Александр Мень, Ю. Н. Рейтлингер - Умное Небо

Очень огорчена, что мои фото все еще не попали в Ваши руки! А ведь Л. Н., мой неизменный помощник, так всегда исполнителен, а все послано на него. М.б. сейчас уже они и у Вас?!

Вероятно, Вы получите это письмо как раз на Пасху — Христос Воскресе!

Ведь иначе я поздравлений никогда не пишу!

Проблема сейчас меня мучающая — м. б. при случае ответите — о выживании из ума стариков. То, что так мучает и кругом нас, и, может быть, ждет и нас — где же дух, где Господь? И так умереть — ужасно!

Храни Вас Господь!

с. И.

Прилагаю очередную выписку из дневника отца.

Если есть новые просьбы на фото — то лучше уже сейчас их заказывайте. Все надо заранее приготовить для их работы. ======================================

Дорогая Юлия Николаевна!

Наверно, Вы уже в Москве. Поэтому посылаю письмо по московскому адресу. Я действительно мало писал. Послепасхальный период оказался еще более напряженным, чем пасхальный (тем более, что мой настоятель уехал до 20 июня). Я сам уйду в отпуск, вероятно, 8.7, на месяц. Надеюсь вскоре увидеть Вас. Личное общение ведь тоже нужно, невзирая на препятствия. В нем есть свое нечто...

Теперь о Ваших вопросах. Душевные немощи старых людей — тяжелая, мучительная загадка. Но опыт показывает, что ядро личности сохраняется в глубине под покровом разрушенной психики. Я Вам как-то уже писал, что незадолго до смерти моя тетя В. Я. долго находилась в беспамятстве, никого не узнавала. Но однажды она после хорошего ухода, лечения и соборования пришла в себя и целый месяц оставалась такой. И что удивительно: мы думали, что она в бессознательном состоянии ничего не помнила и не сознавала. А оказалось, по ее рассказам, что все было иначе. Она жила интенсивной внутренней жизнью, общалась со своей давно умершей бабушкой. Я тогда понял, что такие состояния есть смерть заживо, есть «мытарства», пережитые до смерти тела, когда душа очищает с себя все лишнее, еще пребывая в связи с организмом. При этом, конечно, все зависит от жизни прежде, от того, что было собрано. Для иных здесь — настоящий ад, при жизни тела. Но мы верим, что Господь все очищает и возвышает. И нет нужды уповать на перевоплощение. Достаточно знать, что в иных мирах душа проходит новые фазы эволюции (индивидуальной).

Что касается «синергизма» — то он, конечно, имеет место. Однако нарушается он прежде всего нашей самостью. И когда мы стараемся не искать для себя, мы просто ограничиваем ее, а уничтожить не можем все равно. Тогда-то и получается синергизм. (Я всего хочу для себя, это неизбывно и естественно; но если я буду все полагать в Боге, это мое искание «своего» будет урезано и откроется место для Божиего воздействия.

Итак, жду встречи...

С любовью Ваш пр. А. Мень

======================================

Дорогой о. А.!

Когда бываю у Вас — мной владеет одна мысль: не задержать Вас! Позвольте поэтому кое-что добавить к нашей последней встрече, тем более что следующая будет (м.б. — последняя?) без возможности поговорить — крещение, «посвящение»…

С моим нервом удивительно то, что боль вступила в такую стадию, которая почти не мешает общению с людьми, и иногда мне даже лучше при нем (а раньше это было главным препятствием, и общению и любви, поэтому, к людям). В этом я вижу руку Божию и благодарю Его (и всех, кто обо мне молится!). А вот кушать больно (бьет по чревоугодию) и вообще — и это стараюсь «за», как Вы учили. Спасибо Вам за все!..

Простите за «зри» (напрасно Вас беспокоила проблемой)! Но я «истоки» читала очень давно, когда это не стояло в центре внимания, и не имела их (теперь будут).

Простите, что ничего не нарисовала Вам за это время! Все время были срочные причины рисовать! Надеюсь, нагоню дома!

Перед «посвящением» должна принести покаяние в этой области: не отказываясь от художественных задач, и считая их тоже Божиими — в недостатке молитвенного труда; но даже и в них — каюсь в халтурности.

О синергизме еще буду писать из дома, охватив всю проблему, хотя ответ Ваш прекрасен.

Сейчас только одно: почти первую мою встречу с Вами Вы сказали: Надо, чтоб было не «Я» и «господь», а «я» и «Господь».

Как это сделать? У меня это главное, как «да будет воля Твоя», т.е. почти все время, все свои планы и действия, даже Ему посвященные, стараюсь останавливать нервность, настойчивость их осуществления отданием себя Ему.

То ли это?

Еще вопрос: опять-таки — не для меня — так уж привыкла к этому слову, и чувствую понятие, но — спрашивают другие: что такое слава. Объяснить не могу, а их беспокоит, даже иногда шокирует — так сравнивают с… лозунгами!

Ну, как ответить?

Так обнаженно ставят вопрос!

Храни Вас Бог.

с. И.

======================================

19/VIII

Какой праздник!

А я лишена храмового его переживания!

======================================

28/VIII 79

Опять письмо!

Но боюсь его послать по почте — оно может быть неверно истолковано, ведь у всех свой язык, и часто не понимают нашего языка.

Об общении.

Было у меня такое чувство, почти прозрение. При общении друг с другом, с близкими Вам по духу — уже нет такой невыносимой потребности общаться побольше (считаешь — ее надо обуздывать, уступать другим) с Вами — в этом общении с другими соприкасаешься и с Вами. И в этом есть что-то чудесное — все индивидуальности сохраняются, но сливаясь в какой-то общей Любви — дают друг другу место и не то что стираются, но взаимопроникаются. Думаю, что это есть тоже опыт Царства Небесного. И невольно сравниваешь это с преображением — с тем, как у о. Сергия просветлялось лицо, не стирая его индивидуальных черт, и в то же время как-то их упраздняя этим светом…

Вот и все.

с. И.

О синергизме буду писать, даст Бог, из дома.

======================================

Дорогая Юлия Николаевна!

Напишу Вам пока два слова в ответ на письмо, написанное еще в Москве. Об «эросе». Говоря словами апостола, «тайна сия велика». Да, действительно, человек перед лицом смерти, иного мира и потустороннего как бы «отмирает» от земного. Он весь погружен в Иное, в непривычное инобытие. Бывает, что люди, еще не переступив грани, становятся «равнодушными» ко всему посюстороннему. Хорошо ли это? Да, и — естественно. Наступает другая жизнь и нужно много сил набрать, чтобы в ней сориентироваться. Только потом, вероятно, люди думают о «покинутом». А святые заботятся о нем. Но годится ли это для данной, этой жизни? Это, конечно, удобно. Умереть для мира еще до смерти и поэтому почти не заметить перехода. Так сказать при жизни войти в нирвану. Однако это идеал буддийский, а не христианский. Живя здесь, мы, по-моему, должны жить реально и полно — телом, душою и духом. То, что от нас ждет евангельский завет, подразумевает вполне живого человека, хотя стремящегося «отвергнуться себя». Он мыслит, живет, дышит, любит, переживает во всей полноте. И если что-то гаснет в нем, то оставшиеся силы должны компенсировать потери. Такой человек более уязвим, чем буддийский архат, которому наплевать на все. Но нам вовсе не обещано безмятежное существование.