Василий Зеньковский - О религиозном воспитании в семье

Свобода есть Дар, который вне Христа становится бременем, свобода есть сила, которая, вне Церкви не помогает, а мешает человеку. Самое раскрытие дара свободы, раскрытие путей свободы и условий ее творческого выражения, иначе говоря, воспитание к свободе – и образует поэтому главную задачу религиозного воспитания.

Наши жизненные трагедии, наши духовные блуждания, глубокая неустроенность, от которой так ужасно страждут люди, вся эта затягивающая сила мелочей, мнимых ценностей и злых страстей – все это есть следствие того, что мы не понимаем дара свободы, не умеем им пользоваться и потому становимся его жертвами. Свобода вырождается в произвол, в хаос, теряется; иногда мы даже не доходим до сознания того, что свобода реализуется лишь в Церкви. Редкие из нас знают тайну свободы, ее сил и ее опасности вне тяжких уроков жизни, но именно это и есть задача старшего поколения – помочь младшему в том, в чем оно беспомощно, – помочь овладеть нашей свободой.

Свобода есть закон духовной жизни, и вне ее духовная жизнь либо вырождается и мельчает, либо пустеет. Это мы можем наблюдать вокруг себя на каждом шагу: всюду мы видим, как люди стремятся уклониться от основного пути духовного развития, подменить главную задачу маленькими жизненными делами. Мы забываем о Боге, зарываемся в маленькие, ничтожные дела. Но памятование о Боге – этот свет, от которого становится ясен путь жизни, – психологически нереализуемо в суете, в задавленности маленькими и мелкими задачами. Главная причина религиозного оскудения – и индивидуального и исторического – лежит как раз в плененности души маленькими и мелкими задачами, господство которых вовсе не есть реализм, а есть близорукое погружение в мелочи.

Религиозное горение, обращенность души к Богу совсем не требуют и не обуславливают невнимания к реальной обстановке; говоря условным языком нашей эпохи, это можно выразить так: мистицизм и реализм соединимы один с другим. Духовное своеобразие Православия как раз выражается понятием «мистического реализма», совмещающего полноту духовного видения и трезвого учета действительности.

Общая задача религиозного воспитания в том, чтобы вызвать к жизни духовные силы, духовные запросы у детей и подростков, дать им окрепнуть и созреть. Это духовное созревание не может быть регулировано извне, оно определяется свободным устремлением души к Богу, к Вечности. Этой главной задаче религиозного воспитания должны быть подчинены все остальные.

В особенности это относится к тому, что является, по существу, лишь внешним выражением религиозной жизни. По ограниченности нашего духовного зрения мы часто останавливаемся именно на внешнем выражении религиозной жизни. Существует даже такое мнение, что через приучение к внешнему выражению создается у ребенка и внутренний религиозный мир. Известной практической справедливости этого я не буду отрицать, хотя и необходимо обратить внимание на то, что такой путь от внешнего к внутреннему по меньшей мере в 50% не дает положительных результатов. Однако основная неправда этого метода заключается в том, что он подменяет главную цель вторичной и побочной.

Если главная задача религиозного воспитания заключается в том, чтобы помочь душе «жить в Боге», раскрыть для нее путь свободного духовного развития, то эта задача будет достигнута и в случае бедности или сдержанности внешнего выражения религиозных движений – и наоборот, привычные формы таят в себе ту опасность, что привычки оттеснят внутренний мир.

Я не хочу вовсе отрицать значение религиозных знаний, развития религиозных навыков и т. п., но основная задача религиозного воспитания заключается все же в том, чтобы помочь детям и подросткам в росте и устроении их духовной жизни, – все остальное есть или средство, или плод, или применение и выражение духовной жизни. Трудность заключается совсем не в этих вторичных сторонах религиозной жизни – трудность заключается именно в запутанном, часто непостижимом ритме духовного развития, в том, что духовная жизнь у детей и подростков даже больше, чем у нас, подчинена закону свободы.

Мы можем иметь то или иное влияние на детей, можем увлекать и воодушевлять их, расширять и направлять их интересы, но будем бояться, чтобы за деревьями не перестать видеть леса: духовная жизнь в ее своеобразном ритме, в ее часто непонятном, порой капризном развитии не зависит от нас. Мы можем подавить, заглушить, отодвинуть вглубь то, что зреет в глубине души у детей или подростков, но положительная и творческая задача религиозного воспитания не находится в прямой зависимости от нас. Встает поэтому и такой вопрос: возможно ли религиозное воспитание вообще? Возможно ли наше не случайное, а сознательное участие в духовном созревании детей и подростков? Если брать живые факты, то поистине можно усомниться – до такой степени часты отрицательные его результаты.

Мы сейчас перейдем к вопросу о средствах религиозного воспитания в семье, поэтому сразу же подчеркнем, что семья не одна имеет влияние на детей: рядом с семьей стоит знакомый и близкий социальный мир ребенка, влиятельным оказывается и весь огромный незнакомый социальный мир, откуда исходят различные притяжения, влияния, которым бессознательно отдается дитя. Отделить дитя от обоих социальных миров – близкого и далекого – невозможно и не нужно, но можно и должно воспитывать дитя к свободе, т. е. укреплять в нем духовные силы, при которых он не будет подавлен окружающей средой, помогать ему в его детских исканиях, быть источником и резервуаром сил, необходимых ему.

Религиозное воспитание средствами семьи еще более необходимо, когда дитя уходит из семьи, подчиняется влиянию школы, сверстников, всей жизни. Роль семьи в этот период становится еще более ответственной и серьезной: именно в это время духовные силы семьи могут оказаться особенно ценными для подростка, если только семья духовно не распалась, если она еще духовно жива.

Чем же располагает семья для религиозного воспитания детей, понимаемого так, как это описано выше?

Духовное богатство семьи часто значительно больше, чем это мы сознаем; мы не умеем, а порой к не хотим использовать все то, что накопляет семья внутри себя. Я не говорю, конечно, о тех случаях, когда семейная жизнь идет неудачно и развертывается в драму или даже трагедию. Об этом просто нечего говорить: наша задача состоит в том, чтобы выяснить, чем располагает хорошая, устроенная семья в деле религиозного воспитания. [...]

В раннем детстве семья является единственной социальной средой, близкой, нужной и дорогой для ребенка, который воспринимает весь мир через семью. Дитя находит себя на заре своего самосознания включенным в семью, которая просто дана ребенку как естественная, понятная и ничем не заменимая социальная среда. Очень медленно дитя научается сосредотачиваться на себе как на отдельном существе – и этот процесс никогда не доходит до конца: связи с семьей, как они раскрываются для нас в раннем детстве, хранятся нами всю жизнь как нерастрачиваемый капитал, как источник жизненных сил, к которому мы припадаем в самые горькие и трудные минуты жизни.