Григорий Дьяченко - Тайная жизнь души. Бессознательное.

Графология есть искусство отгадывать по почерку характер лиц, и даже физический облик их. Мы нашли удобным это явление психики отнести к психометрии.

1. Вот факт, перепечатанный из «Ребуса» (№ 15, 1883 г.) в декабрьском приложении к журналу «Природа и люди» 1896 г.

«В Брюсселе, в 1882 г., был убит антверпенский адвокат Верней. Убийца обделал свое дело, как говорится, так чисто, что сыщики сбились с ног, отыскивая его, и, наконец, решили отказаться от бесплодных попыток; убийца как в воду канул. Знали только, что он был известен под вымышленной фамилией Воган; но в руках следствия имелся клочок бумаги, исписанный им, и вот он-то и открыл ловкого преступника. Когда все средства были исчерпаны, судьи вспомнили о графологии, – и один из последователей этой науки, Бергамотта, взялся определить по почерку не только нравственный, но и физический облик Вогана. После нескольких часов усидчивого труда этот графолог вынес следующее заключение: «темперамент горячий, пылкий, сангвиническо-желчный; кость большая, мускулы развитые; возраст средний; обращение недружелюбное; наклонность к гневу, к сплину, к мизантропии; в состоянии гнева Воган бледнеет; походка правильная; человек положительный, точный, не любит споров; больше надменности, чем самолюбия; любит порядок во всем и считает хорошо; лично эгоист, гордец, честолюбец, говорит мало, тонкий дипломат, редко говорит то, что думает; учился, понимает искусство; лишен всяких религиозных чувств; лицо – смуглого цвета; глаза – скорее всего серые; нос слегка горбатый; руки маленькие, с тонкими пальцами; зубы хорошие; прищуривает глаза; произношение не совсем чисто; на правой руке средний палец феноменально неразвит».

Это заключение было передано инспектору полиции, и через десять дней убийца был в руках правосудия.

2. Вот другой факт, перепечатанный там же из «Нового времени» (1881 г.).

«Жил еще недавно в Москве некто Чижов, честнейшая личность, искренно-религиозный человек. У него был особый талант: узнавать людей по их почерку. Раз был он в Киеве, заходит к преосвящ. Феофилу (теперь уже покойному) и застает у него членов педагогического совета духовной академии. «Затрудняемся, рассказывают ему, решить вопрос, кому из трех студентов дать первый диплом: у всех одинаковые отметки…» Чижов берет лежащие тут же на столе сочинения этих студентов, смотрит, сличает почерки и говорит: «Автор этого белокурый, худой… этого – красивый, живой, энергичный брюнет… этому и дайте первенство, он стоит…»

Удивился педагогический совет: Чижов вполне верно описал приметы студентов…

– Как это вы узнаете по почерку человека? – приставали друзья и знакомые к Чижову. «Сам не знаю, – отвечал он, – сам не знаю, по наитию…»

Является мысль, что как этот Чижов, так и тот специалист-графолог Бергамота постигали характер и все особенности кого-либо не посредством графологических признаков; графологам только кажется, что они из почерка собственно черпают знание, на самом деле источником знания графологов служит индивидуальный отпечаток от автора рукописи, которым пропитана бывает исписанная бумага. Если другая какая-либо вещь дает сомнамбуле возможность проникнуть и в характер, и в состояние здоровья того, кому эта вещь принадлежит, то тем более эту возможность должна давать рукопись. При письме мы своей мыслью, так сказать, пропитываем бумагу.

3. Вот графолог-девушка, объяснения которой о своей способности как нельзя лучше подтверждают основательность этого мнения. В статье Гр. Ф-та «Как узнать характер человека» читаем:

«… Она только отчасти пользуется графологическими признаками… Во многих случаях эта девушка не в состоянии дать объяснения, она судит тогда по тому настроению, которое вызывается у нее общим впечатлением, производимым почерком; «почерк внушает мне то-то», – говорит она тоща.

Значительные, выдающиеся характеры девушка скорее и легче разгадывает, чем незначительные, обыденные; мужские – легче, чем женские. С натурами, живущими в мире своих идей, грез и мечтаний, девушка чувствует какое-то духовное родство; ей доставляет какое-то особое наслаждение следить за каждой черточкой и точкой их почерка. Почерки таких людей она разгадывает играючи, шутя. «Существуют богатые и бедные почерки, – говорит она, – есть люди с сильно выраженной индивидуальностью, а между ними такие, которые обладают магнитной силой; это позитивы, или «дающие» (творящие), и их легче отгадывать, чем негативы, или воспринимающих, желающих, которые больше берут, чем дают, излучают. Большинство людей постольку же позитивны, поскольку негативны». Мистические воззрения сенситива лучше всего характеризуются ее собственными словами: «существуют состояния, – говорит она, – в которых зрение, слух, осязание приводят к одному: проникновению в природу и ее законы духовным взором. Во время сновидения я в состоянии слышать рукой. Язык души выражается одинаково как в сновидении, так и в почерке».

«Свеженаписанную рукопись я разбираю легче и быстрее» чем старую, пролежавшую уже несколько лет», – говорит девушка (стр. 195). («Ребус». 1897 г., № 41.)

Хиромантия – искусство определять по линиям руки характер человека и даже в известной степени события прошедшие и даже грядущие в его жизни. Мы также причисляем ее к психометрии и полагаем, что без предположения о том, что магнитические излучения из организма действуют на нервно-психическую организацию психометра, – хиромантия, как и графология, есть абсурд. После этих замечаний приведем несколько фактов хиромантии.

1. «Несколько месяцев тому назад, – сообщает журн. Light, – нам удалось присутствовать при очень интересных опытах из области наиболее презираемой ветви тайных наук, презираемой вероятно потому, что доселе она еще слишком мало исследована, именно, при опытах из области хиромантии. Результаты нашего сеанса с одним господином, который учился у Дебаролля, отца и создателя хиромантии, оказались истинно поразительны. Хиромант наш не только определял с удивительной точностью и верностью отлагательные черты характеров, вкусов и наклонностей, но также и верно указывал некоторые события из прошлого и даже сделал несколько предсказаний относительно будущего, вскоре поразительно оправдавшихся.

Дебаролль, поработавший более всех в пользу хиромантии с целью вывести ее из области шарлатанского, недавно перешел в иной мир [69], Дюма-сын произнес над его могилой надгробную речь, в которой, между прочим, сказал, что Дебаролль сделал для руки то, что Галль и Спурцгейм сделали для мозга: он научно разработал хиромантию, как они разработали френологию, и научил нас познавать наши свойства по указаниям, заключенным в форме и линиях руки. Дебаролль напал на этот путь сорок лег назад во время своего путешествия по Испании в сообществе обоих Дюма, отца и сына. Наведен был он на него удачными предсказаниями цыганки, гадавшей по руке ему и его товарищам. Его главное сочинение, носящее название: «Les Misteres de la main» (Тайны руки), заключает в себе до 600 страниц, наполненных остроумными соображениями и толкованиями [70]. Во время их странствий по горам и долам товарищи нередко встречали таборы кочующих гитаносов (испанских цыган), к которым, вследствие своей любви ко всему живописному и необыкновенному, присоединялись на несколько дней.