Брюс Милн - Евангелие от Иоанна

На мгновение слова Иисуса, кажется, заинтересовали Пилата, так как речь пошла о его личной судьбе. Что есть истина? (38). Может быть, здесь присутствует цинизм? Так думал Фрэнсис Бэкон: «„Что есть истина?" — спросил шутливо Пилат и не дождался ответа». Но, может быть, это было сказано в задумчивости. Может быть, на мгновение он вспомнил о своей жизни, представляющей сплошную политическую битву, о бесконечных проблемах, о благоразумном их урегулировании или с применением грубой силы, о сером мире, где люди слепо ищут истину, а душа засыхает и умирает? Может быть, Пилат на долю секунды усмотрел в Иисусе более истинный, чистый и яркий мир? Этого мы не знаем наверняка. Одно известно, что если и мелькнул луч надежды, то он тут же и исчез. Момент прощения ускользнул от Пилата, когда он повернулся и пошел объявлять о своем решении иудейским лидерам.

Направляясь к ним и к ожидающей толпе, он размышляет над дерзким и политически хитрым маневром. Он сообщает свое решение. Я никакой вины не нахожу в Нем. Так можно покончить со всем этим. Пилат станет непопулярным, но тем не менее справедливым правителем. Однако он не может оставить все как есть. Поэтому он играет дальше. Согласно традиции, на Пасху правитель мог отпустить одного заключенного. Он предложит освободить Иисуса, их «царя» (39). Этой уловкой он мог добиться три преимущества. Во–первых, он молчаливо признает, что Иисус преступник, чем угодит Его обвинителям. Во–вторых, он тем самым даст возможность людям сказать, что он «знал, что предали Его из зависти» (Мф. 27:18). В–третьих, он очистит свою совесть, так как в душе он знает, что Иисус не преступник.

Во всем этом Пилат, не в первый раз за свою политическую карьеру, досадно просчитался. Если это была его лучшая карта, то у его оппонентов был главный туз. Толпа готова. Это не компания паломников в Вербное воскресение, которая встречала Иисуса осанной несколько дней назад. Это была в основном городская чернь, которая шла за первосвященником, революционно настроенные патриоты, которые ненавидели Рим и для которых разбойник Варавва был героем. Этой толпе не нужно «Царствия Небесного», которое не борется против ненавистных римских захватчиков. Им не нужен царь, который будет указывать на их грехи и выставлять их мятежные сердца перед живым Господом до тех пор, пока они не признают Его власть в обществе. Поэтому они выкрикивают протест. Не Его, но Варавву. В мгновение ока хитрый план Пилата рушится у него на глазах. «Отказавшись принять истину, он оказывается во власти лжи» [241] L. Newbigin, р. 240. . Несмотря на то что Пилат и сделал символическую попытку освободиться, на самом деле он попался в сети своей вымышленной мудрости. Иисус обречен.

Этот случай не только показывает нам тщетность пустой религии (ср.: 28), но и говорит о чуде спасения Господня. Власти решили, что Иисус должен умереть на кресте (т. е. в проклятии Господа), и они своего добьются. Однако в чудесном проявлении Божественной милости их желание в точности совпадает с нашей потребностью. Мы все живем под клятвою, «клятвою закона», как пишет Павел в Послании к Галатам (3:10): «А все, утверждающиеся наделах закона, находятся под клятвою»; он ссылается на Втор. 27:26: «Проклят, кто не исполнит слов закона сего и не будет поступать по ним» [242] Слова «клятва» и «проклятие» звучат в английском одинаково. — Примеч. пер. . Нарушить закон или какой–либо другой из моральных устоев означало попасть под его проклятие, проклятие греха в присутствии Божьем, проклятие, которое мы ощущаем на себе ежедневно. Нам просто необходимо какое–нибудь средство, чтобы избавиться от этого проклятия. И это средство — Иисус Христос, как показывает нам этот отрывок. Умерев «на дереве» (Втор. 21:23), Он сделался «за нас клятвою» (Гал. 3:13). Он забрал с Собой на крест суд Божий против нашего беззакония. Распятый Мессия, Мессия под проклятием, — это единственный Мессия, Который может ответить на наши нужды и примирить нас с Отцом. Лютер писал:

«Наш милостивый Отец, видя, что мы подавлены и сокрушены клятвой закона и в то же время зависимы от нее так, что самим нам от нее не избавиться, послал Своего единственного Сына в этот мир и возложил на Него грехи всех людей, говоря: „Будь ты отрекшимся Петром; Павлом — гонителем, богохульником и жестоким тираном; Давидом — прелюбодеем; тем грешником, съевшим яблоко в раю; тем вором, который висел на кресте; иначе говоря, будь тем, кто свершил все грехи человечества; ты должен искупить их все"» [243] М. Luther, The Epistle to the Galatians (Jas. Clarke, 1953), p. 97. .

И Он «искупил их» из–за вечной любви к нам, ради нашего спасения навеки.

В конце концов, в этом отрывке подчеркивается безотлагательность решения. Выбор, который должна была сделать толпа в Иерусалиме, до сих пор стоит перед нашим миром. За кем мы последуем? Кто будет нашим царем? Варавва до сих пор продолжает представлять собой соблазнительную альтернативу, исполнение мирских амбиций и мечтаний, удовлетворение нашей человеческой похоти и желаний, национализм, политическое царство. Иисус также стоит перед нами, предлагая путь истины, знание Отца, которое, начинаясь с признания грехов и покаяния, ведет к нашему признанию Его Господом. Хотя и менее привлекательный, на первый взгляд, этот выбор, однако, освобождает нас от служения этому миру. Вместо преходящих теней сего мира, Он дает нам вечное царство. Кто наш царь, Иисус или Варавва? Мир до сих пор решает. И мы тоже должны принять решение.

Описание суда над Иисусом, возможно, дает повод обратиться к обвинению в антисемитизме, которое не раз затрагивалось в четвертом Евангелии. Нетрудно понять причину этого обвинения, видя нарастающий конфликт между Иисусом и иудеями (5:16 и дал.; 7:1; 8:40 и дал., 59; 9:22; 10:31), который достигает кульминации в момент Его обвинения (18:31 и дал.; 19:7–16). Однако при более детальном рассмотрении обвинение в антисемитизме оказывается сомнительным. Не говоря уже о том, что сам Иоанн был евреем, более семидесяти случаев в Евангелии, связанных с «иудеями», имеют нейтральное значение, как, например, объяснение ритуала непалестинским читателям (напр.: 2:6). Также есть случаи, несущие положительное содержание, как в 4:22: «спасение от Иудеев» или 4:9, где Иисус называется иудеем. Более того, оппозиция обычно упоминается в связи с иудейскими лидерами, особенно в Иерусалиме, а не с народом в целом (ср.: 1:19; 7:32; 9:22; 11:45–53; 12:42; 19:6,15). Здесь можно привести заключение Робинсона: «Как еврей, пишущий для других евреев, он стремится представить обвинение Иисуса, истинного Царя Израиля, как величайшее предательство народа его собственными лидерами» [244] J. А. Т. Robinson in The Priority of John, ed. J. F. Coakley (SCM, 1985), pp. 273f. . Мы также должны заметить, что Иоанн пропускает описание суда синедриона (Мк. 14:53–65) и возгласы толпы, записанные у Матфея (27:25): «Кровь Его на нас и на детях наших».