У любви есть лицо

Футбольные мячи с Небес

«Мама, мама, мама, нина деру футбол» (мы хотим играть в футбол).

«Аий, ана ариф итакум деру футбол» (Да, я знаю, что вы хотите играть в футбол).

В тот момент времени я, однако, не могла дать им футбольные мячи. Не потому что я не хотела дать им мячи. У нас просто не было денег для этого. У нас едва хватало на еду. У меня не было возможности ответить на желание их сердца. Но я знала Кое–кого, кто мог сделать это!

Три недели мальчишки подходили ко мне и просили мячи. Около четырёх вечера небольшая группа, возглавляемая одним из старших мальчиков, постучалась в мою дверь. «Мама, мы хотим играть в футбол».

Вновь я объяснила, что не могу дать им футбольные мячи, но я хотела, чтобы они были у них. Они улыбнулись. Я предложила: «Давайте попросим у Папы футбольные мячи». (Папа – это то, как я называю нашего Небесного Отца. Он наш Папа на Небе. Вы можете назвать это моим личным, современным переводом еврейского слова Авва).

«Я не могу дать их вам сейчас, но Он может».

И так было день за днём, вечер за вечером, совместная молитва о футбольных мячах накрывала наш лагерь. Я восхищалась тем, как Бог двигался. Это уже стало больше, чем молитва о возможности поиграть в футбол.

В нашей части Африки нет почтовой или банковской инфраструктуры. Если мы хотим забрать свою почту или получить перечисления, мы должны отправиться в восьмичасовое путешествие в Уганду по труднопроходимым дорогам, часто страдающим от местной нестабильности. И вот пришло время для ещё одного такого путешествия, и я надеялась, что получу кое–какие перечисления. Наша семья имела еды на три дня. Потребуется один день на дорогу, второй день на дела и ещё день на возвращение. Время поджимало.

Я оставила подругу, которая посещала нас в то время, чтобы присмотреть за нашим лагерем на время моего отсутствия. Я помахала на прощание и вышла из ворот на автобусную остановку в предрассветном сумраке. Вскоре я уже ехала, окруженная козлами и курами, единственная белая на многие километры вокруг. Когда наш металлический монстр, кряхтя и воя, ехал своей дорогой по пути к городу, где был наш банк, я молилась: «Иисус, пожалуйста, позаботься о моих детях. Пожалуйста, пусть там будут деньги».

Спустя восемь часов мы докатились до границы города Аруа, нашего ближайшего места контакта с внешним денежным миром. Я нашла комнату в местной гостинице и провалилась в глубокий сон без сновидений.

На следующее утро я отправилась в банк. Моё сердце опустилось, когда я узнала, что деньги ещё не перевели. «Иисус, пожалуйста, сделай что‑нибудь». Я послала весточку в лагерь, что задерживаюсь. Даже если деньги придут на следующий день, пройдёт ещё два дня, как я доберусь домой.

На третий день мамы приготовили последнюю еду. Оставалось только ждать, что будет делать Бог. Отдалённая от своих детей, я была полна безнадёги и ничего не могла сделать, как молиться.

На следующий день деньги пришли, но я не могла вернуться назад раньше, чем на следующий вечер. Картины моих голодных детей пробегали у меня перед глазами. «Иисус, помоги».

Когда я приехала домой на следующий день, я была уверена что увижу следующее: не имея еды два дня, дети плакали от голода. Может уже сотрудники в полном разочаровании?

Честно говоря, я совсем не ожидала то, что нашла. Меня встречали лучезарные лица и весёлые голоса, наперебой рассказывающие мне, что сделал Бог. Я должна была знать сердце Папы небесного лучше!

Днём раньше на обед они приготовили и съели последнюю еду в доме. Время ужина приближалось, и дети начали молиться. Вскоре после этого к нашим воротам подъехал грузовик. На то время нашему служению было меньше, чем два месяца и никто не знал, где мы находимся. И вот к нашему лагерю приезжает грузовик, наполненный едой и вещами от американской организации помощи развивающимся странам, и водитель называет наши имена.

Вначале моя подруга отнеслась к этому недоверчиво. Она ясно дала понять, что у нас нет денег заплатить ему.

«Нет, нет, вы не поняли. Ваш лагерь находиться в нашем списке поставок. Нужно только ваша роспись. Мы доставили эту еду вам». Среди криков радости нашей семьи, люди из грузовика стали выгружать посуды с бобами, рисом и сахаром. Ужин был подан! Но это ещё не всё.

Один из мужчин встал на краю кузова и стал звать ребят. «Мы слышали, что тут есть дети и подумали, что это вам пригодиться…»

Он вытащил огромную связку, догадайтесь чего, футбольных мячей. Наши дети начали прыгать, танцевать, хлопать в ладоши, кричать от восторга.

«Подождите, подождите… если вам это понравилось», сказал он, передавая мячи, «тогда мы подумали, что вам понравиться и это». С этими словами он вытащил вторую связку, наполненную спортивными футболками. Визг ликования, наверное, был слышен до самой Джубы!

Я приехала домой и обнаружила, что дети едят свою любимую еду из бобов и риса, играют в футбол на поле, одетые в новые спортивные футболки. Действительно, это было больше, чем игра!

Иисус укреплял мою веру. Он доказывал мне, что Он действительно заботиться о нашей маленькой семье. Он показывал нам всем, что Он заботиться не только об основных нуждах, но и также о глубочайшем желании сердец. Это просто обезоруживает меня.

Наши дети никогда не забудут то, как Папа накормил их и дал футбольные мячи с небес. Не забуду и я. В Его царстве, действительно больше чем достаточно.

Аня улыбается

Мне была дана привилегия наблюдать, как слепые видят, а глухие слышат. Но, честно говоря, одно из величайших чудес, которое я видела, это когда сердца наших детей исцелялись силой Божьей любви. Преображение их маленьких сердец из травмированных и отвергнутых в любимых, восстановленных и желанных – то, что только небеса могут произвести.

История Ани (не настоящее имя) было чудом, которое произошло буквально в грязи. Через эту маленькую девочку я больше поняла Божью благодать и сострадание, чем через кого‑либо в моей жизни.

Аня пришла к нам в возрасте трёх с половиной лет с двумя братьями. Она представляла собой тень маленькой девочки. Она не хотела играть. Она никому не позволяла прикасаться к себе. Она всегда искала самые грязные и нечистые места в лагере. Найдя такое место, она ложилась в грязь и плакала там часами.

Если кто‑то пытался поднять её, она выкручивалась и рвалась опять на это место. Большинство из мам уже перестали вытаскивать её и просто оставляли лежать на земле и плакать. Её рёв был особенно неприятен.

Я задумалась, как часто раньше, когда она плакала таким же образом, никто не слышал её и не приходил к ней. На ней был отпечаток сиротского духа. Она была уверена, что никто не любит её и никто не хочет её, и чтобы доказать это себе, она делала это трудным, насколько это было возможно, для нас.