Владимир Власов - Буддийское сердце

В тише, где удовольствию экстаза придавался.

Однажды, чтобы соли взять, он с гор своих спустился,

Пришёл в Бенарес и провёл одну ночь в парке, царском,

А утром вымыл тело, в одеянье облачился,

В плащ лыка, красного, связав, обвил косы повязкой.

С собой взял короб и отправился за подаяньем,

У врат дворца царя он ненароком оказался,

Увидел его царь в его аскета одеянье,

С ним говорил. Ему понравился тот, он остался,

Царь пригласил его к себе, в его честь пир устроил,

И усадил на кресло из сапфиров, драгоценных.

Поил чаем, женьшеневым, который много стоил,

Ломился царский стол от разносольных угощений.

Стал в парке жить он, медитацией там занимался,

И обучал царских детей, за что его кормили,

С царём порой беседам философским придавался,

Царь и все подданные во дворце его любили.

Однажды с войском царь отправился к своей границы,

Порядок чтобы навести, с захватчиком сражался.

Пред тем, сказал Мудулаккхане он, своей царице,

Чтоб без него его аскет ни в чём бы не нуждался.

Дворец мог Бодхисаттва посещать в часы любые,

Свободой пользуясь. Его любили и все знали,

Передвигался он по воздуху, и всех удивляли

Его способности, необъяснимые, такие.

Когда аскету трапезу готовила царица,

Подумала: «Сегодня он немного задержался,

Слегка я отдохну пред тем, как должен появиться,

Чтоб в его память мой образ у него остался».

Она в воде себя с приятным запахом помыла,

И приготовила для его встречи одеянье,

Роскошное, лежанку у стола установила,

И прилегла на отдых, чтобы скрасить ожиданье.

Заметил Бодхисаттва – время ужина настало,

А опоздание в его расчёты не входило,

По воздуху он перенёсся через окна зала,

Царица со своей лежанки голая вскочила.

Она, услышав шорох: «Гость пришёл, – себе сказала, -

Мне нужно встать и его встретить». Но тут увидала

Его, стоящим рядом, и вскочила, тюль упала,

Нагой царица перед гостем в смущенье стояла.

Изяществом был ослеплён аскет и красотою,

В мгновенье состояние его переменилось,

Возникло вожделенье, перестал владеть собою,

К ней у него, как к женщине, влеченье появилось.

Стоял он словно дерево после удара грома,

Похож на ворона был, кому крылья обломали,

За ужином еда застряла в его горле комом,

А мысли лишь о том, как овладеть ею, блуждали.

Не смог он есть, еду взяв, в парк свой удалился,

Лёг на лежанку в хижине, к еде не прикоснулся,

Всё думал о царице, ум в мечтанья погрузился,

Впав в забытье, как будто бы уснул и не проснулся.

Семь дней бил палкой своё тело до изнеможенья,

Царицы красота похитила его сознанье,

Ничем в душе не мог он побороть огонь желанья.

Не ел он ничего, и похудел до истощенья.

А через семь дней царь с победой в замок возвратился.

Хотел аскета повидать, пришёл в парк на свиданье,

Но там его увидел в изнурённом состоянье,

Подумал: «Заболел аскет, пока с врагом я бился».

И, в хижину зайдя, спросил: «Случилось что с тобою»?

Сказал аскет: «Желанье страстное меня скрутило,

Влюбился я в твою царицу так, что нет аж силы,

И сделать ничего я даже не могу с собою».

Сказал царь: «Я отдам Мудулаккхану в обладанье

Тебе». Аскета взяв с собой, пошёл в её покои,

Царицу передал ему во всём блеске сиянья.

Аскет взял её за руку и в парк повёл с собою.

Прощаясь, царь сказал ей: «Я прошу, ты постарайся

Аскета уберечь, если тебе будет посильно».

Она сказала: «Приложу я все свои усилья,

Чтоб сохранился он, и в этом ты не сомневайся».

Когда они в парке у хижины остановились,

Она сказал: «Нужен дом нам, где б мы проживали.

Иди к царю и попроси дом, где б мы поселились,

Вернулся тот к царю, просить стал, чтобы дом им дали,

Им дали дом, заброшенный, в котором не нуждались,

Так как отхожим местом его многие считали,

Уже дано придворные царя там испражнялись,

Поэтому крыльца ступени даже провоняли.

Царица отказалась осмотреть то помещенье.

Аскет спросил причину её резкого отказа.

– «Вначале нужно сделать дома очищенье, -

Сказав, – я в жизни не была в таких местах ни разу».

– «Но что я должен сделать, чтобы вас то не смущало? -

Спросил он, зная, что она была не виноватой.

– «Должны в порядок привести вы дом», – она сказал,

Послав его к царю за коробом и за лопатой.

Аскет взял у царя всё и стал в доме убираться,

Затем обмазал стены все навозом он, коровьем,

Чтоб не было щелей, от ветра чтобы укрываться,

Зимою чтоб не рисковать царицыным здоровьем.

Затем она, дом, новый, осмотрев, ему сказала:

– «Нам нужно получить стул, миску и кувшин с водою.

Нужны нам также, чтобы спать, постель и одеяло,

Иди к царю и попроси всё, будешь жить со мною».

Аскет, бедный, весь день меж домом и дворцом мотался,

Всё делая, царицыны приказы выполняя,

Когда с царицей он наконец наедине остался,

Что дальше делать с нею, долго размышлял, не зная.

И вдруг рукой царица его бороду схватила,

Желая, чтобы удостоил он её ответом,

И дёрнула его за бакенбарды и спросила:

– «Забыл, наверное, что ты являешься аскетом» ?!

Под этой сильной болью память к старику вернулась.

Всё это время не в себе он как бы находился,

Подумал он: «Как в положении я очутился

Таком, когда моё сознание перевернулось?

До тех пор, пока похоть во мне быть всё продолжает,

Мне не поднять главу от четырёх врат наказанья.

Тьма тёмных сил свет разума аскета побеждает,

Восстановить мне нужно моё прежнее сознанье,

Сегодня же необходимо мне вернуть царю царицу,

Лишь после этого смогу расправить свои плечи,

Расстаться с этим миром, в Гималаи возвратиться».

И он отправился с ней во дворец с царём на встречу,

Сказав: «Великий царь, мне не нужна твоя супруга.

Через неё во мне одна лишь похоть и родилась,

Попал в капкан страстей я заколдованного круга,

Душа моя от угнетенья в нём и притомилась.

Желанье ею обладать меня с нею связало,

Всегда, когда красивой женщиной овладеваешь,

Родятся вдруг желания, другие, и всё мало,

Освободиться можно, лишь когда всё оставляешь».

И тут опять он впал в экстаз и в воздух вдруг поднялся,

Скрестив обе ноги, царю дал тайное ученье,

Унёсся в Гималаи, медитацией занялся.

С людьми же больше не встречался, жил в уединенье.

В экстазе пребывая, он обрёл богов сознанье.

Обычно, в медитации глубокой находился,

Духовное довёл до совершенства состоянье,

В последней стадии же, в мире Брахмы вновь родился.

Когда в Бенаресе царь Брахмадатта находился,

И благосостоянием народа занимался,

То Бодхисаттва в семье брахмана царя родился,