Роберт Вашольц - Библия Ветхозаветной Церкви

После обнаружения свитков Мертвого моря стало ясно, что еврейский текст Библии, который обычно отождествляется с масоретским текстом, существовал еще за два столетия до Рождества Христова. Тексты двух самых больших кумранских рукописей библейского содержания, IQIsa aи IQIsa a, являются все тем же самым консонантным текстом, который мы находим в соответствующих местах масоретского текста, и разницы между этими текстами практически не существует. «Кумранские рукописи, содержащие текст Исайи, представляют собой ясное и однозначное свидетельство в пользу древнего происхождения протомасоретской традиции…». [111]Иными словами, консонантная традиция современной еврейской Библии имеет долгую историю, и это подтверждается многочисленными документами дохристианской эпохи. Общепризнанная традиция еврейского текста существовала еще до масоретов.

Другие мнения относительно древности происхождения официальной (масоретской) традиции основаны по большей части на еврейских источниках, таких как Талмуд — хотя это и нельзя назвать абсолютным правилом. В пользу древнего происхождения традиции масоретских текстов свидетельствуют также греческие надписи из пещер вади Мурабба–ата, сделанные около первого века н. э. По убеждению Гринберга (Greenberg), ортодоксальность этой общины несомненна. [112]Другие ортодоксальные общины из Нахал–Хэвер и Масады, существовавшие около второго века, также свидетельствуют в пользу протомасоретского текста, в противоположность нескольким надписям, сделанным неортодоксальной кумранской общиной веком раньше, чьи тексты местами совпадают больше с Септуагинтой и самаритянским Пятикнижием. В связи с тем, что кумранские надписи были созданы гораздо раньше, многие склонны считать, что общепризнанная еврейская традиция священных текстов закрепилась не ранее первого века н. э. Согласно известному мнению Фрэнка Кросса (Frank Cross), в Кумране было создано по меньшей мере три типа древнееврейских библейских текстов (отредактированных версий), и только один из них дошел до наших дней благодаря влиянию фарисеев. [113]Недостатки этой позиции, с моей точки зрения, состоят в следующем: во–первых, Фрэнк Кросс исходит из неверной посылки, что различные типы текстов у неортодоксальных евреев — если эти типы вообще существуют — указывают на отсутствие нормативной традиции. Во–вторых, никаких свидетельств о том, что традиция священных текстов когда–либо пребывала в состоянии кризиса и что это привело к утверждению канона еврейских текстов, не существует. И в–третьих, Кросс пренебрегает весьма однозначной раввинистической традицией (см. выше), единственной дошедшей до нас традицией древнееврейских текстов, в которой представлен фиксированный вариант еврейской Библии, восходящий к библейским авторам. С моей стороны было бы оплошностью не упомянуть то, что теория Кросса о локальных текстовых типах подверглась серьезной критике. [114]

Кроме того, все талмудические источники согласны в том, что у евреев существовала единая традиция священных текстов, восходившая к временам Ездры, одного из авторов Писания. На это указывают нижеследующие факты.

Во–первых, известно, что первая школа книжников–переписчиков соферим (400–200 гг. до н. э.), возникшая при Ездре, уже практиковала подсчет букв в еврейской Библии. Часто цитируемая раввинистическая традиция гласит: «Древние назвались соферим как раз по той причине, что они подсчитывали все буквы Торы». [115]Из этого можно сделать вывод, что система подсчета букв гораздо старше масоретов, что это — древняя, дохристианская традиция, зародившаяся за несколько веков до Рождества Христова.

Во–вторых, о Ездре, как и о других первых книжниках, известно, что они занимались расстановкой точек в тексте (см. выше). Не исключено, что точки являются первым указанием на то, что консонантный текст должен оставаться без изменений. [116]

В–третьих, еврейская традиция гласит, что когда–то существовал некий текст–образец, служивший проверочным стандартом всех других еврейских текстов. Этот текст назывался «храмовым свитком» или «свитком Ездры». [117]Согласно другой традиции, храмовый свиток состоял из трех отдельных свитков. [118]Некоторые ученые полагают, что, поскольку тексты этих свитков отличаются друг от друга рядом деталей, мы можем заключить, что в храмовом свитке было представлено несколько текстовых традиций. [119]Но разве это не преувеличение? Существование разночтений в храмовых свитках вовсе не означает, что между этими свитками были существенные отличия. Исследования показали, что свитки, содержащие текст Пятикнижия, отличаются друг от друга лишь двумя словами. В одном из этих случаев речь идет о добавлении к слову одной буквы. В другом случае разница сводится к перестановке двух похожих по написанию букв «йод» и «вав», отчего общий смысл предложения не меняется. Следует также отметить, что каждый свиток имел собственное название соответственно варианту текста, из чего можно заключить, что даже незначительные различия между свитками привлекали к себе внимание. Во всяком случае, вышеупомянутая традиция свидетельствует в пользу единого общего содержания храмовых свитков. Из нее нельзя вывести то, что в дохристианскую эру существовало несколько письменных источников еврейского текста Библии, которые отличались между собой значительным образом. И, наконец, было отмечено, что исправления в библейских свитках Кумрана, как правило, делались так, чтобы текст звучал как можно ближе к протомасоретскому варианту, — не потому ли, что он и был высшим авторитетом? [120]По мнению признанного еврейского ученого Раши, а также ряда других исследователей, царский свиток, который читался царем на празднике кущей и первосвященником в День Очищения, также был максимально приближен к храмовому свитку. Сигал (Segal) упоминает о том, что для переписывания храмовых свитков была нанята целая группа книжников. [121]Эти книжники назывались магихим, и именно им было поручено переписывание и хранение храмовых свитков. Совершенно очевидно, что раввинам удалось сохранить эту священную традицию — по этой причине свитки, используемые в храме, и получили уникальное название подлинников. Эти свитки были почитаемы, и их без труда отличали от других. Судьба храмовых свитков после разрушения Иерусалима римлянами неизвестна. Иосиф Флавий, иудейский историк первого века, писал, что после падения Иерусалима в семидесятом году н. э. император Тит увез из иерусалимского храма свиток с иудейским законом. По приказу Веспасиана этот свиток хранился в Риме. Спустя какое–то время Иосиф Флавий написал о том, что император Тит предложил ему взять в подарок любую вещь, оставшуюся после разграбления иерусалимского храма, и историк взял себе священные книги. Некоторые предполагают, что среди храмовых книг, перешедших во владение Иосифа Флавия, были и храмовые свитки, которые впоследствии были перенесены в кеништу императора Севера. Хотя, согласно Сигалу, в свитках Севера содержатся орфографические варианты древних рукописей, свидетельства в пользу того, что это храмовые свитки, весьма разрозненны и потому ненадежны. [122]Как бы то ни было, традиция храмовых свитков говорит о том, что практика переписывания и хранения авторитетных еврейских книг существовала еще в дохристианские времена и что на основании этой письменной традиции проверялись и исправлялись все прочие тексты во избежание ошибок, которые неизбежно появились бы при переписывании отдельных книг для частных исследовательских целей. [123]Впрочем, какова бы ни была судьба утерянных храмовых свитков, совершенно очевидно, что традиция хранения священных текстов выжила благодаря усердию и прилежанию иудеев. [124]