Дональд Карсон - Новый Библейский Комментарий Часть 3 (Новый Завет)

13,14Рассматривая практические аспекты смерти Христа, автор сопоставляет их с результатом принесения в жертву крови животного или кропления (посыпания) пеплом телицы (ср.: Чис. 19). Эти обряды проводились для очищения ритуально нечистых, чтобы чисто было тело. Оскверненные очищались и могли вступать в отношения с Богом в том смысле, что могли снова принимать участие в богослужении. Основополагающая истина, что кровь «очищает» и «освящает», даже если это происходит на уровне церемониального закона, составляет основу последующей темы — кольми паче (т. е. «сколь более») Кровь Христа позволяет говорить о Его смерти как о жертве за грехи. Эта жертва совершенная и уникальная, поскольку Он принес Себя непорочного Богу. И снова автор обращает внимание на жизнь Иисуса как жизнь совершенного послушания Отцу вплоть до кульминационного момента смерти на кресте (ср.: 5:7—9; 7:26—27; 10:10). Духом Святым принес — наиболее вероятно, что речь идет о силе Святого Духа, Который поддерживал Его (ср.: Ис. 42:1), хотя некоторые усматривают здесь другое значение — Его собственный Дух, тем самым подчеркивая внутреннюю силу или духовное содержание Его жертвы. Кровь Христа обладает достаточной силой, чтобы очистить совесть нашу от мертвых дел. Бог требует покаяния, обращения «от мертвых дел» (6:1) — грехов, которые оскверняют совесть и заслуживают соответствующего воздаяния с Его стороны. Но те, кто покается, нуждаются в очищении от скверны греха, и только смерть Иисуса может совершить это (ср.: 9:9 и 9:14). В Ветхом Завете очищение было предназначено для того, чтобы люди могли снова посвятить себе служению Богу. Новозаветное обещание об обновлении «сердца» на основе окончательного прощения грехов (Иер. 31:33—34) находит свое отражение в ст. 14. Только очищение, которое дарует жертва Христа, может дать нам свободу служить живому Богу так, как это предвещал Иеремия. Смысловое значение этого служения (греч. latreuein) будет рассмотрено далее (см.: 12:28).

15Далее рассматривается связь между первосвященническим служением Иисуса и исполнением пророчества Иеремии. Христос — ходатай нового завета, Он стал таким через Свою смерть (ср.: 8:6; 12:14). Во–первых, Он умер для искупления от преступлений, сделанных в первом завете. Как отмечено в ст. 12, эта смерть во имя вечного искупления стала ценой освобождения от суда и скверны греха (ср.: Иер. 31:34). Здесь в фокусе находится искупление тех, кто согрешил в условиях первого завета, как сказано у Иер. 31:31—32. На самом деле, жертва Иисуса носит ретроспективный характер по своем результату и сохраняет свою действенность по отношению ко всем, кто доверился Богу, прощая грехи и древних израильтян (ср.: 11:40). Но мы знаем также, что по милости Божьей Он вкусил «смерть за всех» (2:9) и в силах спасти всех, «приходящих чрез Него к Богу» (7:25). Во–вторых, через Его смерть призванные к вечному наследию получили обетованное. Наподобие того, как в старом завете земля Ханаанская была обещана в наследство народу Божьему, завет, введенный Христом, открывает путь к вечному наследию. Это соответствует грядущему миру, о котором говорится в 2:5 («покорил будущую вселенную»), субботнему покою для народа Божьего («субботство» в 4:9), небесному Иерусалиму (12:22) и другим подобного рода описаниям нашей грядущей христианской судьбы. Иисус открыл нам путь к Своему наследию, решив проблему греха, который удерживает нас вдали от Бога.

16–22Мысль о наследстве выражена автором игрой слов. Греческое слово diatheke вначале используется как технический и юридический термин: завещание, воля завещателя (16—17). В обычной жизни завещание вступает в силу после смерти завещателя. То же самое слово (☼ в русской синодальной Библии оно переведено словом «завет») относится к союзу–договору, или завету, который заключил Боге Израилем во времена Моисея (18—20). В этом случае для реализации условий договора–завета не требовалось смерти завещателя, но и первый завет был утвержден не без крови. Автор привлекает внимание читателя к обряду, описанному в Исх. 24:1—8, когда Моисей окропил кровью жертвенного животного жертвенник и весь народ и призвал его повиноваться всем повелениям Бога. Таким образом, взаимоотношения с Господом были скреплены печатью и удостоверены кровью завета, и тем самым был установлен священный статус народа. В Послании к Евреям, чтобы продемонстрировать всеобъемлющий очищающий характер крови, использовавшейся в условиях первого завета (21), приводятся также и другие детали обряда очищения из Ветхого Завета. Отсюда вытекает вывод: все почти по закону очищается кровью. И основополагающий принцип, гласящий, что без пролития крови не бывает прощения. Хотя кровь обычно использовалась для ритуального очищения (13), эти обряды символически указывали на будущие, более глубокие потребности народа Божьего — получить освобождение от силы и наказания греха.

23,24 Образы небесного — скиния и вся утварь, использовавшаяся при совершении этих обрядов, должны были очищаться кровью жертвенного животного. Израильское святилище было рукотоворенным (24; ср.: 8:5). Когда автор говорит, что небесное должно очищаться лучшими… жертвами, он ни в коей мере не имеет в виду, что небесное святилище осквернено человеческим грехом, ведь иначе Бог должен был покинуть его! По всей видимости, он полагает, что жертва Христа обрела вселенский характер, уничтожив все преграды, мешавшие общению с Богом и существовавшие на уровне высших реалий, а не просто в человеческом сердце. Подоплека выраженной в образах мысли автора о святилище и Дне искупления проста: Иисус вошел не в рукотворенное святилище… но в самое небо, чтобы предстать ныне за нас пред лице Божие (ср.: 7:25). Он сделал для нас возможным прямой доступ к Богу ныне и в вечности.

25—28 Лучшие жертвы, о которых идет речь в ст. 23, — это, несомненно, единственная, уникальная и совершенная жертва Иисуса Христа. Его жертва не должна была приноситься многократно, как в ветхозаветном жертвоприношении, которое ежегодно совершал первосвященник в праздник Искупления. Абсолютно неверно полагать, что жертва первосвященника должна постоянно приноситься Отцу и на небе, как на земле. Иисус не должен был многократно страдать от начала мира; Его жертва необходима и достаточна и знаменует собой конец истории Земли, ее прошлое, настоящее и будущее. В ст. 26 и 28 автор использует слово однажды (ср.: 7:27; 9:12; 10:10), чтобы подчеркнуть уникальный и всеобъемлющий характер первосвященнического служения Иисуса. Его явление к концу веков обозначит время полноты или последних дней истории Земли (ср.: 1:2). Он придет для уничтожения греха жертвою Своею (26). Иначе эта мысль выражена в словах чтобы подъять грехи многих (28; ср.: Ис. 53:12). Таково было окончательное разрешение проблемы греха через служение Иисуса в определенный момент человеческой истории, и значение этого беспрецедентного служения непреходяще. Есть «страшное ожидание суда» для тех, кто попирает Сына Божьего и Его жертву (10:26—31). Но перед теми, кто доверяет Ему и страстно ожидает Его второго пришествия, открывается грядущая панорама спасения — избавление от суда и получение вечного наследия (15).