) она свое бытие и не имела бытия сама по себе. Все его (что входит в состав человеческой природы в Иисусе Христе) приведено было в бытие одновременно с зачатием Слова и соединилось Ему в ипостась одновременно с тем, как приведено было в бытие, — бытие истинное, а не частичное, не допускающее деления, не принимающее ни изменения, ни слияния. Им (Иисусом Христом) оно приведено в бытие, в Нем и с Ним получило существование и вместе с Ним составлено. Оно не допускает решительно нисколько времени, в которое бы оно имело существование прежде неслитного и нераздельного соединения. Итак Слово, воплотившись от непорочных и девических кровей всесвятыя и ненорочныя Девы Марии, сделалось поистине человеком; хотя Оно и было носимо в девическом чреве и исполнило время законного чревоношения, во всем естественном и не имеющем греха уподобилось нам людям и не презрело нашей низости, весьма сильно подверженной страстям, однако ж родилось как Бог в человеческой плоти, равно как и в (человеческом) образе, в (плоти) имеющей душу разумную и безтелесную; эту плоть само Оно оживотворило в Себе самом разумным духом, а не другой кто. И родившую Деву Оно само соблюдает и показывает ее в собственном смысле и воистину Богородицею, хотя бы и бесился сумасбродный Несторий и плакало и рыдало и выло его богопротивное воинство и опять снова терзалось вместе с ним. Потому что родившийся от Девы, святыя Богородицы Марии, был Бог, принявший ради нас второе и временное рождение после первого своего и вечного рождения от Отца, — рождение естественное и несказанное, хотя воплотившийся и рождался для того, чтобы уподобиться нам плотским. Он воспевается как всецелый Бог, Он же принимается как всецелый человек; Он же признается как совершенный человек, потому что Он имел единение двух естеств: божества и человечества, и познавался в двух совершенных естествах: божестве и человечестве. Потому что ни соединению не способствовало какое-либо изменение или смешение, ни различием и двойственностью естеств или существ после соединения не вводится разделение и рассечение; хотя это (последнее) и печалит безумного Нестория, а то (первое) приводит в изступление безрассудного Евтихия. Соединяющееся между собою ипостасно не принимает изменения, не познает разделения, не знает того, что доступно слиянию, и не допускает признаков сечения, что, как известно, (допускают) невежды Евтихий и Несторий и не знающие силы ипостастного соединения, по которой Слово воплотилось и плоть одушевленная и разумная неизменно обожилась: один увлекает в море слияния, а другой уносит в пропасть разделения. И поэтому один избегает исповедовать двойственность естеств, а другой затрудняется исповедывать одно воплощенное естество Бога Слова и боится говорить, что у Него одна составная ипостась: они беглецы, боящиеся страха там, где нет никакого страха. Мы же, мужественною мыслию отогнавши безумие, рабски (следующее) тому и другому из них, и безбоязненно утвердившись на камне благочестия, проповедуем ипостасное снисхождение Слова в плоть, от нас (заимствованную) разумную и одушевленную, и воплотившееся Слово почитаем за единого Христа и Сына, и говорим, что у Него едина составная ипостась, и возвещаем, что Он в двух естествах, и веруем, что у этого Бога Слова два рождения: одно от Бога Отца, которое знаем как неограниченное временем и вечное, а другое от Богородицы Матери, которое признаем за новое и происшедшее во времени; и прославляем одно воплотившееся в Нем естество Бога Слова, но не так, как говорят Аполлинарий, Евтихий и Диоскор, но так, как передал нам мудрый Кирилл. Кроме того мы говорим, что сохранились особенности естеств, и возвещаем различие соединившихся, как называемое естественным и состоящее в качестве, так и мыслимое в существенном и заключающееся в количестве. И мы ни Несториева сечения не боимся, ни Евтихиева изменения не уважаем. Потому что мы не говорим, как пустоголовый Несторий, что соединение относительное, и не пустословим, будто снисхождение (состоит) в одинаковости чести и подобии воли и в порыве и одинаковости хотений, а также не говорим попусту, как богоотверженный Евтихий, о каком-либо слиянии и изменении Бога Слова и разумно одушевленной плоти, или о соединении естеств и сущностей и образов, из которых во Христе произошло чудесное сочетание. Поэтому, идя путем царским и средним, мы отвращаемся слияния и ненавидим рассечение, а душевно почитаем одно неслитное и вместе нераздельное соединение божества и человечества, которое одно и может быть допущено при естественном и ипостасном соединении. Взаимно соединившиеся божество и человечество сохраняли его для того, чтобы не допустить изменения и не потерпеть разделения. Учение о соединении, разумеется, естественном и ипостасном (я не знаю, кроме этого, другого соединения во Христе), не знает различия, а разделение оно совершенно изгоняет, и пришедшее в соединение сохраняет неизменным и не допускает разделения в соединившемся. И поэтому, называя Христа состоящим из божества и человечества, мы проповедуем, что Он и Бог и человек, состоит из двух естеств (διφυα) и двойствен по отношению к естествам. А равно и по божеству Он совершен, и по человечеству совершен. Поэтому, уча, что Он в двух естествах, мы изображаем Его Богом единосущным Отцу и говорим, что Он также единосущен и Матери и нам, как человек, что Он видим и невидим, также, что Он создан и несоздан, что Он и плоть и бесплотен, что Он и описуем и неописуем, что Он и земной и небесный, что Он разумная одушевленная плоть и божество, что Он явился недавно и вечен, что Он и уничижен и превознесен и все, что найдется (свойственного) нераздельно (соединившемуся) двойственному естеству, хотя одно существовало всегда, как имеющее естество вечное, а другое неизменно получило бытие ради нас в последние времена, как восприявшее естество человеческое. Потому что если соединение было неизменное и нераздельное, как оно и (теперь) пребывает неизменным и нераздельным, и эти два являются неизменно различными и нераздельно показывают различие, то это были естества и сущности и образы, из которых произошло несказанное соединение и в которых созерцается один и тот же Христос. Единое, происшедшее из них, остается единым; оно за тем уже не разделяется и, не допуская рассечения или изменения, показывает, из чего состоит. Это есть ипостась и лицо составное; оно состоит из неслитного смешения и не знает разделения в соединившемся, но сохраняет нераздельное бытие и существование; и не два, потому что соделалось одним, и не слитно и не ведет к одному единству и к естественному и существенному тождеству того, из чего естественно составлено, но одно и в тоже время познается и (как) одно и (как) два. Одно по ипостаси и по лицу, а два по отношению к самим естествам и естественным особенностям их, от которых оно и получило (возможность) быть единым и сохранило (возможность) оставаться по естеству двояким. Поэтому Он, пребывая тем же, созерцается как единый Христос, и Сын, и единородный, нераздельный в обоих естествах, и естественно совершает то, что свойственно тому и другому существу, в силу присущего тому и другому существенного качества и естественной особенности. Если Он имеет естество единичное и несовокупное, то как же у Него не будет такова же и ипостась и лицо? И неужели один и тот же стал бы вполне совершать то, что свойственно тому и другому естеству? Каким же образом божество, непричастное плоти, будет физически совершать дела плоти? Или каким образом тело, не имеющее божества, стало бы совершать дела, по существу признаваемые божественными? Еммануил же, будучи единым и в одном и том же будучи тем и другим, то есть, и Богом и человеком, поистине совершает свойственное тому и другому естеству, производя совершаемое Им одно так, другое иначе. Как Бог, Он совершает божественное, а как человек — человеческое. Он всем хочеть показать Себя и как Бога и как человека, и поэтому Он совершает и божественное и человеческое, а равно и говорит и произносит (то и другое). И не было так, как желает Несторий, чтобы один творил чудеса, а другой совершал человеческое и терпел страсти. Но один и тот же Христос и Сын совершал и божественное и человеческое, — одно так, другое иначе, как учит божественный Кирилл, потому что Он в том и другом имеет власть несливаемую, но ничуть и неразделимую. Как Бог Он был вечен и совершал чудеса, а как человек Он был известен, как недавно явившийся, и совершал уничиженное и человеческое. Потому что как во Христе то и другое естество сохраняет неизменно свою особенность, так и каждый образ в соединении с другим — то, что ему свойственно. Так Слово, (находясь) в общении именно с телом, совершает то, что свойственно Слову, а тело совершает то, что свойственно телу, тогда как с ним находится при этом в общении именно Слово. И это познается в одной ипостаси и отгоняет нечестивое сечение. Они не действовали отдельно, чтобы мы не подумали, что они раздельны. Пусть не торжествует поэтому Несторий, безрассудно обманывающий сам себя, потому что тот и другой образ во едином Христе и Сыне после соединения обоих (естеств) совершал то, что было ему свойственно. Потому что он сам по себе, не отделяясь от другого, совершал то, что было ему свойственно. Мы прославляем в Нем не двух христов и сынов, из которых один, будучи Сыном и Христом по естеству, совершает чудесное, а другой, будучи Сыном и Христом по благодати, совершает уничиженное. Хотя мы учим, что два образа действуют вместе, каждый согласно с своею естественною особенностью; но мы говорим, что один и тот же Сын и Христос естественным образом совершает высокое и уничиженное, согласно естественному и существенному качеству каждого из двух естеств своих, потому что эти естества, пребывая неизменными и неслитными, и будучи ясно познаваемы как два, и будучи соединены неслитно, не были лишены этих (свойств своих) и являлись в одной ипостаси. Пусть не торжествуют напрасно Евтихий и Диоскор, распространители несуществующего безбожного смешения; после соединения того и другого естества каждое из них совершало то, что ему свойственно, избегая разделения, не принимая изменения, и сохраняя различие по отношению к другому, и удерживая общение и соединение нераздельным и неразрывным. Поэтому, оставаясь благочестивыми и держась пределов православия, мы говорим, что один и тот же Христос и Сын совершает то и другое, потому что Он Бог и человек; и не выдумываем никакого смешения. Равным образом мы говорим, что тот и другой образ после взаимного общения совершает то, что ему свойственно, так как в одном и том же Христе находятся два образа, естественным образом совершающие то, что им свойственно. Мы ничуть не допускаем никакого разделения, как желал оклеветать нас здесь Евтихий, а там Несторий, вышедшие из взаимно противоположных (начал) и разделившие воздвигнутую против нас благочестивых нечестивую брань. Их мы считаем ни за что, и познаем в том и другом естестве то и другое действие, то есть, существенное и естественное, а также взаимное, нераздельно происходящее из того и другого существа и естества, по причине прирожденного ему естественного и существенного качества, а вместе нераздельного и неслитного, сопутствующего ему взаимнодействия того и другого существа. Это служит причиною различия действий во Христе, а равно естествам дает бытие естеств, потому что божество и человечество суть не одно и то же по отношению к присущему каждому из них естественному качеству, хотя они и несказано соединились между собою в одну ипостась и неслитно совокупились в одно лицо, сошедшись и соединившись между собою ипостасно, соделали для нас одного и того же и Христом и Сыном. Бог Слово есть Бог Слово, а не плоть, хотя Он и принял плоть разумно одушевленную и соединил ее ипостасно естественным соединением. Эта плоть есть плоть разумно одушевленная, а не Слово, хотя она и созерцается как плоть Бога Слова. Поэтому после естественного и неслит­ного, то есть, истинного и ипостастного соединения, они не показывают этого действия безразличным по отношению к тому и другому, и мы не называем этого действия их единым и единственным или существенным и естественным и совершенно безразличным, чтобы не соединить их насильно в одну сущность и в одно естество, которое последователи акефалов сделали предметом забавы и в самых речах безстыдно называют его составным. Как мы исповедуем то и другое естественное действие в том и другом существе и естестве, из которых для нас соделалось во Христе неслитное соединение и соделало единого Христа и Сына всецелым Богом, которого надобно признавать также и всецелым человеком, чтобы нам не слить неслитно соединеных естеств, хотя из действий и одних только действий познаются естества, по учению тех, которые могут (это знать), а различие сущностей всегда обыкновенно замечается из различия действий: так мы учим и тому, что всякое изречение и действие, будет ли оно какое-нибудь божественное и небесное, или человеческое и земное, происходит от одного и того же Христа и Сына и одной сложной и единичной Его ипостаси. Воплотившись, Он пребыл Богом Словом и естественным образом сам по Себе проявляет нераздельно и неслитно то и другое действие, сообразно со своими естествами: по-божественному своему естеству, по которому Он единосущен Отцу, — божественное и несказанное, а по-человеческому, по-которому Он соделался единосущен нам людям, — человеческое и земное, тому и другому естеству желательное и согласное. И это не перестает соблазнять иного из видящих, как будто совершающий то и другое естественным образом не был вместе и Богом и человеком. Тем, что сам Он, единый Христос и Сын, совершает то и другое, уничтожается гнусный поток (учения) Нестория. Потому что, как мы сказали, мы утверждаем, что в Нем не два Христа и Сына, которые совершают то и другое, (а один). А когда показывается, что свойственное тому и другому естеству после соединения пребывает неслитным и в то же время проявляет действие, свойственное тому и другому из них, то этим ниспровергается стремящийся к слитию отпрыск (учения) Евтихия, потому что естества познаются естественным образом и естественным образом обнаруживают свое естество, из которого нераздельно и естественно произошло и существенно развилось (лице Христа). Поэтому, родившись нашим рождением, Он питается молоком и возрастает и проходит телесные возрасты до тех пор, пока не достигает совершенного возраста человеческого; терпит свойственный нам голод и жажду и переносит подобно нам утомление от путешествия, потому что Он, подобно нам, совершал действие хождения также по-человечески. И оно, будучи совершаемо согласно с человеческой субстанцией, служило доказательством человеческого Его естества. Поэтому Он, подобно нам, переходил с места на место, потому что Он был поистине человеком и имел наше естество в полном составе, также принял описуемость плоти и был облечен в приличный нам образ. Потому что образ вида его был телесный, то есть, образ тела; сообразно с этим, будучи зачат во чреве, Он формировался, удержал этот образ навсегда и сохраняет его во веки невредимым. Поэтому, чувствуя голод, Он принимал пищу; поэтому, томясь жаждою, Он искал питья и пил, как человек; поэтому Он был носим, как дитя, подъятый девическими руками, и покоился у материнской груди; поэтому, чувствуя утомление, Он садился и, нуждаясь в сне, засыпал. Также, получая удары, Он чувствовал боль, будучи бичуем, страдал, и, когда пригвождали ко кресту Его руки и ноги, Он переносил боли, потому что Он дал, как и хотел, человеческому естеству время делать и терпеть то, что ему свойственно, чтобы преславное Его воплощение не было сочтено каким-нибудь вымыслом и пустым призраком. Потому что не по принуждению и не по необходимости Он принимал это, хотя и терпел это естественным образом и по-человечески и делал и совершал по человеческим побуждениям. Да удалится это гнусное подозрение. Потому что Бог был Тот, кто решился телесно претерпеть это и спас нас от наших страстей и таким образом даровал нам безстрастие. Но (принимал это) потому, что сам восхотел страдать и делать и действовать по-человечески и решился оказать помощь видящим, ради которых и соделался истинным человеком. И это не потому, чтобы естественные и телесные движения естественным образом побуждали Его соделать это, хотя безбожные и коварные люди и дерзко услаждались, приводя в исполнение свое коварство, но потому, что Он облекся в страстное и смертное и тленное и неизбежно подлежащее нашим естественным страстям тело, и в этом теле, согласно с собственною его природой, благоволил страдать и действовать даже до воскресения из мертвых. В нем-то Он разрешил и страстное наше, и смертное, и тленное, и даровал нам свободу от них. Таким образом Он добровольно и вместе естественным образом обнаруживал уничиженное и человеческое, пребывая и при этом Богом, потому что Он сам был виновником (ταμιας) для себя человеческих страданий и действий, и не только виновником, но и посредником, хотя Он естественным образом воплотился в страстное естество. И поэтому то, что было в Нем человеческого, было потому, что Он был человек. Не потому, что бы естество Его не было человеческим, но потому, что Он добровольно соделался человеком и, соделавшись человеком, добровольно принял это. И не насильственным образом или по необходимости, как бывает у нас (и в большей части случаев), и не против желания, но, когда и как восхотел, Он сам благоволил и снизойти к нам, одержимым страстями, теми самыми страстями, которые возбуждаются по природе. Божественное же и преславное и возвышенное и очевидно возвышающееся над нашим ничтожеством, каковы были чудеса и знамения и проявления преславных дел, как то: безсеменное зачатие, играние Иоанна во чреве, нетленное рождение, непорочное девство, пребывшее невредимым прежде рождества, в рождестве и после рождества, небесное наставление пастырям, и призвание волхвов посредством звезды, принесение при этом даров и поклонение, знание Писаний без научения, потому что, говорят: како сей книги весть не учився (Иоан. 7, 15), (знание) отчасти обличающее превратную любовь страстных приверженцев невежества, преложение вина (претворенного) из воды, исцеление больных, дарование зрения слепым, выпрямление горбатых, возвращение сил расслабленным, дарование хромым способности быстро двигаться, совершеннейшее очищение прокаженных, быстрое насыщение алчущих, ослепление преследующих, укрощение ветров, установление тишины на море, телесное хождение по водам, изгнание нечистых духов, бурное возмущение стихий, отверзение гробов самих собою, тридневное воскресение из мертвых, нескончаемое разрушение тления, непрестанное уничтожение смерти, исшествие из гроба, тогда как печать на камне и на гробе осталась невредимою, беспрепятственное вшествие (в дом) при заключенных дверях, чрезвычайно удивительное и телесное вознесение от земли на небо и все подобное этому, превосходящее природу нашего слова и силу выражения и побеждающее всякое разумение человеческое, — все это, будучи совершаемо Богом Словом, вне пределов ума и природы человеческой, служило доказательством существа и естества божественного, хотя и было совершаемо посредством плоти и тела и совершалось не без (участия) плоти, разумно одушевленной. И поэтому мы не считаем Бога Слово безплотным и не учим, что Он вне тела, хотя Он и совершал то, что превышает тела. Ибо Слово истинно воплотилось и, неложно воплотившись, облеклось телом и было познаваемо как единый Сын, производящий из Себя всякое действие: божественное и человеческое, уничиженное и величественное, телесное и безтелесное, видимое и невидимое, описуемое и неописуемое, соответствующее двойственности естеств Его, и само по себе непрестанно проповедующее и постоянно возвещающее эту двойственность. Один и тот же, будучи по ипостаси неделимым Сыном и будучи познаваем в двух естествах, одним из них творил чудеса, а другим совершал уничиженное. И поэтому богомудрые, венчанные Христом, истинным Богом, и от Бога получившие (дар) говорить и открывающие нам божественное разумение говорят: когда слышишь об едином Сыне противоположные выражения, то приличным образом разделяй между естествами то, что говорится, — великое и божественное приписывай естеству божественному, а малое и уничиженное относи к естеству человеческому. Таким образом ты и избежишь разногласия в выражениях, отдавая каждому естеству то, что ему свойственно, и согласно священному писанию исповедуешь единого Сына и сущим прежде всех веков и недавно явившимся. А также об едином Сыне говорят и вот что; никто да не отчуждает никакого действия от единого сыновства, а которому естеству принадлежит то, что происходит, это пусть определяют по свойству самого действия. Итак они весьма прекрасно учили исповедовать, что один Еммануил, ибо так называется воплотившийся Бог Слово, и что Он совершает все, а не иной высокое и иной низкое, без всякого разграничения. Посредством этих естеств своих Он познается неслитною двоицею и ничуть не разделяется на две ипостаси и два лица, но один и тот же есть несекомый Сын и Христос и нераздельно познается в двух естествах. И мы утверждаем, что все это принадлежит одному Сыну, и веруем, что все изречения и действия суть Его, хотя одни из них и приличны Богу, а другие опять приличны человеку, а иные занимают какое-то среднее положение, как имеющия в себе и приличное Богу и человеческое. Мы говорим, что той же силе принадлежит и так называемое общее (новое) и богомужное действие, которое по существу своему неодинаково, но разнородно и различно, как назвал его божественным образом восхищенный из Ареопага божественным Павлом богоглаголивый Дионисий, так как оно заключает в себе и приличное Богу и человеческое и посредством весьма искусного и сложного выражения вполне обозначает всякое действие того и другого существа и естества. Итак, прославляя Бога Слово предвечного и совечного Отцу, мы утверждаем, что Он воспринял временное рождение, которым Он родился, воплотившись от Девы Мария, называемой в собственном и истинном смысле Богородицею. И поэтому благочестивые веруют, как и прилично веровать, что Он родился двумя рождениями; и, будучи совершенным по божеству, Он был совершенным и по человечеству; не разделяясь по различию сущностей, Он не отождествляет существенным образом естеств в силу тождественности лица. Но из каких естеств Он соделался ипостасью, в тех же пребывал нераздельно, совершая мудро и истинно все дела наши, — и естественные и непорочные действия, далекие от скверны и порока, и такие, в которых не находится никакого признака греха, потому что Он греха не сотворил и совершенно не было никакой лести в устах Его. Он обращался между нами, как человек; будучи познаваем, как совершенный человек, и вместе не преставая быть Богом, Он совершал и чудеса, как было прилично. Был познаваем как совершенный Бог, хотя и был облечен человеческою, разумно одушевленною плотию. Он идет на вольное страдание и добровольно продается иудеям, или, лучше, самого Себя добровольно предает ради спасения людей; также заключается в узы и терпит удары по щеке, и оплевается, и бичуется, и осмеивается, и облачается в багряную одежду, как царствующий над всем, и принимает трость в руки, как скипетр царский, и судится судом пилатовым, и наконец пригвождается к древу, и, будучи вознесен на спасительный крест, обагряет кровию и руки и ноги, и возносится (на крест) наряду с разбойниками, и напояется уксусом, и вкушает желчи, и, воскликнув громко, предает душу Отцу, и прободается копьем в ребро, и по смерти у мертвого истекает спасительная кровь и вода; затем мертвый снимается со креста, и приготовляется к погребению, и помазуется смирною, и принимает тридневное погребение, и, тридневно воскресши, выходит из гроба, и с Собою воскрешает всех мертвых, чрез свое воскресение из мертвых возводя от гроба и тления к нескончаемой своей жизни, и, возставши из мертвых, является ученикам своим, и принятием пищи и питья и прикосновением рук апостольских удостоверяет воскресение своей плоти, и преподает им Духа Святого, как сродного Себе и единосущного; затем возносятся на небеса, или, лучше, восходит туда как господствующий над небесами, и садится одесную Отца, имея престол отеческий и царский и высочайший. Оттуда опять придет, чтобы совершить суд над живыми и мертвыми и воздать каждому по делам, какие кто совершил, — делал ли дела благие и добрые, или злые и постыдные. Мы веруем, что Он с Отцом и Духом имеет истинно нескончаемое, не знающее никакого конца или предела, владычество над всем. Итак, как я говорю и думаю о домостроительстве воплощения, то есть, о воплощении Бога Слова и об уподоблении Его нам грешным, это я кратко показал; а о первоначальном появлении и устройстве видимого міра, какое он получил недавно, исповедую, боголюбезные, что все не только видимое, но и невидимое, сотворил единый Бог, Отец, Сын и Святой Дух, вечное и безначальное естество; Он из небытия привел в бытие и без всякого затруднения впервые даровал всему бытие, и мудро произвел весьма многие и разнообразные (вещи); ибо все произвел Отец чрез единородного Сына во Святом Духе и содержит это мудрым промыслом, как Бог, имеющий господство над своими делами. Даровавши всему временное начало, Он чувственному назначил временный передел, а разумное и невидимое удостоил лучшей чести. И оно никогда не умирает и не предается тлению подобно тому, как течет и преходит видимое; впрочем оно безсмертно не по естеству и не превратилось в существо несказанное (нетленное), но Он даровал ему благодать, не допускающую его подвергаться тлению и смерти. Так души человеческие пребывают нетленными, так ангелы остаются бессмертными не потому, чтобы они в самом деле, как мы прежде сказали, имели естество нетленное илп существо в собственном смысле безсмертное, но потому, что получили от Бога в удел благодать, обильно подающую безсмертие и пекущуюся о доставлении им бессмертия. Но хотя души человеческие благодатию Божиею и освободились от смерти, естественным образом преследующей (εμφολευυσαν) все в созданной природе, однако ж ради этого мы не будем предполагать, что они существовали прежде тел, и не будем думать, будто они до появления и до основания этого видимого міра жили какою-то вечною жизнию, не будем говорить, что они обладали жизнию небесною, живя жизнию безтелесною и безплотною и вечною на небе, некогда не существовавшем, как желал этого заблуждавшийся Ориген и сообщники и единомышленники его, Дидим и Евагрий, и остальное полчище их, выдумывающее басни. Они не только это проповедуют ошибочно, увлекаясь языческими учениями и оскверняя высокое происхождение христианское, но даже безумно отвергают воскресение этих тел, которыми мы ныне облечены, и безтолково болтают многое множество того, что достойно нечестивого баснословия их. В укор им довольно сказать то, что сказано Павлом к коринфянам: и аще воскресения мертвых несть, то ни Христос воста (1 Кор. 15, 13) и прочее; а когда таким образом они стали бы увлекаться пустыми мыслями, то пусть будет присовокуплено следующее: значит, тщетна вера ваша, если вы не имеете участия в нашем честном исповедании и в воскресении этой плоти? Исповедовать воскресение плоти нас заставляли еще тогда, когда мы приступали к спасительному крещению. Поэтому, как кто-то из мудрых созерцал, и все преславное и величественное домостроительство Единородного было преславно совершено для того, чтобы и спасти образ и даровать безсмертие телу. Не только в этом они, безумные, обманываются и сбиваются с прямого пути (это было бы, как и при измышлении зол, нечестие сносное), но и многое другое говорят противно апостольскому и отеческому преданию: отвергают насаждение рая, не хотят (допустить), что Адам был создан во плоти, порицают образование из него Евы, отрицают голос змия, не допускают, чтобы таким образом Богом установлено было стройное распределение небесных тел, а фантазируют, будто оно произошло вследствие первоначального осуждения и превращения. Они безбожно и вместе баснословно бредят, будто бы в единичности умов произошло все разумное, охуждают создание превыше небесных вод, хотят, чтобы был конец наказанию, допускают совершенное повреждение всего чувственного, говорят о возстановлении всех разумных существ: ангелов, людей, демонов, и опять сливают разные свойства их в мифическую единичность. (Говорят), что Христос ничем не отличается от нас; о Нем они учат насмешливо, а не так, как мы благочестиво проповедуем о Нем, и демонски распространяются о славе, чести, царстве, и господстве; и тысячи (нелепостей) извлекают эти несчастные из дьявольского и нечестивого сокровища своего сердца; не только одним мутным извращением, но тысячами их напояют ближнего и умерщвляют души людей, ради которых Христос благоволял умереть и во искупление которых Он излил свою божественную кровь и принес в дар превосходящую всякое достоинство божественную свою душу. Мы же, будучи напоены разумным млеком правой и непорочной и разумной веры и вкусивши благого Божия глагола, отвергая все темные учения их, и будучи свободны от всех безсвязных пустословий их, и идя по стопам отцов своих, говорим и об окончании настоящего міра, и веруем, что после настоящей жизни будет вечно продолжаться та другая жизнь, а также принимаем и нескончаемое наказание. Первая (вечная жизнь; будет вечно доставлять радость творившим прекрасные дела, а последнее (наказание) будет непрестанно удручать и непременно мучить тех, которые здесь были приверженцами зла и не хотели покаяться до отбытия и отшествия отсюда. Ибо червь их не умирает, говорит Христос — Судия и Истина, и огнь их не угасает (Марк. 9, 46). Так думать и веровать, мудрейшие, я научился из апостольской и евангельской, из пророческой и содержащейся в законе, отеческой и учительской проповеди, и ясно изложил вам, мудрейшие, и ничего не скрыл пред вами. Впрочем мое изложение последовательно и связно; а также (мы поступаем) согласно с древним преданием предавать письмени и делать известными святые соборы и священнейшие собрания отцов наших, которых мы почитаем светильниками душам нашим, и молим, чтобы и вечно они считались такими же, чтобы и нам вместе с ними соделаться общниками блаженной жизни, в качестве благовоспитанных детей их и преемников. Итак по отношению к божественным догматам Церкви мы принимаем четыре великих и святых и вселенских собора, блиставших евангельскими светлостями и украшенных (полным) количеством евангельских качеств. Мы говорим, что между ними первое место занимает собрание, бывшее в Никее, 318-ти богоносных отцов; оно, будучи составлено по божественному внушению, уничтожило скверны ариева неистовства. После этого по (обстоятельствам) времени, а не из-за славы или милостей, собирается второе собрание, состоявшееся в сем царствующем городе; 150 богомудрых отцов Богом были посланы составить это собрание, истребить блиставшее, как три молнии, нечестие Македония, Аполлинария и Магна, и разрушить союзы такого трудного огненного испытания благочестивых. Третье собрание прославляю, бывшее в первый раз в Ефесе, (состоявшееся) только по (обстоятельствам) времени и имевшее заседания согласно божественному хотению; потому что второе собрание, так называемое Диоскорово, оказывается согласным с нечестивым мнением Евтихия; это первое собрание 200 святых отцов является совершенством, отвергает Несториево человекообожание и все нечестивое его нечестие. Затем по нуждам только времени после трех собирается четвертое богомудрое собрание 630-ти приснопамятных отцов, светильников веры; оно по божественному мановению божественным образом собирается в Халкидоне и имеет сподвижницею своею мученицу Евфимию, которая и до нынешнего дня подвизается за сохранение их определения веры и много и непрестанно говорит в защиту славного и величайшего этого собрания. Оно уничтожает грубую двоицу (ξυνωριδα), я разумею Евтихия и Диоскора, и останавливает их зломыслие, истекающее как-бы из аполлинарианского источника и наполняющее все потоки нечестия. Вместе с нечестивою ересью этих оно отвергает посредством православных своих изречений и пребеззаконную ересь богопротивного Нестория. Оно собиралось и против этой ереси, так как она до сих пор безстыдно продолжала еще испускать вздохи; поэтому и убило ее окончательно и выгнало за ворота церковные. Кроме этих великих и вселенских и всесвященных четырех равночестных собраний святых и блаженных отцов, принимаю еще и другой, сверх этих и после этих состоявшийся, пятый святой и вселенский собор, бывший также в этом царствующем городе во время Юстинианова управления скиптром римской империи, а также (принимаю) и все определения его. Он был собран для утверждения знаменитого собора халкидонского. Он уничтожает и исторгает в погибель прежде всего безумного Оригена и все его напыщенные бредни, а также и вымыслы, полные нечестием всякого рода; вместе с ним и учение Евагрия и Дидима и все языческие и чудовищные и совершенно баснословные пустословия. За ними исторгает Феодора мопсуестского, бывшего учителем богопротивного Нестория, и как нечестивый плевел вырывает его вместе с нечестивыми его вымыслами. Он также (уничтожает) злые и нечестиво составленные вымыслы Феодорита против поборника благочестия Кирилла и все, что он говорил против двенадцати глав этого божественного Кирилла в обвинение его, также первого святого ефесского собора и православной нашей веры, пользуясь покровительством нечестивого Нестория. Причастным этого осуждения делает и то, что было написано в защиту Диодора и Феодора. Вместе с этим исторгает с корнем и так называемое послание Ивы, написанное к Маре Персу, как не только противное правым догматам, но и наполненное всяким нечестием. Итак эти священные и великие и вселенские четыре собора с любовию принимаю и одинаково уважаю. Кроме их почитаю, прославляю и уважаю и этот пятый собор. И охотно принимаю все, что содержится в их учении и в их анафемах, направленных против еретиков, и в их определениях. Поэтому охотно одобряю и принимаю тех, кого они принимали и охотно одобряли, а также анафематствую и отвергаю тех, кого они анафематствовали и отвергали и почитали изверженными из вселенской и святой Церкви нашей. Следуя этим святым и блаженным пяти соборам, я признаю одно и единственное определение веры, а также и учение признаю одно и один символ, провозглашенный по внушению Святаго Духа всемудрым и блаженным божественным собранием в Никее 318-ти богоносных отцов. Его подтвердило и бывшее в Константинополе собрание 150-ти богодухновенных отцов, и утвердил первый ефесский собор, состоявший из 200 божественных отцов, а также приняло и подтвердило и бывшее в Халкидоне собрание 630-ти святейших отцов и высказало ясное повеление сохранить его неизменным, невредимым и незыблемым. Принимаем и теми же руками с радостию объемлем и все божественные и богомудрые сочинения божественного Кирилла, как совершенно правильные и разрушающие всякое нечестие еретиков, в особенности же два соборные послания, отправленные к богоненавистному и богоотверженному Несторию, а именно второе и третье, к которому присовокупляются и двевадцать глав. Они равными по числу святых апостолов углями сожгли все зломыслие Нестория. С тем вместе принимаю и послание, написанное собором к святейшим предстоятелям востока; в нем изречения их названы священными и утвержден мир между ними. К ним мы сопричисляем и самые послания предстоятелей восточных, как например полученные тем же Кириллом, о которых он и засвидетельствовал в недопускающих сомнения выражениях, что они православны. Подобно этим священным памятникам всемудрого Кирилла принимаю за священное и равночестное им и служащее к насаждению той же православной веры и богодарованное и богодухновенное послание великого и преславного и богомудрого Льва, светильника святейшей церкви римской или, лучше (сказать), всей находящейся под солнцем; его он написал, находясь видимо под влиянием Святого Духа, в обличение зломысленного Евтихия и богопротивного и безумного Нестория, к почтеннейшему Флавиану, предстоятелю этого царствующего города. Это послание я называю и почитаю столпом православия, последуя так хорошо определившим его святым отцам, как с одной стороны научающее нас всему православному, а с другой стороны погубляющее всякое злославие еретическое и изгоняющее его за богохранимые двери святой нашей кафолической Церкви. Вместе с этим божественным изложением и сочинением принимаю и все его послания и учения, как исходящия из уст старейшего из апостолов Петра; лобызаю и почитаю и от всей души уважаю их. Принимая эти, как я сказал прежде, пять священных и божественных собраний блаженных отцов и все сочинения премудрого Кирилла и в особенности написанные против безумия Несториева, и краткое изложение восточных предстоятелей, написанное к этому божественнейшему Кириллу, о котором он и засвидетельствовал, что оно православно, и все, что написал Лев, святейший законоположник святейшей церкви римской, и в особенности то, что составлено им против евтихианского и несторианского бесстыдства, признаю за определения — это последнее как-бы Петра, а первое как-бы Марка. Равным образом принимаю и все богомудрые учения всех известных учителей нашей кафолической Церкви, содержатся ли они в словах и писаниях, или в каких-либо посланиях.