Роберт Вашольц - Библия Ветхозаветной Церкви

В–четвертых, метод книжников, основанный на отслеживании мельчайших деталей текста и предполагавший соблюдение строгих правил переписывания, гораздо старше Р. Акибы. Помимо точек, о которых было упомянуто выше, необходимо также отметить, что священники Второго Храма могли найти наставления в одной–единственной букве еврейского алфавита — обычном союзе «вав». [125]Общеизвестно, что мельчайшие детали текстов были тесно переплетены с требованиями юридической точности, той самой точности, которой излишне увлеклись фарисеи за несколько веков до Нового Завета.

И, наконец, в–пятых, иудейский историк первого века Иосиф Флавий ясно и однозначно ссылается в своих летописях на еврейскую Библию и утверждает, что со времен Артаксеркса (465–25 гг. до н. э.), «никто не осмеливался внести в нее ни единого добавления, удаления или изменения». [126]В свете этих фактов мы можем сказать, что традиция переписывания и хранения священных текстов, поддерживаемая иудейскими книжниками, восходит к временам соферим и Великой синагоги — традиция, которая, по утверждению Иосифа Флавия, в Израиле считается «неотделимой, инстинктивной составляющей каждого иудея».

Хотя о надежности раввинистической литературы с точки зрения исторического исследования ведутся споры, совершенно очевидно, что все вышеупомянутые традиции указывают на то, что практика тщательного переписывания еврейской Библии зародилась гораздо раньше, чем были созданы свитки Мертвого моря, и восходит к четвертому или пятому веку до н. э. [127]Несмотря на то, что в древнем Израиле существовало немало текстов, содержавших разночтения (которые иногда даже переводились), иудейские книжники хорошо знали свою собственную традицию и прилагали все усилия к тому, чтобы сохранить священные еврейские тексты в том виде, в котором они до них дошли. А это значит, что вышеупомянутая традиция зародилась не позднее Ездры, одного из библейских авторов. Более того, она вполне сочетается с одним из преданий из Мишны, согласно которой «Моисей принял Тору на Синае и передал ее Иисусу Навину; Иисус Навин передал ее старейшинам, старейшины же — пророкам, а пророки — мужам Великой синагоги (во времена Ездры)». [128]

К великому сожалению, прекрасная традиция подсчета букв, задействованная при копировании еврейской Библии, не существовала при переписывании Ветхого Завета в процессе его формирования. Само по себе это еще не значит, что подобные методы вообще не использовались в ветхозаветный период, просто в самом Ветхом Завете нет явных указаний на способ хранения и передачи предания из поколения в поколение. Как уже отмечалось выше, у иудеев было не меньше причин сберегать ветхозаветные писания, чем у язычников, тщательно хранивших свои священные документы. Ко времени дарования Закона на Синае традиция скрупулезного переписывания священных текстов в большинстве языческих народов, окружавших Израиль, уже сложилась. Учитывая особенности религиозного опыта израильтян и причины, побуждавшие их бережно хранить Божьи откровения, предположение о том, что иудеи могли пренебречь наследием своих пророков, было бы в высшей степени безосновательным. В этом отношении весьма уместны слова В. Т. Мартина (W. Т. Martin):

Было бы довольно странно, если во всем Израиле не нашлось бы ни одного человека, который, из любви к литературе, не посвятил бы себя сбережению письменных преданий израильского народа. Невозможно себе представить, что из всех книжников Востока только иудейские отнеслись к передаче священных текстов с пренебрежением. Язычество породило покровителя образования и письменности Ашшурбанипала, посвятившего себя «драгоценным табличкам», как он их называл, и Шабаку, который с необычайным рвением и усердием увековечивал предания своих отцов, придавая им достойный и устойчивый вид. И только о высоконравственных иудеях кто–то заявляет, что они, якобы, позволили своим недобросовестным книжникам исказить, извратить и изуродовать священные писания. [129]

Убедительнейшим доводом в пользу тщательного хранения ветхозаветных писаний является сама их природа. [130]

И все же в самом Ветхом Завете о хранении преданий почти ничего не говорится. На мой взгляд, это объясняется тем, что переписывание и хранение священных книг было чем–то естественным и само собой разумеющимся. Не боясь излишних повторений, скажу, что наши знания о деятельности книжников в древнем мире вполне подтверждают это предположение. Литература редко обращает внимание на то, что в обществе воспринимается как естественная часть жизни. Это не значит, однако, что по этой теме сведений нет вообще. При внимательном изучении в Ветхом Завете обнаруживается достаточное количество указаний на то внимание, которое уделялось в Израиле передаче священных текстов.

Прежде всего, необходимость точной передачи текстов подразумевается юридическим материалом Пятикнижия. Ясно, что данные Богом заповеди и откровения должны были соблюдаться не только поколением, стоящим у подножия Синая, но и их потомками. Из этого следует, что закон Моисеев подлежал тщательнейшему хранению и передаче. Какой бы ни была функция юридических кодексов, они, как минимум, свидетельствуют о необходимости сбережения и передачи законов, а также объясняют для последующих поколений причины, лежащие в основе того или иного закона. «Пресный хлеб должно есть семь дней, и не должно находиться у тебя квасного хлеба, и не должно находиться у тебя квасного во всех пределах твоих. И объяви в день тот сыну твоему, говоря: это ради того, что Господь сделал со мною, когда я вышел из Египта». [131]Совершенно очевидно, что юридические кодексы были сводами законов, которые должны были соблюдаться не только тем поколением, которому они были даны, но и их потомками. [132]Ветхий Завет полон призывов к послушанию, следовательно, Израиль знал о ключевой роли закона и понимал, что его благосостояние и процветание зависят от верности заповедям. Никто не станет спорить с тем, что Израилю было обещано пребывание в земле обетованной лишь до тех пор, пока они будут верны заповедям Моисея. В основании пророческих откровений лежало осознание того, что несоблюдение закона Божьего неизбежно вело к изгнанию из их земли. Могли бы быть у израильтян более веские причины для тщательного хранения Слова Божьего? Ведь без Божественного позволения никаких изменений в своде законов не допускалось. «Не прибавляйте к тому, что я заповедую вам, и не убавляйте от того; соблюдайте заповеди Господа, Бога вашего, которые я вам заповедую». [133]Неизменность Моисеевых законов проистекает из самой природы завета Бога с человеком и подтверждается тем, что законы были начертаны на каменных скрижалях, — символе неизменности и незыблемости, — а также предписаниями о неукоснительном соблюдении законов Божьих, провозглашенных перед всем народом у вод Иордана. «Когда перейдете Иордан, поставьте камни те, как я повелеваю вам сегодня, на горе Гевал… и напиши на камнях все слова закона сего очень явственно». [134]Заповедь: «Слушай гласа Господа Бога твоего и исполняй заповеди Его и постановления Его, которые заповедую тебе сегодня» повторяется во Второзаконии почти тридцать раз. [135]Из этого ясно следует, что Израилю надлежало твердо держаться всех Божественных постановлений с самого начала своей истории. Если же обстоятельства требовали изменить тот или иной закон, это можно было сделать лишь с позволения Господа (ср. 2 Пар. 30, 15).