Мать - Мать. Вопросы и ответы 1954 г.

Задавайте ещё вопросы.

Мать, ашрам существует уже давно, но ты говоришь, что людей, которые действительно чего-то достигли, можно пересчитать по пальцам…

Нет-нет, я этого не говорила… ( Смех ) Я говорила только об отношении к еде. О том, что люди, которые пришли сюда и так и не начали… Очень забавно это наблюдать. Люди приходят в ашрам, они преисполнены доброй воли – по-моему, я писала об этом в одном из выпусков «Бюллетеня»: добрая воля переполняет их настолько, что, когда они сюда попадают, им всё кажется прекрасным, и еда в том числе. Пока они находятся в сознании психического существа, с едой всё замечательно. Когда же это сознание отступает, возвращаются старые привычки. Сознание психического существа отходит, и старые привычки вновь занимают свои места. И тогда эти люди начинают поговаривать: «Как странно! Раньше мне нравилась эта еда, а теперь нет. Она стала гораздо хуже!» Это промежуточная стадия. А потом, спустя какое-то время, кто более, кто менее робко, в зависимости от характера, говорит уже ( Мать переходит на шёпот ): «А можно ли мне питаться отдельно? Знаете… мой желудок это не переваривает!» ( Смех ) Так вот, среди людей, живущих в ашраме, по-моему лишь очень-очень немногие избежали этой стадии. А тех, кто сказал себе: «Мне всё равно: я ем то, что дают, и меня этот вопрос не волнует» – таких, действительно, можно пересчитать по пальцам.

Нужно иметь очень ясное понимание вещей. Есть те, кто не осмеливается говорить – многие не осмеливаются ничего сказать, за исключением случаев, когда они испытывают недомогание, или когда у них на самом деле болит живот, или им кажется, что он болит. Тогда они идут к доктору, и доктор говорит им: «Попробуйте это, попробуйте то». Он советует им как раз ту пищу, к которой они привыкли. Первым делом доктор задаёт вопрос: «А чем вы питались раньше?» ( Смех ) «Вы, наверное, привыкли к такой-то пище?» ( Смех ) Всё в таком роде. И тогда, естественно, пациенты тут же говорят: «Да-да-да, думаю, это пойдёт мне на пользу!» ( Смех )

Так, дальше? ( Мать смотрит на ученика, задавшего вопрос )

Я хотел спросить: неужели все эти усилия зря?

Надеюсь, что нет, дитя! Вопрос питания – всего лишь один из вопросов. Не могу сказать, что он второстепенный, так как он весьма показателен, он очень… Он связан с наиболее физическим сознанием, и с этой точки зрения он очень хорошо отражает состояние тела. Ох уж это бедное тело!.. С ним нужно быть терпеливым. Однако не тело меня обескураживает – если меня вообще можно обескуражить, – а витальное существо! Да-да, и его сообщник – ум. Эти два мошенника горой стоят друг за друга, всегда находят отговорки и представляют вам картину ваших трудностей в самом безупречном виде, чтобы иметь основание оправдать их – вот это действительно ужасно! Шри Ауробиндо даже написал по этому поводу небольшое правило, которое было размещено повсюду. Только сейчас оно, видимо, куда-то подевалось, или же люди настолько к нему привыкли, что уже его и не замечают. В нём сказано: «Никогда не делай того, чего ты не смог бы сделать в присутствии Матери. Никогда не говори того, чего ты не смог бы сказать в присутствии Матери». И далее Шри Ауробиндо добавляет: «Ибо в действительности она всегда рядом» [13]. Физические глаза говорят: «Нет-нет, её здесь нет…», и первое движение – спрятать. Люди не только делают то, чего в моём присутствии они бы делать не стали, но они ещё и не верят в то, чем Шри Ауробиндо заканчивает своё высказывание: что даже если я физически не присутствую в каком-либо месте, мне, по-видимому, всё же известно, как обстоят дела. Тем не менее, первое инстинктивное движение – спрятать. Но едва только человек ступает на этот путь, он попадает в зыбучие пески: он проваливается, проваливается всё глубже и глубже, его затягивает, засасывает, он застревает всё прочнее, так что выбраться становится чрезвычайно тяжело. «Лишь бы Мать об этом не узнала!» – подобное отношение хуже всего. Конец оказывается печальным. Надеюсь, среди вас не много таких, но, как правило, эта дорога приводит к тому, что люди начинают врать! И это безмерная глупость, потому что… Вот что я вам скажу – я могу говорить об этом свободно: даже если вы не хотите, чтобы я о чём-то узнала, это всё равно произойдёт!

По утрам люди приходят ко мне за благословением… Или по ночам я отправляюсь на осмотр: всюду заглядываю, захожу к каждому. В обоих случаях, даже утром, когда люди приходят получить цветок из моих рук, мне достаточно только взглянуть на них. Вокруг головы у них что-то вертится, и это воспринимается настолько отчётливо, как если бы они вслух говорили: «Вот об этом я никогда не скажу». Они так и говорят мне: «Я никогда не расскажу тебе об этом, об этом и о том». Понимаете? Они мне всё это рассказывают, говоря, что не скажут этого. Говоря: «Я никогда тебе этого не скажу», они тем самым всё и рассказывают.

Мать, а если мы сделали что-то, в чём не хотим тебе признаваться, то почему, когда мы к тебе приходим, ты ведёшь себя так, будто ни о чём не знаешь? (Смех)

(Смеясь) Я веду себя так, будто… Я слушаю, да? Я слушаю, словно ни о чём не знаю, так? Да, действительно. Иногда я вставляю восклицания «А!» и «О!», как будто мне ничего неизвестно, верно? Дитя моё, здесь дело в другом. Я уже несколько раз это объясняла.

Во время встреч, когда я работаю с людьми, мне хочется… я не говорю, что это всегда возможно, но всё же, мне хочется увидеть их психическое существо, тот идеал, который они стремятся реализовать, то, какими они хотят быть, – увидеть и удержать это, вывести на передний план. Вся моя работа в этом и заключается: выводить на передний план то, что я вижу внутри. Так вот при этом, не считая тех случаев, когда я понимаю, что люди в какой-то мере осознают самих себя, я не всегда точно могу определить, насколько сознательно их внешнее существо. И я задаю вопросы, чтобы понять разницу между тем, что осознают они, и тем, что вижу я. Я делаю это постоянно. Это выглядит так, будто я ни о чём не знаю, верно? Я задаю вопросы: «Что ты чувствуешь? Что ты думаешь? Что ты ощутил?», и так далее. Это для того, чтобы иметь ясное представление о степени вашей осознанности.

Разница между тем, что знаете о себе вы, и тем, что знаю о вас я, огромна. То, что знаю о вас я, – это, собственно, то, какими вы должны быть. Если смотреть на людей снаружи, то вполне понятно, что они собой представляют. Однако это лишь поверхность. Между внутренним и внешним находится область витального и ментального сознания, которая, с человеческой точки зрения, представляется самой важной, и именно в этой области у каждого человека должно отражаться сознание того, каким он должен быть, чтобы он имел возможность это реализовать. Но между тем, что каждый человек знает о самом себе, тем сознанием, в котором он живёт, и тем, чем он является в своей истинной сути, огромное расстояние.