Мать - Мать. Вопросы и ответы 1956 г.

Нельзя позволять себе дурных мыслей под предлогом того, что это всего только мысли. Они суть орудия исполнения определённого содержания. Не допускайте их присутствия в себе, если не хотите, чтобы они совершали свое разрушительное дело.

(Пауза)

Ни у кого нет вопросов? Я захватила с собой один. Хотя, на самом деле их два. (Мать разворачивает лист бумаги и читает).

«Возможна ли совершенная искренность у человеческого существа?»

И в продолжение вопроса:

«Можно ли говорить об искренности на ментальном, витальном и физическом уровне? И если да, то каковы различия между этими видами искренности?»

Естественно, сам принцип искренности один и тот же во всех сферах, но действует он по-разному на разных уровнях существа. Что же касается первого вопроса, то ответ прост: нет – пока человек остаётся таким, каков он есть. Но у него есть возможность изменить себя так, чтобы достичь совершенной искренности.

Прежде всего следует сказать, что искренность – это качество развивающееся; по мере того как прогрессирует, развивается существо, совершается развёртывание вселенной в её становлении, должно непрерывно расти совершенство искренности.

Для того чтобы ваша искренность была совершенной, вы должны избавиться от всякого пристрастия, от всякого желания, от всякого влечения, от всякой неприязни, от всякой симпатии или антипатии, от всякой привязанности или отторжения. Вы должны обладать тотальным, всеохватывающим видением природы вещей, где каждая из них занимает своё место и к каждой у вас одно и то же отношение: отношение, обусловленное подлинным видением. Очевидно, выполнить такую программу человеку очень трудно. И если только он не решил достичь обожествления, ему кажется почти невозможным освободиться от всех этих противоположностей в себе. И всё же пока они в нём есть, он не может быть вполне искренним. Отсюда автоматически ментальная, витальная и физическая деятельность существа подвергается искажениям. Я подчёркиваю – и физическая, поскольку даже чувственная деятельность деформируется в этом случае: вы не видите, не слышите, не осязаете, не чувствуете вещей такими, каковы они в действительности, пока у вас есть какие-то предпочтения. Пока есть то, что вам нравится, и то, что не нравится, пока есть влечение к одному и неприязнь к другому, вы не способны видеть вещи в их реальности, вы воспринимаете их сквозь завесу собственной реакции, благорасположенности или неприязни. Ваше чувственно-физическое восприятие – это набор инструментов, которые разладились, то же относится и к внутренним ощущениям и эмоциям, и к мыслям. Поэтому для уверенности в том, что всё, что вы видите, чувствуете, испытываете и мыслите, соответствует действительности, вы должны достичь полной отрешённости, что очевидно является нелёгкой задачей. А пока она не решена, ваше восприятие не может быть полностью верным и, следовательно, искренним.

Естественно, речь идёт о наивысшей степени искренности. С другой стороны, есть такие её проявления, которые понятны всем и на которых, полагаю, нет необходимости останавливаться подробно, таких, как, например, говорить одно, а думать другое, делать вид, что вы делаете одно, а делать другое, выражать желание, которое не является вашим подлинным желанием. Уже не говоря о той откровенной лжи, когда ваши слова не соответствуют фактам, сюда же относится даже и та дипломатическая манера поведения, когда вы делаете нечто с намерением достичь некоего результата, говорите что-то в ожидании, что это произведёт определённый эффект; всякая комбинация подобного рода, которая, естественно, заставляет вас противоречить себе, является неискренностью достаточно грубой, чтобы её не мог не заметить любой.

Но есть неискренность и более тонкого свойства, которую различить труднее. Например, до тех пор, пока у вас существуют симпатии и антипатии, у вас будет благоприятное восприятие того, к чему вы расположены, и негативное отношение к тому, что вам не нравится. В этих случаях отсутствие искренности также будет явным. Но может быть и так, что вы обманываете сами себя и не замечаете своей неискренности. Причина, так сказать, в пособничестве ментальной неискренности. Поскольку, действительно, существуют виды неискренности, несколько отличные друг от друга в зависимости от того, к какому состоянию или части существа они относятся. Источником же неискренности будет во всех случаях сходное внутреннее движение, вызванное желанием или погоней за удовлетворением личных интересов, то есть вызванное эгоизмом, совокупностью всех тех ограничений, что порождаются эгоизмом, всех тех искажений, что порождаются желаниями.

На самом деле, до тех пор пока у вас есть эго, вы не можете сказать, что ваше существо достигло совершенной искренности, даже если вы употребляете для этого все усилия. Нужно преодолеть эго, полностью вручить себя божественной Воле, предаться ей безоговорочно и бескорыстно… тогда возможно достичь совершенной искренности, не прежде.

Это не означает, что не следует прилагать усилий для роста своей искренности, говоря себе: «Хорошо, подождём, пока исчезнет моё эго, и тогда я буду обладать совершенной искренностью», поскольку можно ведь и поменять местами причину и следствие, утверждая, что, если вы не будете искренне стараться избавиться от эго, оно никогда не исчезнет. Поэтому искренность – это основа всякой духовной реализации, она есть средство, путь и в то же время – цель. Без неё вы неизбежно совершите множество ошибок и вам придётся постоянно исправлять тот вред, который вы нанесли себе и другим.

И есть удивительная радость в том, чтобы быть искренним. Всякий акт искренности несёт в себе собственную награду: чувство очищения, внутреннего подъёма, освобождения от того, что вы отбросили хотя бы совсем маленькую частицу лжи.

Искренность – это охрана, защита, руководство и, наконец, преобразующая сила.

«Дело наше не в том, чтобы вечно повторять уже свершённое человеком, но в том, чтобы достигать новых реализаций, совершенств невиданных и нежданных. Время, душа и мир даны нам как поле действия; видение, надежда и творческое воображение – как советники наши; воля, мысль и труд – как наши всемогущие орудия.

Что есть то новое, в чём ещё предстоит достичь совершенства? Любовь, ибо до сих пор мы преуспели лишь в ненависти и самоублажении; Знание, ибо до сих пор мы преуспели лишь в заблуждении, не сумев выйти за пределы восприятия и постижения; Блаженство, ибо до сих пор мы преуспели лишь в наслаждении, боли и безразличии; Сила, ибо до сих пор мы преуспели лишь в слабости, усилии и победе, заключающей в себе поражение; Жизнь, ибо до сих пор мы преуспели лишь в рождении, росте и умирании; Единство, ибо до сих пор мы преуспели лишь в войнах и союзах.