Сугерий - Жизнеописание короля Людовика Толстого

Глубоко пораженный этим ударом, поскольку до сих пор он еще не сталкивался с неудачей, по возвращении в Париж, он почувствовал, как в его душе зародился особенно острый гнев. И, как это обычно бывает у молодых людей, по крайней мере у тех, кто стремиться к доблести, этот гнев он в себе еще больше раздул. Горя желанием немедленно отмстить за свое поражение, он с дальновидностью и благоразумием собрал армию в три раза большую, чем первая, и, часто вздыхая, еще раз объявил, что предпочтет скорее встретить смерть, чем выносить позор. Когда друзья рассказали об этом графу Матье, то поскольку тот был человеком любезным и с хорошими манерами, то он стал сожалеть о том позоре, который он случайно навлек на своего господина, и неоднократными предложениями о переговорах открывал дорогу к скорейшему миру.

С большой любезностью и лестью он старался успокоить молодого человека, довольно разумно оправдывая себя, что он нанес это поражение не по злому умыслу, но случайно, и выказывал со своей стороны желание дать должное удовлетворение. Благодаря многим таким обращениям, благодаря советам своих приближенных, и довольно запоздалому ходатайству его отца, гнев молодого человека остыл. Он простил раскаявшегося благородного мужа, забыл про нанесенное ему оскорбление, возместил, с помощью графа, насколько это было возможно, свои убытки, освободил пленных и заключил мир с Гуго Клермонским, и по этому прочному миру он смог обеспечить за последним владение принадлежавшей ему части замка.

Об Эбле (Ebles), графе Руси (Roucy).

Благородная церковь Реймса и церкви, зависимые от нее обнаружили, что стали добычей грабивших их добро тиранов — смелого и буйного барона Эбля Руси и его сына Гвискара (Guischard). Эбль был человеком большого военного искусства. В самом деле, он был столь смелым, что однажды отправился в Испанию с армией, сила которой была достойна только короля. Его военные подвиги делали его еще более неистовым и жадным в грабежах, насилиях и прочих дурных делах.

Против этого могущественного и злого человека было подано много трогательных жалоб, по крайней мере, сотня — королю Филиппу и две или три — его сыну. Поэтому, обеспокоенный этими обвинениями Людовик, собрал сравнительно небольшую, примерно в 700 рыцарей, армию из самых знатных и отважных французских сеньоров и поспешил в Реймс. Там он отважно воевал в течении почти двух месяцев, искореняя зло, причиненное церкви в прошлом, и грабя, сжигая и разоряя земли тирана и его приспешников. Это было хорошо сделано — когда грабители сами были ограблены, а мучители претерпели такие же или еще более суровые муки, каким они подвергали других. У принца и его армии был такой пыл, что все то время, пока они оставались там, они едва отдыхали в дни, кроме субботы и воскресенья. Они непрерывно сражались копьем и мечом, мстя разорением за все обиды, причиненные графом. Он сражался не только против Эбля, но также против всех баронов той области, которые, благодаря своим родственным отношениям с лучшими людьми Лотарингии, представляли из себя огромную армию.

Между тем, велось много переговоров о мире, и поскольку, присутствие принца требовалось повсюду из-за прочих забот и опасностей, он, посовещавшись со своими людьми, одновременно и попросил и потребовал от тирана мира для церкви. Затем, взяв заложников, он заставил Эбля подтвердить мир клятвами. Когда он встретился с ним и отпустил его смирившимся, он оставил переговоры о Невшателе (Neufchatel) для другого раза.

О замке Менг (Meung).

Не менее известной стала та вооруженная поддержка, которую он оказал церкви Орлеана, когда Леон, знатный человек из замка Менг, вассал вассала епископа Орлеана, попытался отнять у церкви большую часть этого замка и получить верховенство над другим. Людовик стеснил его силой, осадил его и большую банду его приспешников в упомянутом замке, и когда тот пал, заставил Леона искать убежища в церкви, находившуюся недалеко от его дома и которую он окружил валами. Чтобы смирить силу силой, Людовик обрушился на него с непреодолимой мощь и оружия и огня. Леон был не единственным, кто тяжело поплатился за отлучение, под которым он находился долгое время. Когда он и еще около 60 его людей стали прыгать с башни горящей церкви, то были изрублены на куски остриями копий и пронзены стрелами. Так, испустив последний дух, они унесли свои нечестивые души прямо в ад.

О Замке Монтажу (Montaigu).

Случилось так, что сильно укрепленный замок Монтажу, что в округе Лаона, достался по брачному союзу Томасу де Марлю (Thomas de Marle), самому подлому из людей, бича как для Бога, так и для людей. Его, подобное жестокому волку, невыносимое бешенство еще более усиливалось из-за самоуверенности, основанной на владении неприступным замком. Все соседи боялись и ненавидели его. Человек, которого считали его отцом, почтенный и благородный Энгерран де Бова (Engerrand de Bova) больше, чем кто-либо другой пытался выгнать его из замка по причине его свирепой тирании. Энгерран и Эбль де Руси договорились собрать как можно больше людей, осадить Томаса в замке, окружить его частоколом и принудить к сдаче угрозой голода. Затем они намеревались, если это будет возможно, срыть замок, а его самого навечно заточить. Когда Томас увидел что, хотя частокол уже и был построен, но в нем еще имелись щели, то он однажды ночью спокойно пролез через них и поспешил к принцу Людовику. Он подкупил его окружение подарками и обещаниями и смог быстро получить желанную военную поддержку.

Принц и по возрасту, и по характеру легко поддавался чужому влиянию. Поэтому, собрав около семи сотен людей он поспешил в ту часть страны. Когда он приблизился к замку Монтажу, то осаждающие выслали к нему гонцов, прося его, как своего признанного сюзерена, не позорить их, заставляя снять осаду, и не потерять верности людей, подобных им, ради столь дурного человека, и справедливо утверждали, что если Томас останется на свободе, то он принесет зла Людовику еще больше, чем им. Но когда ни лесть, ни угрозы не повлияли на него, то они отступили, поскольку боялись нападать на своего будущего сюзерена. Но они намеревались, как только Людовик удалится, продолжить войну и возобновить осаду. Так что, они с неохотой покорились его воле. А Людовик, со своей стороны, разломал и разрушил частокол, освободил Монтажу и расстроил их последующие планы снабдив замок оружием и людьми. Тогда бароны, отступившие из верности или из страха, разгневались, что он не сделал ради них вообще ничего и клятвенно договорились, что они больше не будут оказывать ему уважения. И когда они увидели, что он уходит, то снялись с лагеря и в боевом порядке последовали вслед за ним, намереваясь дать сражение.