Владимир Шутов - Анатомия мировых религий: Прошлое, настоящее, будущее

К общенациональному достоянию следует причислить земельные угодья крупного масштаба, заводы и фабрики стратегического назначения, все полезные ископаемые, исторически и культурно значимые объекты, основные коммуникационные линии, военную промышленность и целый ряд других не менее важных составляющих общественного богатства.

И хотя многие частные свободы личности должны быть сохранены, однако любые действия, которые могли бы ослабить общество, нанести вред общественному достоянию, должны пресекаться самым бескомпромиссным образом. Так, несанкционированный государством вывоз капитала за рубеж должен быть запрещен. Торговля крупной собственностью должна находиться под контролем государственных структур. Выезд на жительство за рубеж не должен встречать препятствий, однако при этом должен быть ограничен объем вывозимой личностью собственности.

Разумеется, многие из предлагаемых выше средств нельзя рассматривать как догму, они в большей степени являются примером того, что общественные интересы следует всегда ставить выше интересов отдельной личности. В современную эпоху, когда социальные организмы различного уровня ведут жесткую конкурентную борьбу между собой /14/, не может быть иного пути достижения устойчивого государственного могущества, о чем бы ином ни пели различные апологеты идеи широкой свободы личности.

Перейдем теперь ко второму важному вопросу, вопросу о национальной идее. Сегодня этот вопрос кажется повисшим в воздухе, повисшим в том числе и потому, что он напрямую связан с вопросом религиозным. Поскольку сейчас широко и даже подавляюще бытует мнение о доминировании так называемых универсальных человеческих ценностей, мнение о необходимости оценки достижений того или иного государства по уровню его технической и экономической мощи, то так называемые национальные интересы сводятся либо к интересам простого экономического соревнования «типовых» социальных организмов за место под «солнцем цивилизации», либо к чему-то совсем несущественному, архаичному, слабоосязаемому и обреченному на вымирание. Нередко интересы подобного рода просто замалчиваются, поскольку многие люди понятие «национальный интерес» могут непроизвольно свести к сфере расовых вопросов, вопросов непростых и даже опасных. В связи с этим серьезные исследования на эту тему могут растаять в так называемом общественном мнении и подвергнуться остракизму.

Некоторые политические деятели вообще исключают понятие «национальный интерес» из арсенала необходимых понятий, лишают его значения актуальности. Мы уже говорили о высказывании бывшего министра иностранных дел России А. Козырева по этому поводу /87/.

Так как же быть с проблемой национального интереса? Существует какой-то особый, а не «интернационально-денежный» национальный интерес у России? Сводится ли он только к политическим, экономическим и военным интересам государственных структур России или нет? Может быть, национальный интерес России является просто суммой интересов невероятно быстро разбогатевших ее частных собственников? Пора ответить на эти вопросы.

Кто внимательно прочитал предыдущие разделы настоящей книги и осознал, какие различные по силе, по духовному наполнению, по этногенетическому составу и историческим традициям социальные образования действуют сегодня на мировой арене, тот не может не признать, что у любой крупной культуры или любой цивилизации могут быть свои, отличные от других национальные интересы. Если говорить о национальном интересе конгломерата народов, ограниченных определенными государственными рамками, то конечно же он может и просто обязан присутствовать, тем более он обязан присутствовать, если данный социальный организм занимает не последнее место в региональном или общемировом раскладе сил.

Замалчивание этих интересов может совсем не пойти на пользу ни отдельной крупной культуре, ни мировой истории в целом. В частности, их игнорирование впоследствии может сопровождаться проявлениями взрывного характера. Поскольку же Россия еще не потеряла окончательно своих претензий как регионального, так и общемирового уровня, то у нее просто обязаны присутствовать и собственные интересы, и собственная национальная идея. Отсутствие этих важнейших составляющих, отсутствие их понимания в обществе может сослужить плохую службу России и привести к исключению ее из сфер регионального и общемирового значения.

А так как в головах еще многих жителей России окончательной национальной деградации пока не произошло, то уместно говорить как о глубинном существовании, так и о постепенном возрождении действительной, а не ложно сфабрикованной национальной идеи России.

Уделим этому вопросу некоторое внимание. Другие национальные идеи мы здесь рассматривать не будем. Во-первых, это займет немало времени, а во-вторых, этого не следует делать, поскольку автор не смеет претендовать на лучшее знание национальных интересов там, где он не имел счастья родиться и длительное время проживать. Найдутся лучшие умы из недр коренных народов, познавшие их достоинства и недостатки.

Итак, о России. Сразу надо сказать следующее. Поскольку, что там ни говори, в непростых перипетиях мировой истории сначала Руси, потом России, СССР, снова России удалось все же удержать в какой-то степени и свою территориальную целостность, и пока еще заметную близость российских народов, удалось сохранить бесценное мирное их сосуществование, опыт экономического родства, уникальное взаимодействие культур, сформировать во многом отличное от других ответвление христианства, то имеются все основания говорить о возможности существования в России действительной, а не «показательно-бутафорской» национальной идеи.

Период существования СССР в глобально-историческом плане тоже нельзя рассматривать в отрыве от представлений о национальной идее. В этот период удалось создать почти полностью самодостаточную социальную систему, хотя и пропитанную во многом нездоровыми идеологическими установками, удалось вывести СССР на уровень второй по мощи державы мира. И пусть задолго до коммунистического периода основы русской национальной идеи были покороблены в эпоху Романовых (хотя делались потуги в сторону формирования этой идеи, вспомним хотя бы триединую формулу – «самодержавие + православие + народность»), затем подорваны в 1917 году и трагическими событиями последующих лет. Однако кое-что осталось. Некоторое укрепление государственности после второго смутного времени Горбачева – Ельцина дает основания надеяться не только на возможность проникновения крупиц национальной идеи в массовое сознание, но и на возможность ее государственного оформления.