Исраэль Дацковский - Роса пустыни 1. Берешит. Комментарии к недельным главам Торы

Кстати, на уроке рава Хаима Бурштейна мы узнали, что именно отсюда идет определение плода «дерева великолепного» в качестве этрога. Мудрецы считали великолепием, исполнением первоначальной воли Тв-рца совпадение вкусов древесины и плода. Это свойство они нашли только у двух деревьев – у этрога и одного из перечных деревьев, дающего мелкие и горькие плоды. Так как это перечное дерево мало подходило к понятию великолепия («… все должно быть прекрасно» – и вид, и размер, и вкус), то в качестве плода для Суккота остался только этрог.

Но в Эденском саду, непосредственно насаженном Тв-рцом (стих 2:8) и соответствующем именно безгрешному вечному Адаму, и само дерево было хорошо для еды: «И произрастил Б-г всесильный из земли всякое дерево приятное на вид и хорошее для еды…» (стих 2:9).

Цепочка: бунт земли (деревья выросли несъедобными) – деревья в Ган Эдене не земля произрастила, а они были насажены Тв-рцом, а потому были идеальными (съедобными целиком) – после изгнания Адама была проклята именно земля (и несъедобные деревья стали подходящими для этой ситуации), а не растения и не животные («месть» за бунт).

1.1.6

Рассмотрим соотношение Дерева Познания добра и зла и Дерева Жизни. В центре Сада расположено Дерево Жизни (2:9), а место Дерева Познания добра и зла Торой не определено, даже не сказано, что оно расположено в Саду. Уже не говоря о том, что серединой может обладать только ограниченная территория, да и для ограниченной территории неправильной формы понятие середины нужно отдельно определять. Да и в Торе написано о местоположении Дерева Жизни: бэто́х (внутри), не баэ́мца (в середине, в центре). Мы размещаем Дерево Познания добра и зла в Саду, так как Хава явно из Сада не выходила, но плодов с этого дерева нарвала. Поэтому в разговоре Хавы со змеем, возможно, речь идет о двух разных деревьях. Стих 3:3 приводит слова Хавы о Дереве Жизни («… которое внутри сада…»), про плоды которого запрета не было (это могло быть Дерево Жизни, но все же логичнее отнести слова Хавы о дереве внутри Сада все-таки к Дереву Познания добра и зла), а змей (3:5) говорит о Дереве Познания добра и зла. И лишь после слов змея Хава осмотрела указанное змеем дерево (уже не сказано, что внутри Сада) и решила, что оно пригодно для еды. Но это было понятно изначально – не станет же Тв-рец запрещать есть несъедобные плоды. Поэтому оценка дерева Хавой было заведомо верной, но не учитывала внешним образом данное указание Тв-рца не есть от него. Одной из причин подобной путаницы может быть то, что указание Адаму не есть эти плоды (стих 2:17) было дано до «производства» Хавы и она лично указаний Тв-рца по поводу деревьев не слышала, а, по-видимому, знала их от Адама, и произошло искажение информации при передаче. Но на это можно возразить: «це́ля», из которой сделана Хава, на иврите означает не только ребро (традиционный перевод), но и сторону, часть сущности. Адам до «производства» Хавы был не мужчиной, а существом, несущим в себе обе сущности – мужскую и женскую (стих 1:27; некоторые говорят, что он был двулицым, но мы полагаем, что это уже излишнее упрощение), а «производство» Хавы было разделением мужской и женской составляющих. То есть Хава столь же, с одной стороны, стара, а с другой стороны – свежепроизведена абсолютно в равной степени с мужчиной – остатком Адама. А значит, она слышала указания Тв-рца столь же хорошо, как и мужчина-Адам, находясь в единой сущности Адама до его разделения на мужчину и женщину. Поэтому, сообщая Хаве об «изменении условий ее труда» в стихе 3:16, Тв-рец воздержался от слов «за то, что ты натворила», сказав эти слова и змею, и Адаму.

До поедания плодов был запрет только на Дерево Познания и не было запрета на Дерево Жизни – его плоды ничего не меняли, Адам до греха и так был вечным. Но после поедания плодов Адамом Тв-рец «испугался», как бы они не поели от Дерева Жизни и не вернули себе вечность при знании добра и зла. А окончание вечности человека (отдельного индивидуума, а не человеческого рода) и появление смертности и деторождения после поедания плода от Дерева Познания добра и зла были определены в стихе 2:17. Поэтому Он выгнал их из Сада.

Отметим, что по мнению РАМБАНа Адам не должен был проверять, чем именно Хава его кормит, – ответственность за кашрут лежала ТОЛЬКО на ней. Тогда оказывается непонятна вина Адама за поедание запрещенного плода. РАМБАН опирается на мнение предшествующих ему мудрецов о том, что в первом съеденном Адамом кусочке его вины не было, а дальше он ел уже сознательно, с аппетитом и греховно. Но проклятыми оказались только змей и земля. Хаве и Адаму были «лишь» усложнены условия работы в материальном мире, но прокляты они не были.

1.1.7

Возникает вопрос об ответственности человека при отсутствии умения разделять добро и зло, а значит, неспособности осознанно выбирать добро и избегать зла. Адам получил всего одну заповедь – обрабатывать и охранять Сад, награда не только не была определена, но даже мысль о ней не заявлена. Просто обрабатывать и охранять Сад – смысл жизни человека. И был дан Адаму один запрет: нельзя есть от Дерева Познания добра и зла, с определением наказания за нарушение – появлением смертности. Однако остается неясным, насколько Адам понимал нежелательность своей индивидуальной смерти и насколько он был предан задаче возделывать и охранять Сад, – ведь у него не было понятия о добре и зле, следовательно, он не должен был считать свою работу в Саду и вечную жизнь добром, а нарушение указания Тв-рца и получение сопряженного с нарушением запрета наказания – злом. О наказании за нарушение он знал, но не должен был его бояться. То есть он оставался нейтральным, индифферентным к добру и злу – не ценил добро и не боялся ответственности за зло.

Однако, съев плод от Дерева Познания добра и зла, он спрятался в Саду от Тв-рца и неверно отвечал на вопрос о своем местоположении. Осознав совершенное нарушение указания о непоедании плодов Дерева Познания добра и зла именно как зло, Адам сам не раскаялся, но при вопросах Тв-рца проявил чувство стыда за нарушение указания. С одной стороны, можно считать, что чувство стыда является следствием осознания сделанного зла. С другой стороны, это чувство может существовать и вне системы отсчета «добро – зло». До поедания плодов выбора добра и зла не было, но идея подчиненности положительному указанию и необходимости избегания нарушения запрета была. То есть такая подчиненность указанию может лежать вне системы координат «добро – зло». Это похоже на мироощущение маленького ребенка, стесняющегося нарушения указания родителей без понимания, какое «зло» он совершает этим неподчинением.

В истории с городом Нинэ́вия (иврит: Ни́нве) из книги Йоны положение сложнее. Там ответственность (переворачивание города) полагалась за плохое поведение людей, не умеющих отличить правой руки от левой, то есть не понимающих, что такое добро и зло. Но ответственность все-таки была, и, значит, необходимость подчиняться некоторому «добру» и избегать некоторого «зла» предшествует определенным и осознанным понятиям «добро» и «зло» и, скорее, опирается на естественное восприятие людьми этих понятий, основывается на естественном чувстве правильности и справедливости поведения, но требование естественного понимания – жесткое, с ответственностью за неверное понимание.