Джавад Нурбахш - Женщины-суфии

Хоть и говорят, что она принадлежит к роду Аль Атик, который восходит к Ною, Рабия родилась в бедной семье. Очевидно, что ее отец и мать сильно нуждались, но Провидение наделило их самоотверженностью и бескорыстием. Когда ее родители умерли – в то время она была еще ребенком – Рабия за ничтожную плату была продана в рабство и вынуждена была провести свою юность в тяжелом труде и нужде. Аттар так описывал детство Рабии:

В ночь, когда Рабия появилась на свет, не было даже пелёнки под рукой, чтобы запеленать её, ни светильника, ни капли масла, чтобы смазать пупок. Отец её имел трёх дочерей, а Рабия была четвертой (ар-рабия), и потому была названа Рабией. Жена его сказала ему: «Сходи к соседям и попроси у них светильник и немного масла». Хотя отец Рабии зарёкся просить что-либо у созданий Божьих, он поднялся, вышел за дверь, а затем вернулся, только и сказав жене: «Они все спят». Затем он уснул, в глубокой горести и с тяжестью на сердце, и Пророк Мухаммад (Мир Божий да пребудет с ним) явился ему во сне, говоря: «Оставь свою скорбь. Ты благословлён дочерью, которая будет великой святой, заступничество её будет желанно для семидесяти тысяч моих последователей».

Затем Пророк сказал ему: «Завтра же отправь письмо Исе Радану, эмиру Басры, и напомни ему, что каждую ночь он имеет обыкновение возносить мне сто благословений, а в ночь на пятницу – четыре сотни. В эту же пятницу он пренебрёг мною, и потому скажи ему, чтобы во искупление этого он дал тебе сто динаров».

Встав на рассвете, отец Рабии в слезах записал свой сон, а после отправился ко двору Исы Радана и отдал письмо в руки управляющего для передачи эмиру. Внимательно прочитав письмо, Иса Радан повелел: «Десять тысяч динаров раздать бедным как благодарственное пожертвование, ибо Пророк соизволил вспомнить обо мне». Повелев, чтобы четыреста динаров были переданы отцу Рабии, он пояснил: «Хоть я и хотел бы, чтобы такой человек пришёл ко мне, скорее, я приду и буду мести своей бородой пыль на его пороге. Во Имя Божие, всегда, когда будет он нуждаться, пусть даст мне знать». Вот так отец Рабии принёс домой золото и потратил его на нужды своей семьи.

После смерти родителей Рабии жестокий голод разразился в Басре, и сестры были разлучены, она же попала в руки жестокосердного человека, который выставил её на продажу как рабыню за несколько дирхемов.

Когда однажды незнакомец начал приставать к ней на улице, она испугалась и попыталась спастись бегством, но упала в пыль и сломала запястье. Простершись в грязи, она взмолилась: «О Боже, всем чужая, без отца и без матери, проданная в рабство, я еще и сломала запястье. Невзирая на всё это, не терзаюсь я тем, что обрушилось на меня. Желаю лишь снискать Твоего довольства да узнать, обрела ли его или нет».

Затем она услышала, как невидимый голос сказал ей: «Не печалься, ибо в иной жизни достигнешь ты такого чина, что даже ближайшие к Богу на небесах будут гордиться твоим положением».

Затем Рабия вернулась в дом своего хозяина и начала непрестанно поститься, молясь ночи напролёт. Весь день она проводила на ногах, занятая работой по дому. Однажды ночью её хозяин, проснувшись и услышав плач, обнаружил Рабию бодрствующей, лоб её был прижат к полу в мольбе: «О Боже, – молилась она, – Тебе ведомо, что единственное стремление моего сердца – целиком отдаться Твоим повелениям. Даже свет моих глаз – служение Твоему двору. Если б могла, никогда бы не прекращала я служение Тебе, даже и на час. Ты же привёл меня в подчинение одному из твоих созданий, и потому с опозданием прихожу я служить Тебе».

Услышав эту речь, хозяин рассудил про себя, что такую женщину не пристало держать в рабстве. Утром он позвал Рабию и вернул ей свободу, сказав: «Если останешься с нами – все мы будем служить тебе. Если не желаешь того – ты свободна идти куда хочешь».

Рабия испросила позволения уйти. После этого она посвятила себя различным благочестивым трудам. Каждые сутки, молясь, она, как говорили, совершала тысячу ракатов. В одном из текстов говорится, что она какое-то время зарабатывала на жизнь игрой на флейте. Затем она раскаялась и жила бездомной в развалинах. Наконец, она возвела для себя келью, затворилась в ней и полностью посвятила себя поклонению. В конце концов она отправилась в паломничество к Мекке и удалилась в пустыню.

Видится весьма сомнительным, чтобы Рабия могла быть замужем. То, как она отклонила предложение о браке от Мухаммада Ибн Сулеймана Хашими, управителя Басры, свидетельствует об этом: «Даже если вы отпишете мне всё ваше богатство, – ответила она на его предложение, – для меня невозможно будет повернуться от Бога к вам даже на мгновение ока».

Другим же, кто справлялся о том, отчего она не выходит замуж, Рабия раз за разом отвечала так: «Брачное соглашение касается „существа“, но где же отыскать это „существо“ (во мне)? Я не принадлежу себе. Я – Его собственность».

Если она всё же выходила замуж, что представляется маловероятным, то это произошло в юности, на непродолжительное время. В любом случае всё, что пишут относительно брака Рабии с Абдул-Вахидом Ибн Зайдом, без сомнения, относится к Рабие Дамасской, о которой будет сказано далее в этой книге. Многие авторитетные авторы часто путают этих двух святых.

Ночи Рабии были заполнены бессонным бдением, а дни – поклонением Богу. Говорят, что она была поглощена скорбью и непрестанно плакала.

В Сифат ас - сафват Ибн аль-Джаузи приводится такой рассказ, приписываемый Абде Бинт Аби Шаваль, женщине, посвятившей себя служению Рабие:

Обычно Рабия молилась всю ночь, позволяя себе лишь немного забыться перед восходом солнца, пока свет не забрезжит у горизонта. Затем она поднималась и, охваченная глубочайшим страхом, произносила: «О душа, сколь долго будешь ты засыпать и просыпаться? Время близко, когда заснёшь ты столь надолго, что лишь труба Воскрешения призовёт тебя к пробуждению».

Таким был уклад её жизни до самой смерти – в стремлении поддерживать ночные бдения, если только не возникало дела, которое бы ей помешало.

В этой же работе Ибн Джаузи приводит рассказ Абдуллы ибн Исы о его встрече с Рабией:

Когда я вошёл в дом Рабии, я заметил, что лицо её источает яркое сияние от непрестанного плача. Рядом с нею сидел человек, повторяя наизусть коранический стих об огне ада, услышав который, она залилась слезами, затем вскрикнула и потеряла сознание.

В другой раз, когда мы вошли к ней, она сидела на циновке, сплетенной из тростника. Человек рядом с ней наставлял её в чем-то, а слёзы дождём лились из ее глаз на дырявую циновку. Во внезапном возбуждении она вскрикнула. Тогда мы все поднялись и вышли.