Наталья Сухова - Система научно-богословской аттестации в России в XIX – начале XX в.

Плодотворна была командировка в РАИК стипендиата КДА 1913/14 уч. г. А. Д. Дмитрева. Основная задача, поставленная перед ним руководителем – профессором КДА по кафедре церковного права Ф. И. Мищенко, – состояла преимущественно в разработке его темы о коронации византийских василевсов. Главными достоинствами этой командировки были как архивные изыскания, так и знакомство с труднодоступными или вовсе недоступными в России художественными, нумизматическими и фотографическими материалами. После посещения РАИК у А. Д. Дмитрева возник план исследований в библиотеках и архивах Ватикана, одобренный руководителем и Советом [619].

Разумеется, приобретенные знания хотелось использовать более плодотворно, и перспектива попасть в семинарию преподавателем «непрофильной» дисциплины казалась особенно досадной. В июне 1909 г. занимавшийся в течение года в РАИК кандидат МДА Николай Махаев благодарил Совет за предоставленную возможность. При этом он просил особого ходатайства Совета перед Учебным комитетом о предоставлении ему духовно-учебного места по одному из предметов, которыми занимался в течение двух лет: литургики, церковной истории или греческого языка [620].

Таким образом, кроме научного руководства профессором-специалистом и пользования академической библиотекой Советы духовных академий предоставляли профессорским стипендиатам и особые возможности: пользование библиотеками других учебных и научных заведений, прежде всего университетов, посещение дополнительных лекций в университетах, научные командировки в другие российские города и за границу, стажировки в лучших научных центрах, специаль ное доставление источников и научной литературы из любых российских научных библиотек.

Отчеты профессорских стипендиатов. Отчеты профессорских стипендиатов представляют собой очень интересный комплекс источников не только по истории самой системы подготовки научно-педагогических кадров в духовных академиях, но и по истории богословия. Отчеты печатались в журналах Советов духовных академий, но чаще всего в сокращенном виде, а в некоторые годы печатались только отзывы руководителей, а сами отчеты прилагались к журналам в рукописном виде. Полные варианты отчетов сохранились в архивах духовных академий. Постепенно при рассмотрении отчетов профессорских стипендиатов на заседаниях Советов вырабатывались и предложения по совершенствованию самой системы их подготовки к кафедрам, а также определенные идеи по сочетанию этой подготовки с работой по конкретной научной теме [621].

Отчеты стипендиатов были вольной формой, поэтому они сильно разнятся по объему, форме представления, содержанию, научной ценности.

Некоторые из отчетов поражают своим объемом, обстоятельностью, а иногда и глубиной. Примером может служить отчет профессорского стипендиата МДА 1909/10 уч. г. Василия Виноградова: на 312 страницах проведен критический обзор важнейших сочинений по теории гомилетики католических и протестантских ученых, учебных курсов, монографий, журнальных статей, выделены и систематизированы методы их исследований, высказаны предположения по использованию этих достижений в православной гомилетической науке. Автор определил «центральную ось» всего процесса развития проповеди – пастырство, поэтому включил в свое изучение и отчет, и труды по истории и сов ременному состоянию пастырского богословия на инославном Западе [622]. Эта подготовка была целенаправленной, а специалист – востребованным, ибо в МДА была вакантной кафедра пастырского богословия и истории гомилетики, и Василий Виноградов по прочтении двух пробных лекций был определен на нее в звании и. д. доцента.

Интересен отчет профессорского стипендиата МДА 1896/97 уч. г. по кафедре церковного права Владимира Тихомирова, представлявший подробный сравнительный анализ наиболее значимых научных систем и учебных курсов русских канонистов с выделением характерных черт каждого, оценкой тех или иных авторов, определением места каждого курса в истории русской науки церковного права [623].

Однако не всегда стипендиаты справлялись с тем заданием, которое формировали для себя с помощью научного руководителя. Так, например, профессорский стипендиат МДА 1914/15 уч. г. по кафедре истории Греко-Восточной Церкви Александр Плотников в своем отчете честно сознавал, что его планы – углубленного изучения источников по истории иконоборческого периода – остались неосуществленными. Причины состояли и в обширности литературы по теме, объем которой не совсем адекватно оценил сам стипендиат, и в недостаточно свободном владении новогреческим и английским языками, на которых была написана часть интересовавших его научных исследований [624]. И хотя научные руководители обычно милостиво оправдывали своих подопечных и неизменно признавали занятия в течение года употребленными «с пользой для своих ученых занятий», а самих стипендиатов «очень способными и трудолюбивыми», Советы академий делали выводы. Эти выводы периодически формулировались: необходимо более продуманно планировать работу стипендиатов на год и внимательнее курировать ее в течение этого срока.

При подготовке новой реформы духовных академий во второй половине 1890‑х гг. отчеты профессорских стипендиатов и отзывы научных руководителей на эти отчеты подверглись внимательному анализу. Профессор СПбДА А. И. Пономарев, давая отзыв об отчете профессорского стипендиата 1887/88 уч. г. Н. К. Никольского, отметил: «Отчет – образец для постановки программы занятий оставляемых при академии профессорских стипендиатов. Он делает честь не только на учному руководителю, но и целой корпорации профессоров академии, сумевших так широко поставить изучение наук» [625].

Таким образом, отчеты профессорских стипендиатов и отзывы на них профессоров-руководителей представляют собой специфический, но очень важный вид научно-богословских и духовно-учебных источников.

Распределение профессорских стипендиатов.Идеальным вариантом завершения стипендиатского года было избрание на кафедру, соответствующую профилю его подготовки. Так, например, готовили в МДА упоминаемых выше И. С. Петровых (будущего иеромонаха и архимандрита Иосифа) на кафедру библейской истории, Н. Л. Туницкого – на кафедру русского и церковнославянского языков (с палеографией) и истории русской литературы, В. П. Виноградова – на кафедру пастырского богословия и истории гомилетики. Но, конечно, это случалось не так часто, причем многие из этих случаев были специальной подготовкой кандидата, заранее предназначенного на кафедру.

Так как в стипендиаты избирались лучшие студенты, академии были заинтересованы во включении их в состав корпораций, даже если профиль их подготовки не совпадал с открывшейся вакансией. Этим подрывалась сама идея: профессорские стипендиаты, выбиравшие для подготовки одну кафедру, оставлялись после стипендиатского года, но для замещения другой кафедры. Так, например, профессорский стипендиат МДА 1888/89 уч. г. Павел Соколов писал кандидатское сочинение и специализировался в стипендиатском году по философии [626]. При завершении его стипендиатского года открылась вакансия по кафедре психологии, и П. Соколов был оставлен в качестве и. д. доцента по этой кафедре. Но, хотя выпускное кандидатское сочинение П. Соколова было признано достойным представления после соответствующей доработки в качестве магистерской диссертации, это так и не было реализовано. Специализация по кафедре потребовала специальных занятий, и П. П. Соколов защитил магистерскую диссертацию много лет спустя (в 1906 г.), по психологии [627].