Григорий Дьяченко - Тайная жизнь души. Бессознательное.

6. В «Совр. изв.» г. В. Казанцев, сообщая несколько рассказов из мира необъяснимого, упоминает, между прочим, о случае с отцом своим, человеком, вообще мало заботившимся о религиозных обязанностях и случайно попавшим в скит Николаевской Песношской пустыни, верст за 80 от Москвы, во время Успенского поста.

«Вхожу в храм, – рассказывал отец г. Казанцева, – вижу много говельщиков, беру свечку и дожидаюсь прибытия духовника; наконец, в храм был введен под руку о. Савватий, управлявший скитом. Он был слеп. Как теперь вижу его словно восковое лицо и длинную, сильно пожелтевшую бороду. Сотворив обычное правило и приложась к святым иконам, он надел епитрахиль и, введенный под руки послушником на амвон, стал громко на память читать молитву пред исповедью.

На половине голос его прервался, и он, сделав два земных поклона пред иконой Спасителя, снова начинает читать, но опять голос его прервался, и он, обратясь лицом к народу, сказал:

– Чада святой нашей матери церкви! Меж вами есть один не сын ее. Подойдите каждый и скажите ваши имена порознь.

Говельщиков было около 60 человек; все подходили и говорили. Когда очередь дошла до меня, только я сказал свое имя, как лицо о. Савватия сделалось величественно-грозным и как бы просветлело.

– Выйди вон, ты не сын церкви, ты пренебрег телом и кровью Христовыми, отринул таинство покаяния, не соединился со Христом, предаешь твою душу диаволу. Я стоял, как пораженный громом; в глазах у меня потемнело; не помню, как я вышел из церкви; опомнился я уже сидящим на земле, около забора скита; слезы душили меня. Несколько богомольцев с участием окружало меня, а подошедший, как оказалось, иеромонах из пустыни, уговаривал меня идти в монастырь, где обещался исповедовать меня и приобщить святых тайн, но я отказался наотрез, так как желал всей душой исповедаться у о. Савватия. Но тщетно два дня я напрасно умолял; он был непреклонен. Наконец, в дело вступился настоятель монастыря. По его увещанию о. Савватий согласился исповедать и приобщить, но с тем, чтобы я неделю провел с ним в его келье.

Нечего и говорить, что о пренебрежении к религиозным обрядам с тех пор и речи не было». («Совр. Изв.», сн. «Ребус». 1885 г.,№ 3.)

Под двойным зрением подразумевается способность различать доступные только одному зрению предметы 1) с завязанными глазами или чрез пропускающий свет экран, 2) без помощи глаз, другими частями тела. В последнем случае говорят о перенесении чувств, т. е. предполагают, что зрительная способность перемещается из глаз в другие органы.

1. «Вот (говорит Люис своим слушателям) опыт, показывающий, до какой степени может быть обострена способность зрения.

Это вот – очки, снабженные боковой арматурой и состоящие из двух твердых и не пропускающих света выпуклостей. Они могут быть прилажены к глазницам, очертаниям которых точно соответствуют. Все это закрыто черной бумагой и совершенно непроницаемо для света. Для большей предосторожности на глаза и вокруг очков наложены куски ваты, чтобы заполнить пустоту и закрыть щели. Устройство поддерживается резинкой, окружающей голову.

При таких условиях я даю Эсфири (особе, обладающей двойным зрением) сегодняшнюю газету, старательно заботясь о том, чтобы последняя была освещена как при чтении в нормальных условиях, и после этих предосторожностей вы видите, что, к нашему большому удивлению, субъект воспринимает свет и бегло читает две или три строки из упомянутой газеты. В этом для меня одно из самых странных явлений изощрения зрительной способности, физиологическое объяснение которого следует еще найти. Это область бесконечно малых сил, действующих на нервную систему, доведенную до беспримерной степени возбудимости, и если не предположить, что световые колебания проникают сквозь непрозрачные очки наподобие того, как звуковые колебания проникают сквозь перегородки, я до сих пор не вижу другого вероятного объяснения для этого странного явления зрительной гиперстесии» [73].

«Сомнамбулические субъекты (говорит Люис в другом месте) способны даже читать сквозь деревянную доску толщиной в пять миллиметров и, таким образом, проявлять ряд экстрафизиологических изощренных чувств, которое превосходит все, в чем мы считаем себя сведущими относительно естественных причин, обусловливающих функциональную деятельность нервных элементов».

2. Хорошо удостоверены также факты так называемого «перенесения зрения».

«У некоторых истеричных (говорит Вине [74]) осязательные ощущения особенно часто принимают форму зрительных образов. Зрительный образ становится, по словам больных, столь же ослепительным, как ощущение, производимое электрическим светом, он объективируется и может заслонить внешние предметы подобно галлюцинации…; когда субъекты достигают этой степени чувствительности, то самые легкие раздражения тотчас же им представляются в зрительной форме, и иногда бывает, что им кажется, будто они видят раздражение, полученное их кожей».

Это свое замечание Вине подтверждает следующим опытом. К шее одной истеричной (к тому же анестесичной) он приложил медный жетон с выпуклым изображением, больная стала жаловаться, что у нее в глазах ослепительные круглые пятна, делавшиеся тем ярче, чем сильнее Вине придавливал жетон. Чтобы своими вопросами не делать ей бессознательных внушений, он попросил ее нарисовать карандашом то, что она видит Хотя больная была бедная девица, никогда не учившаяся рисовать и у которой к тому же руки были атрофированы, она нарисовала фигуру поразительно близкую к реальной. Опыт, повторенный через три года (когда Вине случайно вновь увидал больную), дал еще более удовлетворительные результаты. Те же самые опыты были произведены над здоровыми, но, по сравнению с первыми, совсем безуспешно. Вине поясняет все эти опыты весьма поучительными рисунками, наглядно свидетельствующими об этой разнице.

«Возможно (говорит он в заключение), что эти опыты дают ключ к явлению, которое часто описывали под именем перенесения чувств и которое будто бы состоит в способности некоторых лиц видеть посредством органов осязания. Изложенные нами подробности показывают, что, хотя перенесение чувств есть, строго говоря, иллюзия, оно однако результат психологического явления вполне реального – именно внушения образов». (См. кн. проф. А. Гилярова: «Гипнотизм по учению школы Шарко», Киев. 1894 г., стр. 268-272.)

3. «Вот человек совершенно слепой, но, несмотря на это, могущий видеть», – сказал А. С. Уайт, представляя Генри Гендриксона одному из своих знакомых. Слова его оказались вполне справедливыми. М-рГендриксон может видеть, или, вернее, различать предметы, хотя лишился зрения шести месяцев от роду. Он родился в Норвегии сорок три года тому назад и прожил в Америке сорок лет. Он воспитывался в институте для слепых в Джэнсвилле, Уиск., и по выходе из этого заведения занимался различными ремеслами, преимущественно деланием метел; он написал книгу, озаглавленную «Из мрака». Сочинение это содержит некоторое объяснение двойного зрения, имеющегося у м-ра Гендриксона, хотя автор не может объяснить себе эту способность удовлетворительным образом или на основании естественных наук.