Евгений Беркович - Еврейская Старина. №2/2019

Решила я абсолютно всё на письменном экзамене, но оценки не были вывешены, а только повесили списки получивших «2». На устном я получила 3 задачи повышенной сложности.

Довольно быстро решив и несколько раз их проверив, я стала прислушиваться к вопросам, которые задавали другим абитуриентам. До меня опрашивали человек 5—6. Мы, медалисты нашей школы, пошли в первых рядах. Мой одноклассник, тоже, как и я медалист с «5-м пунктом», отвечал до меня. Я слышу, у него спрашивают о признаке делимости на 11. В программе средней школы именно этот признак не изучают. В нашей физ-мат школе были занятия по дисциплинам 1-го курса университета и много дополнительных усложненных тем по элементарной математике. Но те, кто спланировали этих «умненьких еврейчиков» посадить в лужу, хорошо к этому подготовились; по всей видимости, узнали, какие темы всё же мы не изучали. Мой друг был озадачен и сказал, что в программе школы этого нет. Тогда ему предложили выбор: если он не отвечает на этот дополнительный вопрос, то ему ставят «4», а если сам догадается, то получит «5», но если же берется ответить и не ответит, то получит «2». Он согласился не отвечать и получил «4». А ведь медалистам (и мы на это очень надеялись) нужно было получить две пятерки, и тогда зачисляли уже без прохождения экзамена по физике и сочинения. Я подумала, что сейчас этот вопрос предложат и мне. Соответственно, начала записывать на черновике несколько трехзначных чисел, делящихся на 11. И ко мне пришла идея. Другой экзаменатор увидел, что я что-то пишу и оставив очередного абитуриента подошел ко мне. Казалось, что он доброжелателен ко мне. Увидев, что я на правильном пути, он спросил меня о моем предположении и подтвердил, что мыслю верно, но при этом сказал: «А вы докажите необходимое и достаточное условие Вашего утверждения». Я снова начала думать, вскоре подошла моя очередь, он мельком просмотрел мои решения 3-х задач из билета, после чего заявил – «Ну, где же Ваше доказательство признака делимости на 11?». Я попросила дать мне время, он согласился, я вернулась на место, и – о эврика! Я записала формулу десятичного разложения целого числа. Благодаря этому разложению легко показала, что суммы цифр через один равны. Доказала верность этого утверждения в обе стороны, т.е. доказала как необходимое, так и достаточное условие.

Все это было выслушано им в доверительной манере. Он долго думал, какой бы мне еще вопросик подбросить. И вдруг о доказательстве необходимого условия спрашивает: «Так это необходимое условие?», говорю – «Да». Еще раз спрашивает – «Необходимое?».

Я растерялась, ведь мне казалось, что он расположен ко мне и хочет просто меня подправить, а оказалось, он хотел меня просто сбить. И в результате я сказала – «Достаточное», а он мне в ответ: «Нет. Это необходимое». Я ответила: «Так я же Вам два раза так и сказала». Его слова были: «Да, но Вы ведь не уверены»

После этого, не дав мне его оспорить, моментально вписывает мне «4», хватает мою письменную работу с другого угла стола, не глядя вписывает и туда «4». Всё же я осмелилась спросить: «А за что там 4?». Не отвечая на мой вопрос, он тут же вызывает следующего абитуриента. Я вылетаю из аудитории в ужасном состоянии. Помню всё, как будто это было только что. Я ведь сама в СССР 20 лет преподавала математику в ВУЗах и каждый год принимала вступительные, но в моей практике ни разу не было, чтобы я сразу не выставила оценку при проверке письменного экзамена.

Что можно тут еще сказать? Но всё же добавлю. Пока я сидела и готовилась, видела как мой экзаменатор показал коллеге 5 пальцев, когда тому лепетал некто с желательной национальностью. Этот парень получил пятерку, но его отчислили после 1-го семестра, так как он не смог сдать ни одного экзамена.

Вообще, тема вступительных очень болезненна для многих наших соплеменников. Среди моих друзей и знакомых немало пострадавших. Мне приходилось сталкиваться и читать неоднократно о гораздо более тяжелых ситуациях, чем моя…

Дальше пришлось сдавать физику и сочинение, и снова – две четверки. В результате мой балл оказался полупроходным. Лишний балл за медаль ввели только в 1966 г. Правда, в правилах для поступающих было оговорено: «при прочих равных условиях преимущество отдается:

1) имеющим 2 года рабочего стажа,

2) медалистам,

3) победителям олимпиад»

Два из трех этих условий были у меня выполнены, но, увы, на дневное отделение я не поступила, мне предложили – вечернее. Что делать, когда делать было нечего.

Я посещала в те периоды, когда оставалась без работы, на 1-м и 2-м курсе и дневное, и вечернее отделения, получала пятерки, но меня не переводили на дневное. А работы были у меня такие – лаборант, ученица слесаря, слесарь-сборщик и т.п., потом закрыли цех, где я трудилась, и я снова осталась без работы.

Долго пришлось искать новую подходящую работу. Мы, все ученики математических классов нашей школы, обучались и проходили практику по программированию.

Нам выдали свидетельства о присвоении квалификации программистов-вычислителей, а эта специальность тогда была очень востребована. Но меня нигде не хотели принимать на работу. Везде, куда бы я не пришла, мне отказывали, причем зачастую начальники-евреи говорили, что взяли бы меня, но я всё равно не пройду через отдел кадров. Я настолько не верила в удачу, что никак не могла заставить себя продолжать оббивать пороги в поисках работы. Но моя мама, мой самый лучший друг, мне настоятельно говорила: «Иди, ищи работу, под лежачий камень вода не течет». И я всё же нашла в себе силы и снова начала искать, хотя была уверена, что всё равно это обречено на провал, полагала благодаря своему опыту, что без «блата» никакую дверь не прошибёшь.

Но вдруг неожиданно мне подфартило, меня приняли на работу в отдел АСУП научно-исследовательского института. А произошло это так: пришла я в один институт, где требовались программисты, объявление висело на центральной улице очень долго.

В коридоре института уже сидела девушка, тоже студентка вечернего мех-мата, но на пару курсов выше. Мы разговорились, я рассказала ей о своей проблеме. Она зашла в кабинет первой и вышла радостная, ее взяли, ведь она не была еврейкой. Потом зашла я, начальник оказался еврей, и он мне «любезно» отказал. Выхожу из его кабинета, смотрю – эта девушка сидит в коридоре. Оказывается, она ждала меня. Мы вышли на улицу, она мне и говорит: «Знаешь, мне обещали еще в одном месте, и я должна сейчас туда пойти и сказать, что уже устроилась на работу. Хочешь, пойдём со мной, может быть тебя возьмут на это место»

Я была крайне удивлена, и в тоже время обрадована, хотя особых иллюзий не испытывала. Что меня поразило и обрадовало: есть еще на свете такие добропорядочные люди, готовые посодействовать малознакомой еврейке. На этот раз наконец-то мне повезло. Начальник, решавший вопрос принятия на работу в отдел, не был евреем, и меня приняли на должность техника.