Андрей Куликов - Научный атеизм. Введение

С элементарной научной эрудицией у Леонида всегда было туго. Критикуя, к примеру, теорию эволюции, он, как и все ее критики, утверждает отсутствие переходных форм. И когда знатоки видового разнообразия живых существ приводят ему множество самых разнообразных примеров, он замолкает, поскольку сам не знает, что ответить, а у апологетов, которых он цитирует, выдавая их мысли за свои, об этом не сказано ни слова. Так и с концом света, в который атеисты конечно же верят, поскольку знают и предвидят. А приводить в качестве атеистической теории поэтические мечты Циолковского о переселении на другие планеты — это мракобесие чистой воды. Это не теория, это мечты. Но вот один интересный факт. В середине позапрошлого века в одном из номеров газеты «Московские ведомости» есть заметка о том, что мещанина Никифора Никитина должны сослать в ссылку в дальнее селение за крамольные речи о полете человека на Луну. И сослали куда бы вы думали? В Байконур! Теперь мы все — и атеисты, и христиане — вместе смеемся над дураками, вынесшими такой приговор, после того как человек уже потоптался в лунной пыли. Есть о чем задуматься.

Считаю нужным немного просветить Леонида в вопросе о том, научен ли атеизм. Дело в том, что есть просто атеизм — жизнь без бога. Ну например, не нашлось никого рядом вовремя почитать Апокалипсис. А есть атеизм научный — это системный подход к вопросу об отсутствии духов, базирующийся на научных знаниях, отвергающих чудеса. Атеист — человек, не верящий в бога, сторонник научного атеизма — человек, знающий, что бога быть не может. Атеизм существует давно. Как искорки вспыхнули прозрения в умозрительных заключениях мудрецов и угасли в более скромных умах учеников. Пусть иной чуткий еретик интуитивно чувствовал липкую ложь святого греховодника, мусолящего святое писание — на костер его вел собственный ревностный до дебилизма сын. И только наука постепенно стала тем безупречным способом передачи атеизма от поколения к поколению, который останется у человечества на веки вечные. Не знаю, как насчет сверхблагополучных стран, но в активно развивающихся странах массовый атеизм становится объективной реальностью. И в повышении религиозности в какой-либо стране я лично вижу индикатор не то что бы неблагополучия, а регресса общества, отсутствия его экономического и образовательного развития. Когда я был в Гонконге и особенно в Китае, для меня был очевидным бешеный интерес молодежи к наукам, образованию и применению знаний на деле. На корректный вопрос, а что, собственно, с религией, молодой китаец, сверкая на меня очками, ответил, что остались некоторые социальные традиции, но культа, как религиозного, так и культа личности, уже давно нет. Напомню: Китай сейчас — самая развивающаяся в экономическом отношении страна мира.

Да, атеизм не стал способом мышления широких масс во всемирной оценке, это правда. Об этом феномене писали многие, и Эпикур в частности. Его цитату именно об этом я и привел в начале своей статьи. Широкие массы предпочитают верить в «бога толпы». Но в этом нет ничего страшного. Не все способны постигнуть математику жизни. Это только у лягушек — чем их больше, тем красивее их кваканье на болоте. Но атеизм стал потенциальным достояниемкаждого человека. Сентенция Леонида о том, что атеисты грустно сидят на завалинке и ждут второго шанса для распространения своей идеологии повергает в восторженное изумление. Оставим в стороне вопрос о том, является ли атеизм идеологией. Пусть является, для простоты. Но откуда мысль о втором шансе? Леонид, похоже, спутал атеистов с российскими коммунистами, надеющимися победить к каждых выборах, где участвуют? Атеисты ничего не распространяют, поскольку атеизм — это не джинсы и не облигации. И ждать ничего не ждут. Достаточно было и одного шанса, который не атеисты — история не упустила. Атеизм будет огромной силой пока человечество занимается наукой, пока живет в поиске ответов на вопросы, а не берет готовыми из книг, которые были написаны в те времена, когда и занозу из пальца изгоняли зашептыванием.

Сколько злобы влил сочинитель в описание мук ада, сколько ненависти к людям и всему живому воплотил в каждой строчке своего откровения, родившегося в сумерках рассудка. Его разнузданное черное воображение не лишено изобретательности, его изуверская фантазия создает образы неизвестных доселе чудовищ, ужасов и катаклизмов, поскольку он ясно понимает своим злобным нутром, что страшнее всего для детей непонятное и что ужаснее всего неизведанный ужас.

Но обладая лишь ненавистью, автор не знает любви и сострадания, и в его голову не могут прийти никакие доселе неизвестные блага, что достанутся в раю на долю горстки праведников. Нищая в области доброты фантазия подсказывает создателям измышленного рая в монотеистических религиях — чтобы рай был привлекательным, под его сенью нужно просто частично разрешить то, что запрещено на этом свете. Семь смертных грехов.

Ешьте яства райские, ешьте вдоволь, без постов — вот вам Чревоугодие.

Помните с ухмылкой о тех мириадах вечно мучающихся в аду — вот вам и Злоба.

Вот вам волоокие полногрудые гурии — райские красавицы — пойте гимн своему Сладострастию.

Делиться со страждущими в аду толикой воды и прохлады вам не гоже — богу угодна ваша Жадность.

Сядьте одесную самого господа бога — тешьте свою Гордыню.

Вечное однообразие рая не породит ли Завистьк ангелам, что могут свободно покидать его пределы, чтобы слетать на развлекательную экскурсию в ад.

И во всей этой слащавой тюрьме властвует Лень.

И тем удивительнее, что авторы сих книг, видевшие блага лишь в возможности безнаказанно совершать смертные грехи, объявлены «боговдохновенными»!

Христиане, к примеру оставили тому же Авиценне, мусульманину, лишь надежду, что за все искания, за все чаяния ради людей, за все труды тяжкие его не сожгут в аду. Надейся, дурашка! А мы, бесцельно прожившие свою жизнь, сына за одну ночь сотворившие, дерево за день посадившие, дом за месяц построившие — для себя, любимого, — будем у бога одесную. Потому как песни нужные знаем, книжку нужную почитываем. Жесты, опять же. Поклоны. Раболепие, смирение, туды-сюды. И оп! — вечное блаженство. Полноте, а будет ли вам вечное блаженство, давайте подумаем и разберемся.

Интересен факт, почему Откровение Иоанна так долго не канонизировалось христианскими церквами, считалось простым апокрифом и не включалось в список священных книг. Ответ до предельного прост. Несмотря на невероятное свойство околдовывать людей, для которых великим наслаждением является мелькание калейдоскопически подобранных слов перед глазами, создающих мерный шум поэтизированных бессмыслиц в голове, людей, не привыкших думать, осторожные отцы церкви находили для этого вескую причину — упоминание слишком малого количества спасенных после Страшного Суда.